Страница 3 из 17
Я тут же устыдилась собственной злобности и постаралась смягчить свои слишком резкие суждения, подобрав им оправдания:
Я же этих людей не знаю, мне неизвестны их мотивы, напрасно я их осуждаю. (Я как бы выразила сочувствие, чтобы простить себе свою злость.)
Они так жалко выглядят из-за формата передачи, телевидение воздействует на людей как алкоголь: они глупеют (правдоподобно, но недоказуемо).
Досада сделала тебя желчной, ты видишь все в черном свете (обвинение предъявлено мне, это неправильно).
Судя по последним данным, тебе ничего подобного не грозит, потому что ты никого не интересуешь (реалистично и потому особенно обидно).
Я все никак не могла расстаться с этой последней мыслью, а тем временем ерунда кончилась, и началась моя любимая утренняя передача. Одна из самых моих любимых, и на то есть две причины.
Первая – атмосфера добродушия и веселья, которую создают участники. Мне нравится воображать, что я тоже одна из них. Я знаток своей темы, отлично и убедительно говорю, вижу, как завоевываю симпатии телезрителей меткими замечаниями, блещу чувством юмора, им нравится, какая я умная. И тут же мои умные мозги уничтожают чудную фантазию, подсунув ехидный вопрос: о чем это ты там будешь рассуждать, если ничего-то ты не знаешь, ни в чем не разбираешься? Разве что в одинокой жизни. И что? Этого мало? Я могла бы рассказать о трудностях одиночества, о надежде встретить свою любовь, о печальных опытах, которыми пестрит жизнь тех, кто пытается от него избавиться. Тема, возможно, невеселая, но я подавала бы ее с юмором, с простодушной непосредственностью… Потому что уверена: чувство юмора у меня есть… А вот непосредственности, которая помогла бы другим его заметить, нет.
Вторая причина – обаяние ведущего. Ему лет шестьдесят (а может, семьдесят?). Элегантный, образованный, остроумный, я последнее время только о нем и думаю. Конечно, я знаю, что любому, кто не угнетен чувством эмоционального одиночества, покажется странным мое увлечение человеком, который настолько старше меня. Но для меня разница в возрасте представилась вдруг как раз особым достоинством. Я своей внешностью не привлекаю внимания ровесников (может, виной всему отсутствие стиля, или, может, отсутствие индивидуальности, а может, и того и другого вместе), и поэтому я подумала: а что, если у меня будет больше успеха у человека постарше, не такого притязательного (потому что он уже не пользуется былым успехом), которому придаст цены в собственных глазах присутствие рядом гораздо более молодой женщины? Уверена, что все женщины в моем положении оценили бы эту ситуацию именно так (во всяком случае, те, кто чувствует себя особенно безнадежно).
В общем, приходится иметь в виду следующее: тридцатилетних мужчин привлекают двадцатилетние красотки без морщинок и мыслей о биологических часах. Стало быть, у тех, кто, как я, покинул зеленую лужайку юности и оказался на нейтральной территории по части любовных привязанностей и секса, остается две возможности.
Завышать ценность собственной зрелости среди юнцов, которые ищут приключений, притворяться женщиной-вамп и быть игрушкой в руках мальчишек, не сумев найти полноценного партнера.
Или предоставить свою относительную молодость мужчине в возрасте, ностальгирующему по искусству соблазнять.
Два диаметрально противоположных выхода, с совершенно разными мотивациями, а значит, и с совершенно разными взаимоотношениями.
В первом случае: ни крупицы романтики, безудержный секс и никакого будущего. Во втором: возвышенные отношения, романтизма хоть отбавляй, секс ограниченный и никакого материнства.
Но если говорить честно, я недостаточно раскованна, чтобы стать игрушкой набирающего опыт подмастерья, но и еще недостаточно отчаялась, чтобы мириться с возрастными особенностями пожилого партнера: переменами в настроении в зависимости от приливов и отливов мужественности, запахом туалетной воды прошлого поколения (вроде «Олд Спайс» или «Ветивера»), похоронами друзей, а позже – проблемами с капризной простатой и поиском дома для престарелых с симптомами Альцгеймера.
Любуясь пиджаком из твида на любимом телеведущем, я взглянула на часы внизу экрана и… поняла, что слишком долго блуждала в лабиринте нерешительности. Я уже опаздывала. А значит, первая проблема решена: я успею только быстренько ополоснуться, а затем надену блузку, костюм и побегу бегом вниз по лестнице.
Только я закрыла за собой входную дверь, как господин Бодрю распахнул свою. Новый знак, что сегодня Вселенная против меня.
– Мадемуазель Алина!
Я не стала напоминать ему, как меня зовут, постаравшись как можно вежливее от него избавиться.
– Извините, пожалуйста, но я…
– А вы знаете, что вчера случилось?
– Нет, но…
– Грабители проникли к одинокой женщине, избили ее и ограбили.
Господин Бодрю превратил свою паранойю в хобби и посвящает ему все свое свободное время (а его у него в достатке, поскольку он пенсионер), ему очень хочется, чтобы соседи считали его знатоком по части всевозможных опасностей и умения их избегать. Целыми днями, а возможно и ночами напролет – я так думаю – он читает про преступления, нападения, ограбления, изучает опасности, прикидывает, может ли стать их жертвой, изыскивает средства защиты. Он составил список людей, которые могут посягнуть на его жизнь и уж точно на его душевный покой. На первом месте среди них «чужаки» (это те, с кем он не знаком), затем «проходимцы» (это молодежь), «обдолбанные» (молодые французы), «дилеры» («понаехавшие»), «коммунисты» (все левые), «сборщики налогов» (они все подкуплены грязными политиканами). Он ощущает себя главной добычей приспешников зла и превратил свою квартиру в бастион с бронированной дверью («сувальдный, сейфовый замок и еще один с двойным запором», – объяснил он мне). Но как добросовестный солдат он желает распространить защитную зону на весь наш дом. И наша задача – укреплять свои «линии защиты», «принимая во внимание его советы» и «отдавая должное его опыту». Соседи делают вид, что слушаются его, пропуская мимо ушей его обличительные речи (здравый смысл нам всем подсказывает, что с сумасшедшими лучше дружить, особенно если в руках у них оружие).
– Смотрите, что я на днях приобрел, – объявил он мне, показывая старинный пистолет.
Его «стратегия защиты» включала в себя и вооружение: в основном коллекционные экземпляры. Маленькие голубые глазки Бодрю ласково смотрели на пистолет, и каждая морщинка лучилась счастьем.
– Это модель 1833 года, национальной мануфактуры Шательро. Конечно, не самое эффективное оружие сегодня, но вполне способно опрокинуть негодяя на ковер. Пока, разумеется, не действует, но после починки будет как новенький. Возьмите, подержите в руках, полюбуйтесь, какая работа.
– Очень красивый, спасибо, но, к сожалению, надо бежать…
– А-а, конечно, конечно, – пробормотал он огорченно. – Я понимаю… вы на работу. Но будьте осторожнее в метро! Становитесь обязательно возле двери. Крепче держите сумку. Я слышал, что у чужаков теперь вошло в моду вырывать у людей из рук сумки!
– Конечно, я буду очень осторожна, не беспокойтесь! Хорошего дня!
Я помчалась вниз по лестнице и столкнулась нос к носу с Сандриной, она как раз проверяла почтовый ящик. Она кивнула мне с улыбкой, ожидая от меня улыбки в ответ.
– Привет! Прости! Опаздываю!
– Понимаю, – отозвалась она все с той же милой улыбкой.
Неужели сразу смирилась и не попытается меня задержать? Зная, какая она настойчивая, позвольте не поверить. И я не ошиблась.
– Что делаешь сегодня вечером? – крикнула она мне вдогонку, когда я уже закрывала дверь.
Сандрина – моя соседка, которая стала подругой. Хотя вообще-то я назвала бы ее скорее «подругой по несчастью». Она тоже одинокая и лет на пятнадцать старше меня. Сандрина часто зовет меня провести вечерок по-дружески или пойти куда-нибудь выпить по рюмочке. Она не раз всерьез меня выручала, когда я просто сходила с ума от одной только мысли, что опять останусь один на один с телевизором. Я благодарна ей за участие, но признаюсь как на духу, что иногда просто видеть ее не могу, потому что стану в точности такой же, если в ближайшие годы в моей жизни ничего не изменится. Сандрина оставила надежду встретить свою любовь и сосредоточилась на мелких радостях, которыми подпитывает себя день за днем: покупает себе пирожные в дорогой кондитерской, ходит на премьеры фильмов в кино, читает романы Марка Леви, как только они выйдут. Поэтому, когда я способна сама справиться с депрессией, я избегаю встреч с Сандриной.