Укротитель амазонок

Она иногда дополняла и даже поддакивала. Я знал, что это может быть ложью, только все равно стало легче. Моя бдительность куда-то ушла, язык сам собой развязался, а голова стала ясной.

— Значит, к мужинистам ты отношения не имеешь? — спросила следачка, когда я закончил.

— Конечно же, нет!

— Думаешь, бумажку могли подложить? — участливо спросила она.

— Еще как! Не гарем, а проходной двор какой-то.

Я не стал говорить про Даймона, ведь доказательств все равно не было.

— То есть, ты не доволен условиями? — прищурилась дамочка.

— Доволен, все круто! Просто могли подложить, вот и все.

— Могли, это точно. Могли…

Я улыбнулся от таких слов. Неужели она за меня? Если так, можно добиться правосудия, и это не пустые слова.

Только дамочка не спешила бросаться в бой, как человек-паук с небоскреба. Она взяла сигарету, похожую на корявую самокрутку, закурила, чиркнув каким-то камнем, а затем обратилась ко мне:

— Ну что, будешь?

Я слегка офигел, ведь в этом мире мало кто вообще курит. К тому ж, это прием «доброго полицейского». Она будто фильмов пересмотрела! Если так, то должен быть и злой коп. Вдруг за дверью стоит баба с мачете, умеющая развязать язык всем и каждому.

— Нет… я не это, — помотал головой.

— Что же, как знаешь, — следачка повернулась к окну, открыла его и пустила струйку белого дыма.

Повисла неловкая тишина. В такие моменты, кажется, что надо что-то сказать. Но что именно… Немного поерзав на стуле, я, в конце концов, выдал:

— Надеюсь, вы во всем разберётесь. Нельзя так просто всех подставлять.

— Подставлять, не подставлять, кто же знает. Сейчас признание подписывать будешь, — докуривая, сказала она.

— Охренеть, в смысле что?! — почти что выкрикнул я, чуть не свалившись со стула.

— А того! — дамочка повернулась ко мне, неприятно дохнув табаком. — Мужинисты — хитрые черти. У охраны порядка нет сил вычислять каждого гада. Есть информация, что ты с ними в сговоре. Значит, отправим на каторгу.

Так и знал… По ходу, римское право тут не придумали. Хотя, оно мало что изменило бы. Я чуть не взорвался от гнева. Нахрена выслушивать меня битый час, если все равно хотела отправить на зону?

— Госпожа, ты попутала что ли?! — теряя контроль, сказал я. — Меня ублюдок один подставил! Или ты там глухая!

— Подставил — это хорошо, даже очень, — прищурившись, пропела женщина. — Экстремиста уже схватили, ещё и клеветника загребем. Как говорится, чем больше, тем лучше!

— А может, чем справедливее? — едко подметил я.

Тут следачка проявила необычайную гибкость. Она резко перевесилась через стол и отвесила мне пощечину. Лицо загорелось от боли, я ахнул, не ожидая такого. Теперь ясно, где прячется злой полицейский. В ней самой! Где ж ещё…

Даже хуже, чем я ожидал. Но сдаваться пока ещё рано. Я немного оправился от шока, а следовательница вышла из-за стола и стала меня разглядывать.

— Видишь, как хорошо. Вот ты и понял в чем дело. Подпиши признательный свиток, и мы с тобой больше не встретимся, — спокойно сказала она.

— Открытку могу подписать с посланием далеко и надолго, — несмотря на боль, улыбнулся я.

— Очень весело, мужинист. Знаешь, тебя посадили в хорошую камеру. Твоя госпожа хлопотала. Говорила, что ты неплохой.

— Лилька — нормальная женщина, в отличие от некоторых шизофреничек, — процедил под нос.

Следовательница не разобрала слов, но ей это все не понравилось.

— Да, камера — высший сорт, — продолжила дама. — А есть плохие камеры, где сидят злые дяди. Они могут взять нежный членчик и вставить его себе в задницу.

Я откровенно расхохотался от этого. Мне ни разу в жизни не угрожали тем, что придется засаживать мужикам.

— Смеёшься, шалав! Привык нежиться в сраном гареме?! Это не сраный гарем! — забыв о былом спокойствии, заорала следачка.

— Так и есть. Это тупо свинарник! — тут же подметил я.

Тогда дамочка зашипела, будто у нее закипели мозги. Женщина взяла меня за волосы и резко на себя потащила. Да что за привычка такая?! Себя, вон, за сиськи подергай!

От боли и несправедливости я забыл где вообще нахожусь. Не знаю, как это вышло, но ударил следачку в живот, причем весьма сильно. Женщина ахнула, не ожидая, что мужчина на такое способен.

Она отпрыгнула в сторону, вытаращив глаза. Ее губы слегка тряслись, полицейская не знала, что делать, лишь держалась за ушибленное место.

Выходит я ударил следователя при исполнении. Не зависимо от мира, за это по голове не погладят. Прощай, моя уютная (по тюремным меркам) каморка. Здравствуй, в лучшем случае, карцер.

Я нервно сглотнул, готовясь к самому страшному. Дамочка открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла удержаться и рассмеялась.

— Аха-ха-ха, вот стервец! Тебя госпожа драться так научила? Вижу, у мальчика зубки!

«Блин, я для нее как смазливая студентка для старого бородатого байкера».

Моя агрессия только развеселила бабищу. В другой бы ситуации я б расстроился. Но сейчас чуть не бросился в пляс. Пришлось сделать тупое лицо, будто сам не знал, как так вышло. Можно было всплакнуть, хотя это уже чересчур. Тут чихнуть специально не выйдет, а слезы выдавить и подавно.

— Не люблю домашних мальчиков. Меня всегда возбуждали уличные пацаны. Их ломать интереснее, — подытожила следовательница, а после вернулась на место.

Она поняла, что нахрапом меня не возьмёшь, потому больше не возникала. Лишь задала ещё пару вопросов, которые ничего не решали. А в конце следачка ядовито подметила:

— Зря не признался сразу. Теперь будет хуже. По таким статьям идут к Ней. Она церемониться не умеет.

— Что, к кому именно? — спросил я, но дамочка лишь рассмеялась.

— Скоро узнаешь, красавчик. Жизнь покажется хуже смерти. Слышал такую поговорку?

— Вроде да…

— Молодец. Сейчас тебя заберут, — загадочно произнесла следовательница. Я не понял к чему она клонит, но хорошего было мало.

Через несколько минут пришла охранница с большими губами и каменным лицом, как у статуи. Она спокойно отвела меня в камеру, где ждала самая страшная кара: пытка чудовищным ожиданием.

Я ходил взад-вперёд, смотрел в окно, искал что-нибудь острое, чтоб нацарапать пару слов на стене. Все не так уж и плохо, как могло обернуться. Но хорошего тоже не много.

В Амазонуме галочно-палочная система, в плохом смысле слова, совок, а не сказочный мир. Надо брать больше экстремистов, любой ценой, хоть убейся. И как бороться с этой системой? Да кто ж его знает…

Несмотря на все, время шло. Я дождался обеда; после еды стало малость получше. От нечего делать просто лежал на матрасе, который с большим (но приятным) трудом смог надыбать.

В какой-то момент, начались странные глюки. Казалось, в коридоре есть привидение. Оно бродит и стонет, сводя с ума заключенных. В магическом мире может быть всякое, но все же решил разузнать.

Я прислонился к двери и понял, что это лишь простой секс. Судя по голосам, сладкий зэк вовсю имел страшную надзирательницу. Он называл ее любовью всей жизни, а она обещала замужество, когда все закончится.

Услышав это, я слегка испугался. Вдруг дамочка сунется и сюда, а выпить здесь просто нечего! Хотя, ее лица будет не видно, значит все не критично.

Под мерные звуки любви я немного расслабился. Потом стало ясно, что сегодня «работки» не будет. И дальнейший день прошел очень тихо, лучше, чем многие дни в прошлом мире.

Я даже забыл, что сижу в тюрьме. Казалось, это гостиница в провинциальном городе. Кстати, чем-то похоже. Все изменило следующее утро, когда меня вновь повели на допрос.