Адаптатор

На самом деле не потребовалось много труда, чтобы его найти. Так как ходил слух, неподтвержденный в будущем, и который Князь жестко пресекал, что он был бомжом и часто отирался в районе Курского вокзала. Как так получилось, что вор в законе стал бомжом? Очень просто. В СССР воры не имели права на собственное имущество, все им давал общак. Князь был как раз таким вором, старой закалки. Но выйдя в середине нулевых из тюрьмы, он понял, что времена изменились. Что никому он не нужен, и никто не собирается его к себе брать. Криминал сросся с политикой, правоохранительными органами, бизнесом и не брезговал заниматься наркотой и проституцией. Если на зоне его еще уважали, то здесь он никто. По старой дружбе он еще мотался по знакомым, которые были в большинстве своем такие же старые забулдыги, как он, то потом вообще опустился. Стал попрошайничать, причем не на самом вокзале или метро — это места блатные, туда так просто без «крыши» не пустят, а чуть поодаль. За пару бутылок водки выяснить у местных бомжей, где находится их сородич с такой приметной чертой как рваный шрам на лице, полученный заточкой в тюрьме, было не просто, а очень просто. Точнее удалось выяснить, где он точно будет — у раздачи бесплатной еды возле Яковлевского храма благотворительной организацией. Виктор подметил иронию для себя, что не церковь занимается раздачей пищи нуждающимся, что, казалось бы, их прямая обязанность, а созданная простыми людьми организация и волонтеры. Еще издалека Виктор увидел очередь из разной степени потрепанности людей, от которых за несколько метров шибало таким амбре из пота, перегара, дерьма и запаха немытого месяцами тела, что он не решился подходить ближе несмотря на свою адаптацию. Ну и еще потому, что не хотелось бы потом домой вшей принести или еще какую заразу. Причем он не понимал, в чем проблема пусть даже без порошка и мыла постирать одежду и помыться самим? В Великую Отечественную солдаты, которые жили в грязи и окопах, выискивали свободное время между боями и делали это, а тут, в мирное время двадцать первого века, не могут. Это если не воспоминать, что в ночлежках для бездомных есть помывочные. Нет, видимо, чтобы понять, как думает бомж, надо быть бомжом. Причем среди них ведь попадались люди пусть в драной и старой одежде, но относительно чистой! Одним из таких и оказался «Князь», который молча ждал очереди. Сейчас он выглядел как мужчина лет сорока пяти-пятидесяти, с темными с проседью волосами, уродливым шрамом на правой щеке и карими глазами. Одет он был в старый, зашитый в нескольких местах, серый твидовый пиджак и серо-черные штаны. Каким был настоящий цвет сейчас выяснить уже не было возможности. В руках он держал одноразовую тарелку и ложку, взятую у первой раздатчицы. Внезапно, он начал озираться, видимо почувствовав даже рассеянный взгляд Виктора. На миг, его взор стал хищным, как у крысы, которая загнана в угол, он потянулся за спину, но не увидев опасности, успокоился.

Мда, не стоило забывать про чутье уголовника. Как бы он не опустился сейчас, инстинкты и повадки выработанные за двадцать лет, проведенные в тюрьме, никуда не делись. Благо что Виктор знал как следить за подобными. Нельзя смотреть на них прямо, только периферийным расфокусированным зрением. И это ведь он еще не заражен вирусом, который обостряет подобное «шестое чувство» в разы. Становилось понятно, как и почему выжил «князь» в те времена, когда погибали более подготовленные и сильные. Звериная интуиция и опыт человека на самом дне общества во времена постапокалипсиса стал не недостатком, а достоинством. Даже сейчас, получив еду в виде перловки с добавлением каких-то кусков жира, он быстро ее съев, пытался скрыться, идя закоулками и переулками.

— Что тебе надо? Кто ты такой? — Выхватив из-за спины нож, судя по виду бывший когда-то кухонным, спросил бездомный. Его вид снова преобразился, он выглядел спокойно и собранно, но при этом готовый напасть в любой момент.

— Ничего личного, — Из тени вышел Виктор с надетым на голову капюшоном и натянутой на лицо банданой. Резко ускорившись, он не стал с ним дальше вести разговоров, а стремительно атаковал. Первым делом, он схватил руку с ножом, которая уже опускалась для удара, выкрутил ее за спину и тычком в затылок, вырубил противника. После этого вытащил шприц и одну из баночек со своей кровью, которую набрал как раз тогда, когда делал свою кожу крепче. Несмотря на то, что прошло довольно много времени, и она пролежала в тепле, кровь до сих пор не свернулась — настолько много вируса и нанитов в ней было. Набрав совсем немного, буквально пару капель, Виктор вколол ее в ногу бездомного — так незаметнее будет укол. Зачем он это сделал? В свое время было множество людей, которые не хотели покупать наниты, а хотели их просто получить из крови тех, у кого они были. Это было огромной глупостью и ошибкой. Наниты с первой секунды попадая в тело, изменяют его и принимают получившийся результат как образец. Если их перенести в другое тело, они будут пытаться его перестроит под подобие Виктора…разрушая его клетки до основания. Кроме этого в его крови содержится огромное количество вируса, которое в свою очередь, начнет мутировать неподготовленное тело. Постоянное разрушение и мутация, жуткая участь для любого, и она бы на это не пошел, просто свернув бы несостоявшемуся «Князю» шею, если бы не одно «но». Правительство требовало заранее предупредить об опасности обелисков, а они не поверят пока не будут явные примеры. Виктор еще с двумя проделал ту же процедуру. Оба не были в будущем главами банд или кем-то подобным…они «просто» были одними из тех ублюдков что изнасиловали и убили его дочь. Кто-то мог бы сказать, что они этого еще не сделали и будущее может измениться… но ему было плевать. Он слишком стар и черств для такого дерьма, как прощение всех и каждого, а тем более дарование вторых шансов с риском для единственного близкого человека. Отойдя подальше, Виктор достал один из одноразовых телефонов, купленных в комиссионке и с симкой, оформленной на одного и бездомных.