Страница 15 из 104
Глава 4. Ельнинское наступление
В период с 30 августа по 8 сентября 1941 года силами Резервного фронта под командованием генерала армии Г. К. Жукова была проведена Ельнинская операция – первая боевая операция РККА, где мы смогли заставить немцев отступать. И, хотя, сам Жуков определял эту операцию, как локальную, тем более полного окружения группировки немцев не получилось - немцы просто взяли и сами отошли, выровняв фронт. Развить наступление нашим армиям тоже не удалось, они были остановлены. Однако выступающий немецкий плацдарм советская армия ликвидировала. Так и получилось, что местный успех 24-й армии под Ельней руководством страны в пропагандистских целях был объявлен крупной победой, что я, как боец РККА и, как житель страны, считаю правильным. Нужно было поднимать боевой дух армии, давать людям веру в свои силы - мы тоже можем и будем громить врага!
Наш полк вошел в состав Резервного фронта, поэтому в захвате города Ельня я принял непосредственное участие. Позиции нашего полка были с северо-запада на Ельню, поближе к направлению главного удара немцев по смоленскому тракту на Москву. Несколько дней шли массированные артиллерийские дуэли вдоль всей дуги выступа. Около восьмиста орудий, минометов и «Катюш»» пытались развалить немецкую оборону, а немцы пытались сбить наш наступательный порыв. В перерывах между обстрелами, мы рыли окопы, все-таки в нем сидеть не так страшно, как лежать на земле за каким-нибудь бугорком, когда вокруг рвутся снаряды. Делали это с шутками и подначками, пытаясь за весельем прикрыть человеческий страх.
«Товарищ старший лейтенант, - нудит Боголюбов, - мы же разведка, а сидим и носа не высовываем из окопов?»
Приходится отвечать: «Куда ты собрался? Ты же конопатый, немцы сразу узнают, что ты красноармеец и ничего разведать не успеешь. Тут свой, непохожий на русского, как говрится, истинный ариец нужен, вон можно Бурята послать, его точно за русского не примут».
Вот как-то так посмеемся и копать легче. Пехота ходила в атаки, их отбивали, потом снова стреляли из пушек, и снова атаковала пехота. Прощупали немцы нас и танками, хотя как-то вяло, они больше в обороне сидели. Ежедневно Жуков собирал штабы с участием командования армиями, дивизиями вплоть до командиров полков, совещались, искали тактические ходы, перебрасывали свои части между участками, где казалось успешнее наступление.
Шубин приходил взвинченный, собирал нас, раздавал пистоны, мол, что мы топчемся третий день на одном месте, дальше двух километров не продвинулись и то на южном участке фронта. Слушая его, что-то вертелось в памяти: «Сегодня 2 сентября, что там с Ельней? И тут вспомнилось, что писал начальник германского Генерального штаба Гальднер в своем дневнике: «Наши части сдали противнику дугу фронта у Ельни. Противник ещё долгое время, после того как наши войска были выведены, вёл огонь по этим оставленным нами позициям и только через сутки осторожно занял их пехотой. Скрытый отвод войск с этой дуги является неплохим достижением командования».
То есть сегодня с вечера немцы оставят позиции и начнут отход на старый рубеж за Ельню, возможно, оставив небольшой заслон, изображать оборону. Все-таки послезнание хорошая вещь, помогает дополнительно проявить себя.
«Товарищ подполковник, разрешите обратиться, - поднимаюсь с лавки в командном блиндаже, - наблюдая за послеобеденной интенсивностью ружейной и автоматной стрельбы фрицев, у меня создалось впечатление, что она упала по сравнению с 1 сентября, как будто, врагов стало меньше. Это может говорить о том, что немцы начали отвод войск. А если они их отведут за ночь, а мы завтра начнем обстрел, то изведем кучу нужных нам снарядов по пустым окопам. В связи с этим разрешите провести ночную разведку боем силами нашего взвода!»
Когда хочешь чего-то, а это с тебя еще и требуют, то начинаешь рассматривать любые варианты. Наш подполковник был прагматичным командиром, а здоровый карьеризм никому не мешал. Он посмотрел на меня, посмотрел на присутствующих командиров: «А что, мне тоже показалось, что интенсивность спала, хотя из орудий они ого, как отвечали!»
Тут в рассуждения Шубина встрял наш командир артиллерии полка: «Это нас 105-мм и 150-мм полевые гаубицы обстреливали, а они за 10-13 км стоять могут».
Шубин согласно кивнул и продолжил: «Все детали операции обговоришь с начштаба, но, думаю, часов в одиннадцать вечера поползете к противнику. Полк привести в боевую готовность, но вначале я доложу в штаб дивизии - получу санкцию».
В это же время, мы с 29-ти летним начальником штаба полка майором Вадимом Николаевичем Недогаровым и тремя комбатами определялись: как, кто и что делает. Порядка часа согласовывали операцию наверху, перезванивали нам из штаба дивизии или мы им. В итоге, утвердили проведение разведки боем, причем на нескольких участках одновременно. Взяли сухпаек на пару дней, 200-граммовых толовых шашек, гранат, разведчик-радист нес свою радиостанцию.
Придя во взвод, рассказал диспозицию, объяснил порядок движения и захвата позиций. Бойцы взяли фонарики, необходимые для подачи условных сигналов нашим основным частям, если все пойдет удачно, а неудачно - итак услышат.
Наступила ночь, над позициями со стороны немцев периодически взлетали осветительные ракеты «фонари», правда, их было достаточно мало, однозначно меньше, чем в предыдущую ночь. Взвод выдвинулся на исходную позицию и короткими перебежками, припадая к земле, прячась за несколькими подбитыми танками или в воронках, когда взлетала ракета, побежали к окопам противника. Отмахав таким способом метров 500, залегли и поползли по–пластунски. Хе, никогда не задумывался о том, что название способа скрытного передвижения от наших казаков-пластунов образовалось.