Двух дорог пересеченье

Удаляющиеся шаги Варвары ещё долго отражались гулким эхом от стен. Владимир вновь задумался о том, самом важном, тревожившим его более всего. Со двора послышался восторженный визг Ванечки. Не притронувшись к чаю, Корф поднялся со своего места и вышел прочь из библиотеки, оставив дверь нараспашку, из-за чего бумаги, лежавшие на столе, зашелестели от появившегося сквозняка, норовясь разлететься в разные стороны, словно испуганные птицы.

Пройдя по длинной галерее, соединявшей его комнаты и основную половину дома, Владимир повернул к освещённому солнцем окну и остановился. Сквозь белую ткань шторы он разглядел Наташу, игравшую на лужайке с его сыном. Чуть поодаль, на скамье, сидела и улыбалась Акулина. Все трое, находившиеся по ту сторону, были настолько увлечены друг другом, что не могли видеть выросший мужской силуэт. Меж тем Натали бегала, словно девочка, по ещё зелёной траве, усыпанной то здесь, то там жёлтыми листьями, пытаясь догнать Ванечку, озиравшегося и хохотавшего своим по-детски искренним и столь заразительным смехом. Как только малыш проносился в близости от лавки с восседавшей Акулиной, та расставляла вперёд свои полноватые руки и делала вид, что вот-вот поймает шалуна, отчего сын кричал и хохотал больше прежнего. В какой-то момент Ванечка, добежав до барского дома, остановился прямо напротив галереи. Он словно почувствовал присутствие отца. Владимир, не отрываясь, смотрел на сына, который беззвучно говорил ему: «Мне холосо! Вот бы бегать и игать так кадый день!» Тут не заметившая Корфа Наташа, тихонько подкравшись сзади, подхватила на руки мальчика и, вернувшись в центр лужайки, закружилась вместе с ним, пока у неё не иссякли силы и она, улыбаясь, не плюхнулась прямо на траву, прижимая к себе ребёнка.

«Разве приехала бы она вновь, если бы не испытывала ко мне глубокие чувства? — спросил себя Владимир, продолжая неподвижно стоять и смотреть на княжну Репнину и сына из своего укрытия. — Нужны мы были бы ей, если бы всё произошедшее являлось для неё только лишь игрой? Невозможно так притворяться. Да и незачем. Она любит моего сына. Сердце подсказывает мне, что так оно и есть. И меня она тоже любит! Я не могу отпустить её. Это будет ошибкой, которую я никогда себе не прощу!»

Он отошёл от окна и быстро направился в сторону коридора, минуя который вместе с чередой комнат, можно было попасть на улицу. Выйдя на крыльцо, Владимир обошёл дом и, завернув за угол, ступил на лужайку, разделённую посередине полноводным водоёмом.

— Встали бы вы, барышня, а то простудитесь! — услышал он слова Акулины. — Идите лучше на лавочку. Или давайте схожу за покрывалом, чтоб не на земле вам сидеть-то!

— Ничего мы и не простудимся, — возразила Наташа, одной рукой держа Ванечку, а другой поправляя юбки, дабы устроиться поудобнее.

— Ну так платье испачкаете! — пыталась вразумить княжну нянюшка.

Посадив Ванечку на колени, княжна обняла его обеими руками и стала покачивать, словно убаюкивая. Прижавшись губами к детской головке, Натали прикрыла глаза, словно желая запечатлеть в памяти этот момент. Ваня сидел тихо, не шелохнувшись и не веря своему счастью, изредка посапывая от устроенной беготни. Нянюшка продолжала причитать на своей лавке, беспокоясь за здоровье Репниной.

Заслышав, что к ним кто-то идёт, все трое словно очнулись. Акулина поднялась и почтительно поклонилась; Натали, стараясь не смотреть на приближающегося Владимира, выпустила из объятий малыша и встала, держа ребёнка за маленькую ладошку.

— Папочка! Мы тут в догоняки игаем, — залопотал Ванечка, глядя на отца просто и наивно.

— Акулина, забери, пожалуйста, сына в дом. Ему пора обедать и отправляться на дневной сон.

— А мозно ещё туть побегать?! — пытался протестовать малыш, пока Акулина подходила к нему и брала на руки. — Ну, пожауйста!

— Не перечьте, Иван Владимирович, — сказал Корф мягким, но, вместе с тем, не терпящим возражения тоном.

— Да, Ваня, иди с няней, раз твой папа говорит, что пора. До… До свидания! — вторила Натали тихо.

Ребёнок, выглядывая через плечо удалявшейся вместе с ним Акулины, с грустным видом помахал княжне Репниной на прощание. Она провожала их взглядом, пока они не скрылись за домом, а Владимир смотрел на неё, не отрываясь и явно ожидая того мига, когда же она обратит своё внимание на него. Он тоже скучал по ней. Но Наташа всё никак не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. Это оказалось труднее, чем она предполагала.

— Наталья Александровна, — обратился Владимир всё тем же мягким голосом, — взгляните же на меня.

Набравшись храбрости, она медленно подняла свои зелёные глаза.

— Здравствуйте, Владимир. Владимир Иванович.

— Добрый день, Наташа.

— Мне кажется, я не видела вас вечность.

— А прошло-то всего три дня, — заметил он.

— Почти четыре, — поправила она робко.

Натали умолкла, слушая бешеный стук своего сердца. Ей столько всего хотелось сказать человеку, стоявшему перед ней, но всё никак не получалось с чего-то начать. Она обвела глазами жёлтый барский дом, яблоневый сад, разросшийся по обеим его сторонам, лужайку, на которой они стояли с Владимиром, и вновь посмотрела на него. «А он сегодня в светлом! — заметила Натали, скользя взглядом по его костюму песочного цвета. — Прямо как тогда, в день, когда чуть не погиб во время схватки с разбойниками. И я снова в белом платье. Какое странное совпадение!» Она встретилась с его взглядом: ни злости, ни враждебности не нашла она в нём. «Ежели он вышел ко мне, тогда…»

— Я желала бы сказать вам «Спасибо», — решилась княжна. — За то, что позволили увидеться с Ванечкой. Понимаю, что после произошедшего вы имеете полное право не пускать меня на порог.

— И, тем не менее, я вас пустил, — улыбнулся Владимир.

— Благодарю за ваше великодушие, — улыбка Владимира приободрила Натали, и она добавила негромко: — Позвольте узнать, как ваши лошади? Сильно пострадали?

— К сожалению, мы понесли потери, — вздохнул Корф. — Среди прочих лошадей погиб отменный рысак, которого императорская казна присматривала для государя. Коню перебило тяжёлой балкой позвоночник. Но он оставил потомство, нескольких жеребят. Они, к счастью, находились в отдельном домике вместе со своими матерями. Поэтому жизнь продолжается! Когда они вырастут — посмотрим, что из них получится.

— Мне жаль ваших лошадей. Вы сильно накажете виновников? Или уже наказали? — спросила она столь же осторожно.

— Произошёл несчастный случай. Просто чудом не погибли люди. Я никого не стал наказывать, — ответил он, качая головой. — Лишь сделал небольшое внушение управляющему. Которое ему точно не повредит. Подчинённым нужно порой напоминать, что их держат в кулаке. Иначе всё распустится, разгуляется неведомо куда.

«А другой хозяин на его месте непременно расправился бы с виновниками: выгнал, запорол насмерть и Бог весть что ещё сделал!» — воскликнула про себя Натали.

— Пока вас не было, я получила письмо, — произнесла она вслух, нервно сжимая и разжимая свои пальцы. — Меня требуют ко двору.

— Значит, уезжаете?

— Таков приказ императрицы. Но я не могла уехать, не повидав ваш дом, вашего сына. Ведь никто не знает, когда мы свидимся вновь?!

Оба замолчали, чувствуя, что вот сейчас возможно решается их судьба.

— Перед отъездом мне хотелось бы попросить у вас прощения за свои слова, — вновь подала голос Натали. — Я усомнилась в вас! И вы были правы: на самом деле, думала только о себе и своих ожиданиях. Сомнения — мой вечный крест. Вот что с этим поделать? Пора бы уже научиться различать, когда они к месту они, а когда нет.

— Я тоже сделал всё не так, как хотелось бы. Вспылил, был груб с вами. Хотя должен был проявить тактичность и терпение, говоря о наболевшей для вас теме.

— Нет, это я должна была проявить чуткость к вам. Всё я! Моя вина, что я разрушила то, что мы только стали выстраивать, — сказала она, украдкой смахивая подступившие слёзы. — Знаю, что не могу больше ни на что рассчитывать, но прошу — не держите на меня зла. Мне не хотелось бы, чтобы вы проклинали меня или же ненавидели!