Память Древних

Данан усмехнулась: проклятье, он читал её легче, чем она фолиант Дома Кошмар для новичков.

— Ты замечал, что мы очень часто общаемся одними вопросами?

Жал затих с одеждой. И ему вдруг показалось, что чародейка услышит, как стучит его сердце.

— Просто ответы, которые приходят нам на ум, одни и те же. Мы бережем время, не отвлекаясь на них, — сказал эйтианец. Он закончил раздеваться и залез следом, расположившись у Данан за спиной.

— Не думала, что ты будешь так спокоен после всего, что случилось.

— Эм? — вопросительно протянул Жал. Он намеренно с усилием оттолкнул Данан, окуная с головой. Потом вытащил, переложил женщине на плечо отросшие мокрые волосы и стал растирать шею и затылок. У Данан непроизвольно сжались ноги, хотя близость была откровенно последним, что приходило ей сейчас в голову.

— Я думала, ты первый среди остальных захочешь оторвать мне голову. Почему ты пошел со мной? Сейчас, я имею в виду.

— Потому что все остальные боятся находится рядом с тобой, — прямо ответил Жал.

«Знает на собственной шкуре» — подумала женщина, закрывая глаза и припадая затылком эльфу на плечо. Он точно в борделях не только убивал — руки у него были столь же чуткими, сколь и смертоносными.

— А я-то уже надеялась, что ты, наконец, привязался. — Данан постаралась усмехнуться, но получился полу-выдох, полу-стон.

— Живи я поменьше, я бы привязывался, — сказал эльф. — Но как я могу, зная, что ты умрешь прежде меня?

Данан все-таки повеселела — настолько, что, оторвавшись от расслабляющей ласки, обернулась в руках убийцы:

— Кто знает? Вдруг Дей прибьет тебя раньше архонта?

Жал протянул пальцы и невесомо коснулся женской щеки — так дотрагивается ветер до облаков. Она все еще шутит, подумал эльф. Она все еще не сдается.

Мужчина насупился, дрогнув весь. На его лице, как на пергаменте, отобразилось с десяток эмоций разом. Он обхватил лицо чародейки ладонью, наплевав, что уступил себе и обнажился перед ней. Данан часто думает, как он, видит, как он, и даже слова тянет — как он! Облизав губы, эльф припал лбом ко лбу женщины, соприкоснувшись при этом носом с её. Сейчас она — просто Данан, чародейка из Смотрителей Пустоты. Но в иные моменты — Жал ловил их уже десятки раз! — ему казалось, что он смотрит в свое отражение.

— Мы уже проверяли. Не прибьёт. — Эйтианец постарался усмехнуться, но в голосе просочилась предательская клятвенная нота. Такая, какой обещают обязательно вернуться с войны живым и целым.

Глава 11

Было светлое позднее утро. Настолько позднее, что до полудня оставалось — рукой подать. Королевский дворец после празднования был тих — почти все гости еще спали, только слуги еле слышно сновали по коридорам и залам, убирая разор веселья.

Хеледд и Брайс сидели, как повелось, в кабинете последнего. Королева выглядела до неприличия довольной — лоснилась, как натертый опал. Стратий Молдвинн поглядывал на это с легким скепсисом: а все ли хорошо?

— Сверкаешь так, будто Стабальт подохла сегодня ночью, — предположил Брайс, располагаясь поудобнее. — Или все дело в том, что эти её жеоды с аметистами благотворно повлияли на твое женское здоровье?

Королева выгнула и брови, и рот.

— Стратий Брайс Молдвинн пошутил? Мне не показалось?

— Издевайся, сколько тебе нравится, — махнув рукой, дозволил стратий. — Ну так что там? Что за вести?

— Вести прекрасные, отец, — промурлыкала Хеледд, расслабляясь и откидывая голову на спинку стула. — О, просто великолепные! Наши шпионы проникли в лагерь Айонаса, — просмаковала королева и с торжеством посмотрела на отца.

Брайс, схватившись за подлокотники, с загоревшимся взглядом подался вперед: быть не может!

— Значит… — Молдвинн не договорил.

— Значит, пора готовить прощальный ужин августу Диенару, — улыбнулась Хеледд. — Эйнсел Таламрин отправил за сыном эскорт с требованием привести молодого августина домой. Если будет сопротивляться — силком. А без Ллейда на юге нам будет слишком сложно сдерживать парталанцев, не так ли, главнокомандующий? — спросила королева, выпрямившись и посмотрев отцу в глаза. Это был не вопрос — скорее, приказ отправить Айонаса вон из столицы с очень важным военным поручением. Без него против Парталы — никак! Молдвинн всматривался в лицо дочери и понимал, что она готова хохотать от удовольствия, как здорово все складывается.

— Не верю, что тебя настолько воодушевляет один лишь отъезд подданного, — сказал мужчина. — Спрошу по-другому: почему тебя так воодушевляет его отъезд? — «Ведь в самом же деле, не прибавилось у неё пока поводов казнить Стабальт. Неверность — дело аморальное, но не противозаконное пока речь не касается линии наследования, Айонас должен сам с этим разбираться».

У Хеледд от веселья задрожали плечи. Она чуть подалась навстречу отцу, вытянула из узкой горловины рукава крохотный листочек, сложенный вчетверо.

— Взгляни, — подала стратию. Тот прочел и с расстройством кивнул. Вот как в ней это уживается, а? Такой неплохой и дальновидный взгляд на правление — и такая обычная бабская склочность? Почему, почему Хеледд никак не удосужится приложить свой ум к чему-нибудь стоящему?

— О-о, — протянул Брайс вслух. — Южная Цитадель Тайн, стало быть? Сколько проблем от этих магов, верно? Особенно, когда из-за верности августам, на чьей земле стоят, они забывают, кто их хозяин на самом деле.

Хеледд, прищурившись, вдруг усмехнулась:

— Тебе ли не знать? — А потом и вовсе расхохоталась. Брайс, напротив, помрачнел, поняв намек.

— Валисса не должна тебя беспокоить.

— Она вообще хоть что-нибудь делает?

Губы Молдвинна вытянулись в линию:

— Говорит, что упорно ищет следы смотрителей, но постоянно натыкается непонятно на что и непонятно где. То на севере, то на юге, и без конца говорит про гномов.

— Может, это не те смотрители?

— Может, она не ищет? — проворчал Брайс. — Ей-богу, все время ноет, что ей-де что-то мешает. Чье-то присутствие.

Хеледд засмеялась:

— Твое, может быть, отец?

— Смейся, Хеледд, — рявкнул Брайс, — пока остатки этих оскверненных Пустотой крыс не притащились сюда и не выбили трон у тебя из-под бедер.

— Не драматизируйте, генерал. Когда Айонас уедет — а он уедет совсем скоро, потому что ему наверняка сообщат о том, что молодой Таламрин покинул военный лагерь — мы мало-помалу разберём хваленый Секвент по косточкам. Даже если Диенар потом ворвется сюда со всем воинством — что он сможет один?

— То есть, — скривил физиономию стратий, — ты отпустишь его? Не пойдешь сейчас к ним или не пошлешь за ними, чтобы они сегодня же объясняли свой обман?

Хеледд качнула головой:

— Рано. Наши люди уже выяснили, кто на самом деле их поженил. Как только им удастся проникнуть внутрь южной Цитадели без шума, они уберут магистра и командира стражей Вечного, а заодно вымарают все записи об этом паршивом браке. И тогда ни Айонас, ни Таламрин, никто не спасет Альфстанну, — увесисто заключила королева.

— Чем она тебе так не угодила? — Покряхтев, Брайс поёрзал плечами и устроился поудобнее. Дочь бросила на него острый взгляд и претенциозно осведомилась:

— А тебе непонятно? — Молдвинн не стал отвечать, давая дочери продолжить. — В меня тыкали пальцем и раньше: «Гля, какая плебейка взобралась в койку к Драммонду!». А уж теперь, когда Драммонд мертв, этот шепот преследует меня повсюду.

— Так не слушай его, — посоветовал стратий неодобрительно. — И ты не плебейка.

— Но я и не августина!

«Уж извини!»

— Ты королева! — обозлился Брайс. Что это такое? Придирки к тому, какое положение он ей дал?!

— Да, отец. Но мы не принадлежим Секвенту, и нам это помнит каждый. Каждый норовит ужалить побольнее и только и ждет часа, чтобы переметнуться. Одно существование женщин вроде Альфстанны делает из меня того самого рака в безрыбье.

Брайс отчасти понимал дочь: разве сам он не ненавидел так же люто и нетерпимо Редгара Тысячу Битв? У него, конечно, была серьезная причина, не какие-то там опасения за репутацию, до которой в действительности никому нет дела, но все-таки. И, тем не менее, ему было, что возразить Хеледд.