Адаптатор

— Мать сбежала, живем вдвоем, — скупо ответил Виктор, не сдержав неприязнь. После чего наклонился к девочке и начал ее легонько трясти, — Аня, Анечка, вставай. Тут товарищ участковый пришел, он хочет задать пару вопросов.

— Я не надолго. Анастасия, верно?

— Да, — Потирая сонные глаза, ответила девочка.

— Ты просила отца запускать фейерверки? — Аня сначала не поняла что за фейерверки, но вспомнила что ей нужно говорить, если спросят.

— Да, — Зевнула она, — Я попросила, а что, нельзя? Мы нарушили закон?

— Нет, все хорошо, — Ответил ей полицески. В принципе, будил он ее не только для того, чтобы узнать про фейерверки, но и подтвердить что это действительно ее отец. А не педофил какой, который купил дом на отшибе и держит взаперти девочку. Собственно, это из-за педоистерии раздутой в последние годы СМИ и редкости отцов одиночек в принципе, — Простите, что потревожил.

— Нет, что вы, мы все понимаем, служба такая, — Провожая до калитки полицейского ответил Виктор.

— Милая у вас дочурка, — стараясь сгладить раздражение от своего визита, напоследок сказал участковый. Он знал, что хорошие отношения с людьми на его участке не только облегчают работу, но и помогают выполнять показатели, — Красавицей вырастет.

— Спасибо, товарищ старший лейтенант, — И только когда сотрудник органов отошел настолько далеко, что не мог слышать его следующих слов, продолжил, — Я знаю.

Виктор погрузился в воспоминания. Внешность и пол могут быть не только преимуществом, но и недостатком. Когда он остался один, количество нападений на него уменьшилось в разы — никому не нужен крепкий вооруженный мужчина. Не стоит он того риска. А вот мужчина с красивой девочкой, почти девушкой — это другое дело. И мало кого смущало, что она еще совсем мала, наоборот, было полно «любителей» подобного. А когда способности Анны к лечению стали известно, стал вообще мрак. За ними начали натуральную охоту — собственный целитель был нужен всем. Именно из-за этого им пришлось возвращаться в Москву и открывать медкабинет, несмотря на драконовские налоги за «крышу» от «Князя». «Князь» был псиоником-телепатом, который имел связи как в криминале, так и среди власти, так что довольно быстро подмял под себя все банды, остатки военных и полиции. Из-за специфики своих сил, он не мог быть сильным одиночкой, да и не хотел. Правда, от разъяренного Виктора, «Кощея», это его не спасло. Ведь именно «Князь» лично обещал защиту его дочери, если он поможет отбить нападение монстров.

Вернувшись из грез, Виктор подождал еще полчаса после того как уехал участковый и спустился в подвал. Шнур промычал что-то невнятное, когда включился свет, а вот «командир» завалился набок. Потрогав шею и руку, Виктор констатировал, что он помер. Засунув в мешок труп, пока тот не окоченел, он снял кляп изо рта Шнура.

— Сипл… Витек, дружище, ты все неправильно понял! Меня заставили, меня пытали! — Прокашлявшись, хрипло залился соловьем парень, — Я не мог им отказать! Это такие люди!

— Гладко стелешь, Шнур, да только я же знаю твою гнилую душонку. Ты же за копейку удавишься, — Сев на ящик, Виктор смотрел на парня как на маленького ребенка, который обосрался и все валит на своего брата. При этом дерьмо продолжает валиться из его же штанов, — И что там насчет «таких» людей? Ты мне расскажи про них.

— Сиплый, я не знаю что ты такого сожрал, чтобы стать таким сильным, — Изменил тон Шнур, начав лебезить и хвалить, — Но там люди серьезные. Отпусти меня и я похлопочу за тебя перед ними. Они про тебя забудут, честно. Я тоже не последний человек!

— Я тоже не в бируши играю, Шнур. Хватит мне вешать лапшу на уши, а то я от этого нстановлюсь раздражительным. А когда я раздражителен, — Виктор взял за ногу Рескова и одним движением, почти без усилий ее свернул, — Другим становится больно. Мы друг друг друга поняли?

— Аааа, сука, Сиплый! Ты псих! — Заорал во все горло Шнур, у которого от боли выступили на глазах слезы.

— Неправильный ответ, — Свернул Виктор вторую, — Дальше ломать начну.

— Аааа, блядь, хватит! Я все скажу, все скажу!

— Ну вот бы так сразу, а то обзываться начал. Невежливо это, — Оскалился в ответ Виктор.

— Полковник Седенко это, глава военной части ДШБ! Ты его здорово подставил тем, что не приехал за оружием, а спрашивать он начал за это с меня.

— То есть, слить меня решили вы, а еще и виноват оказался, мерзавец эдакий, что решил не сливаться? Очень интересная расстановка виновности…может мнет тебе руку сломать? — Виктор откровенно косил под психа, наступив Шнуру на руку, так как никакого удовольствия от пыток не испытывал. Впрочем, можно ли его вообще называть нормальным, если он не моргнув и глазом убил шестерых человек? Хотя это если что взять за образец «нормальности». Как гладиатор и один из переживших пост-апокалипсис — он эталон адекватности. А для современности — полный и отмороженный псих, который готов себя калечить лишь бы стать сильнее. И калечить других, чтобы обеспечить безопасность своей дочери.

— Погоди, не надо! — Под мужчиной разлилась вонючая лужа. Он откровенно говоря, обоссался, — Ему нужен был козел отпущения, какие-то мутки у него были с безопасниками, может должен был, я не знаю. А тут ты, не самый выгодный клиент, да и ты сам сказал что сделка последняя, вот он тебя и слил ФСБшникам. А теперь с него спрашивают по полной и у меня выбора нет. Или я им отдаю тебя, или на меня самого свалят дел на пару десятков пожизненных!

— То есть, он не знает где я нахожусь и кто я такой?

— Я дурак что ли рассказывать? Уболтал съездить с его бойцами, а иначе зачем им я? Меня бы прирезали и к тебе сами приехали, — Сглотнув ставшую вязкой слюну, Ресков продолжил, — Сиплый, я все рассказал. Отпусти меня, а. Я сбегу и никому о тебе не расскажу, честно! Ни о твоей дочери, ни о ваших способностях! Зачем тебе грех на душу брать?

— Знаешь, Миша, — Впервые Виктор назвал его по имени, а не прозвищу, — Если ад существует, то мне там уготован самый большой и горячий котел. Но, к твоему сожалению, даже ада нет. Так что…прощай.