Страница 5 из 6
Прежде всего следует указать что основания для разрешения вопроса о принадлежности комиссионного имущества различны, смотря по тому, между кем возникает столкновение о праве на это имущество.
Если столкновение возникло между препоручителем и комиссионером, то оно должно быть разрешено на основании следующих общих положений, вытекающих из существа договора комиссии. Хотя комиссионер, исполняя данное ему поручение, действует от собственного имени, по отношению к препоручителю он всегда остается, в сущности, поверенным. Комиссионное имущество вверяется комиссионеру именно как поверенному, для определенной цели, как собственнику. Хотя нахождение этого имущества в распоряжении комиссионера и может подать повод к предположению, будто оно принадлежит ему; однако, ни было широко предоставленное комиссионеру право распоряжения комиссионным имуществом, он комиссионер, оставаясь в своей роли, не может сделаться собственником этого имущества, не может сделаться собственником недвижимого имения или другое лицо, если основанием его отношения к этому имению служит не владение на праве собственности, а пользование, содержание или пожизненное владение (т. Х ч. 1 ст. 560, 1386).
Таким образом, комиссионное имущество, хотя комиссионер им и распоряжается по своему усмотрению, имея право даже заложить и продать его от своего имени, остается, в сущности, собственностью препоручителя, за которым, за сепаратистом exjure dominii, всегда должно быть сохранено право истребовать свое имущество из чужого владения, будь то владение комиссионера за открытием его несостоятельности, конкурсного управления.
Комиссионное имущество остается собственностью препоручителя не поступает в конкурсную массу комиссионера в том случае, если оно служит обеспечением его требований, ввиду того, он имеет вещное право на это имущество, но право это исчерпывается покрытием его требований из стоимости имущества; остающаяся же за удовлетворением означенных требований часть этого имущества подлежит возврату собственнику его, т. е. препоручителю.
Препоручитель только тогда делается конкурсным кредитором, если ни комиссионного имущества, ни вырученных от продажи его денег, ни полученных взамен его обязательств ко времени открытия несостоятельности в наличности не оказывается; но это не потому, чтобы, получив означенное имущество в свое распоряжение до открытия несостоятельности, комиссионер приобретал на него какие-либо исключительные права, а потому, что распорядившись имуществом не имея возможности учинить расчет, он делается должником препоручителя в размере стоимости комиссионного имущества.
На изложенных основаниях должен быть разрешаем вопрос о принадлежности комиссионного имущества во всех тех случаях, когда вопрос этот не выходит из пределов взаимных отношений между препоручителем и комиссионером не касается интересов и прав третьих лиц, с которыми комиссионер входит в сделки по исполнению комиссионного поручения, т. е. покупщиков комиссионного имущества.
В противном же случае вопрос о принадлежности комиссионного имущества должен быть разрешаем по совершенно иным основаниям.
Третьи лица, покупая у комиссионера вверенное ему на комиссию имущество, вовсе не обязаны приводить в известность, принадлежит ли ему это имущество или нет. Для третьих лиц достаточно того, что покупаемое ими имущество находится в распоряжении продавца, которого они вправе считать собственником, в силу того общего правила, по которому движимое имущество, пока не доказано противное, считается принадлежащим тому, в чьем распоряжении оно находится. Быть может, комиссионер при продаже комиссионного имущества вышел из пределов данного ему поручения, и это не касается третьих лиц, и если только они действовали добросовестно, то остаются собственниками купленного ими имущества, хоть и было доказано, что имущество это принадлежало не продавцу.
Таким образом, если вопрос о принадлежности комиссионного имущества касается только препоручителя и комиссионера, то разрешение его зависит от того, кому имущество это принадлежит в действительности, материально; если же вопрос этот касается третьих лиц, для признания этого имущества принадлежащим комиссионеру достаточно таких внешних, формальных признаков, как передача и нахождение его в распоряжении комиссионера.
Теперь спрашивается: в силу каких соображений комиссионное имущество, поступившее в распоряжении комиссионера до его несостоятельности, но принадлежащее, в сущности, препоручителю, обращается, в случае признания комиссионера несостоятельным, в конкурсную массу, а препоручитель попадает в число конкурсных кредиторов? Мы видели, что комиссионное имущество только тогда рассматривается как принадлежащее комиссионеру, если вопрос о принадлежности этого имущества, вращаясь в пределах отношений комиссионера к третьим лицам, с которыми он вошел в сделку по исполнению комиссионного поручения, касается интересов и прав именно этих третьих лиц. Но признание комиссионера несостоятельным нисколько не изменяет существа имущественных отношений между препоручителем и комиссионером, в пределах этих отношений принадлежность комиссионного имущества препоручителю – вне всякого сомнения.
Открытие несостоятельности имеет в виду удовлетворение претензий личных кредиторов должника, и притом из имущества, действительно принадлежащего должнику. Но до личных кредиторов комиссионера препоручитель не имеет ни прямого, ни косвенного отношения. Если же у несостоятельного оказывается имущество, ему не принадлежащее, то оно должно быть возвращено по принадлежности, помимо конкурсного производства. Таково общее правило, усвоенное всеми иностранными конкурсными уставами, а также и нашим действующим законодательством (Уст. судопр. торг., ст. 559, 569, 579 и др. т. Х ч. 1 ст. 2119). Допускать какое-либо изъятие из этого правила в ущерб препоручителям нет никакого основания; те соображения, которые приводятся в пользу подобного изъятия, вряд ли заслуживают уважения.
Так, например, по «прожекту» 1761 г. в комиссии продажи товар поступал в массу, хотя не находился в руках банкрота, на том основании, что поступление товаров в распоряжение должника могло повести к преувеличенному представлению об его кредите и тем ввести в заблуждение его кредиторов. Но если стать на ту точку зрения, что законодатель обязан ограждать кредиторов от заблуждения относительно принадлежности их должнику того имущества, которое находится в его распоряжении, то следовало бы обращать в массу то имущество, которое вверено ему на хранение, которое находится у него по праву залога и т. п., так и это имущество может вводить кредиторов в заблуждение относительно состоятельности их должника. Но раз законодательство наше не идет так далеко, чтобы в ограждение интересов кредиторов обращало на удовлетворение их даже то имущество, которое не принадлежит их должнику, то казалось бы нет оснований допускать исключение по отношению к комиссионному имуществу, которое также не принадлежит должнику.
Столь же неосновательно, по нашему мнению, то соображение, которым ст. 48 Банкротского устава оправдывает обращение комиссионного имущества в конкурсную массу, а именно – поступлением этого имущества к комиссионеру то время, когда он мог распорядиться им по своему усмотрению.
Как было объяснено выше, комиссионер распоряжается комиссионным имуществом как поверенный, как собственник, и впадение его в несостоятельность нисколько не изменяет существа его отношения к означенному имуществу. Комиссионное имущество, по самому существу комиссионного поручения, всегда находится в распоряжении комиссионера, но это не служит основанием для обращения этого имущества на удовлетворение его личных кредиторов. Почему же наступление такого совершенно случайного и притом последующего обстоятельства, как открытие несостоятельности, могло бы изменить характер отношения комиссионера к этому, остающемуся все-таки чужим, имуществу? Присоединение комиссионного имущества к массе и обращение препоручителя в конкурсного кредитора могли бы иметь место только в таком случае, если бы означенное имущество было продано комиссионеру с отсрочкой платежа, но подобные последствия совершенно противоречат существу договора комиссии.