Двух дорог пересеченье

Присутствующие дамы одобрительно закивали. И только несчастная княжна Кити уткнулась в свою чашку — ей, так и не познавшей за свою жизнь радость материнства, к несчастью, было нечем проникнуться, когда дело касалось детей.

В открытую дверь гостиной тихонько постучали. Все разом встрепенулись и обернулись: на пороге стоял не кто иной, как сам Владимир Корф. Наташа, завидев его, забыла и про чай, и про всё остальное. Она смотрела на него, как заворожённая, в то время как он, плавно и неспешно, подошёл к их столику.

— Милые дамы, — сказал гость, целуя поочерёдно протянутые ручки и кланяясь пожилой графине особенно учтиво, — надеюсь вы позволите похитить Наталью Александровну?

— Ну конечно позволим! — воскликнула Ольга Максимовна прежде, чем Лиза или Наташа успели раскрыть рты. — Разве мы в состоянии отказать такому привлекательному жениху!

— Иди, дорогая, — кивнула Елизавета Петровна.

Натали, поднявшись со своего места, приняла предложенный локоть и удалилась вместе с Корфом. С их пары не сводили глаз все без исключения дамы. О, радость! У них появилась новая пища для обсуждения на ближайшие несколько дней.

Наташа отвела Владимира в соседнюю гостиную, которая также с недавних пор стала заполняться его цветами. Здесь, за неимением любопытных глаз, они могли спокойно побыть вдвоём.

— Отчего эти дамы так загадочно и, вместе с тем, торжественно смотрели на меня, когда я вошёл? — спросил Корф, как только они остановились посреди комнаты, держась за руки.

— Ты же сам слышал — они восхищены тем, какой красивый у меня жених! — ответила Наташа, загадочно улыбаясь и окидывая взглядом серый сюртук Владимира.

— Вы говорили обо мне? Неужто вам не надоело.

Он улыбнулся ей, меж тем как Натали неопределённо пожала плечами.

— Ты ничего не замечаешь? — спросила она, крутясь перед ним то влево, то вправо.

— Как же? Чайная роза у тебя в причёске. Одна из тех, которые я прислал утром — не так ли? Тебе идёт.

— Ты угадал. Спасибо: и за цветы, и за комплимент!

— Перестань меня благодарить, — в шутку воспротивился он. — Я, между прочим, кое-что привёз. Думаю, тебе будет небезынтересно взглянуть.

Он достал из внутреннего кармана сюртука небольшой свиток и протянул ей. Натали, сгорая от нетерпения, что же ещё за сюрприз он для неё подготовил, быстро развернула лист бумаги.

— Благодарственное письмо, подписанное рукой государя! — воскликнула она восторженно. — Значит, господин губернатор не обманул!

— Дмитрий Андреевич сдержал своё слово, — подтвердил Владимир, глядя на то, как Натали пробегает глазами текст. — Хотя сам тоже наверняка не остался в накладе. Новый орден или что-то там ещё непременно появится на губернаторской груди.

— Тут наши имена рядом: «… сией грамотой объявляется благодарность барону Владимиру Ивановичу Корфу и княжне Наталье Александровне Репниной за истребление опасных преступников, наводнявших до недавнего времени Двугорский уезд…». Владимир Иванович Корф и Наталья Александровна Репнина — как красиво это звучит вместе!

Она вернула Владимиру бумагу и дождалась, пока он уберёт свиток обратно, после чего подошла вплотную и заговорщически прошептала:

— У меня тоже есть подарок для тебя. Правда, он не идёт ни в какое сравнение со всеми твоими, но надеюсь, тебе понравится. Закрой глаза!

Владимир, продолжая улыбаться, закрыл глаза и чуть наклонился к ней, ожидая, что её подарок — это поцелуй, который она решила подарить ему в отсутствии зорких глаз Мишеля. Княжна же, помахав перед его лицом рукой и удостоверившись, что он не подглядывает, потянулась к своей шее, на которой висела золотая цепочка. Вместе с медальоном, спрятанным под корсажем платья, она извлекла золотое колечко, висевшее тут же. Ловко отцепив замок, Натали высвободила кольцо и, положив себе на ладонь, поднесла украшение к лицу Корфа.

— Можешь открывать.

Когда он открыл глаза, она волнительно принялась рассказывать:

— Это мой ответ на твоё помолвочное кольцо. Надеюсь, что угадала с размером. Мне пришлось изрядно помучить брата на предмет его наблюдательности касательно перстней, что ты носишь.

— Спасибо, — сказал он, рассматривая кольцо в её руке. — Там какая-то надпись. Наши с тобой имена вместе, как на свитке с грамотой?

— Не совсем. Думаю, ты достаточно знаешь латынь, чтобы разобрать три слова, выгравированные с внутренней стороны.

Наташа положила кольцо на ближайший столик, чтобы Владимир смог принять её подарок. Он взял в руку кольцо и прочитал надпись, сделанную тоненькими буквами с завитушками:

Absque omni exceptione

— Без всякого сомнения! — объявил он.

— Когда-то именно сомнения разрушили мою любовь с Андреем, — говорила Наташа, пока Владимир надевал кольцо на безымянный палец. К её огромной радости, оно село как влитое. — С некоторых пор я уяснила, что настоящее чувство не должно подвергаться никаким подозрениям. Не должно быть и мельчайшей капельки того, что в последствии способно отравить сердца влюблённых. В тебе я уверена. И готова быть с тобой всегда. До самого конца!

— Пока смерть не разлучит нас? — уточнил он.

— Верно. Но до этого ещё очень далеко. Мы проживём долгую и счастливую жизнь. Потом вместе состаримся, будем нянчить наших внуков. А может даже правнуков!

Владимир взял в руки её лицо:

— Я не поблагодарил тебя, как следует, а ведь сегодня нам несказанно повезло, поскольку Мишеля, как я понял, нет дома.

— Поехал в город вместе с родителями, — забормотала она. — Они пожелали что-то там посмотреть… купить… А что? Я и не запомнила.

— Тогда не будем терять ни секунды драгоценного времени.

Корф начал покрывать поцелуями Наташин лоб, виски, пылающие щёки, нос, губы — и так по кругу. Она обняла его за талию и блаженно прикрыла глаза, шепча с улыбкой: «Ещё! Ещё!».

Они оба так увлеклись своим занятием, что не заметили, как в гостиную, весело переговариваясь, вошли родители Наташи в компании князя Репнина. Матушка, о чём-то весело щебетавшая с Александром Юрьевичем, замерла как вкопанная с открытым ртом, едва увидела свою дочь в объятиях будущего зятя. Следом за Зинаидой Гавриловной остановился Репнин-старший, скромно потупившись. Третьим в комнате появился Миша, который при виде пары, только-только оторвавшейся друг от друга и стоявшей с явно смущённым видом, вышел на середину залы и громко произнёс:

— Кошка за порог — так мыши сразу в пляс! Друзья мои, хочу напомнить, что вы пока ещё не женаты. Володя, у тебя разве нет дел в поместье?

Наташа с Владимиром, посмотрев друг на друга, весело рассмеялись. Ну когда же, в самом деле, им дадут возможность уединиться настолько, насколько этого хочется? Видимо и впрямь лишь после венчания! Их весёлый смех, постепенно переходящий в хохот, передался Зинаиде Гавриловной, прикрывшей ради приличия рот ладошкой, и Александру Юрьевичу, одобрительно подмигнувшему дочери, чьи глаза стали влажными от выступивших слёз. И только Миша всё никак не хотел предаваться всеобщему веселью, пока Владимир не ткнул его дружественно в бок, и князь Репнин, в свою очередь, наконец не заулыбался собственной строгости.

Так незаметно пролетели последние августовские деньки и настал сентябрь. Вечером накануне отъезда всего семейства Репниных в Петербург, где Наташе предстояло остававшиеся до свадьбы недели жить в доме на Садовой, а Владимиру — в фамильном особняке на Фонтанке, она особенно долго не хотела отпускать от себя возлюбленного. В столице в дом родителей должны были нагрянуть тётушки Натали со своими мужьями. Ожидался в гости Сергей Степанович Оболенский, дядя невесты. А также модистки и портнихи, которые будут шить ей подвенечное платье, и знакомые, сто лет не видевшие Репнину — словом, она понимала, что до свадьбы им с Владимиром, скорее всего, уже не удастся посидеть спокойно в одиночестве, поскольку жизнь будет наполнена ежедневными приёмами и хлопотами. Да и у самого жениха имелись дела, при чём, какие-то секретные, связанные с обустройством дома. Иначе к чему было бы ему выведывать у невесты вкусы, касающиеся мебели, обоев, штор и прочего?