Легионер

Плюгавый пожилой мужичок с лицом запойного пьяницы склонился к правой передней дверце и сочувственно улыбнулся опустившей стекло Локи:

— С возвращением, красавица!

— Капрал Шольц, — в голосе девушки звучали странные нотки. Она знала этого человека, но, похоже, недолюбливала. — Всё ещё служите?

— Да уж на пенсию скоро. Добро пожаловать домой!

Ворота раздвинулись, и машина мягко покатилась по территории базы, сразу свернув к домам, занимаемым офицерами. На террасе одного из них стояла, зябко кутаясь в потрепанную форменную куртку, красивая женщина с длинными черными волосами. Свет стилизованного под старину фонаря, свисавшего с обрешетки верха террасы, ярко освещал её лицо, и было видно, что карие глаза покраснели от слез. Заметно выступающий живот яснее ясного говорил о том, почему майор Рипли не взял жену с собой в клинику.

Когда "Саламандра" остановилась, женщина сбежала с крыльца, оступилась… но Локи с воплем "Дамарис!" уже выскочила из машины и не позволила мэм Рипли упасть. Возникшую суматоху немедленно пресёк хозяин дома, и после торопливых представлений все двинулись внутрь, откуда веяло теплом и упоительными ароматами жареного мяса и каких-то маринадов.

Правда, вяло ковыряющаяся вилкой в тарелке Локи недолго пробыла за столом и почти сразу ушла наверх. Минут через двадцать супруги Рипли заметно занервничали, что было, в общем-то, вполне объяснимо: дочери покойного сержанта не стоило сейчас быть одной. Но дело-то как раз в том и заключалось, что одна она не была!

Майор, поймавший понимающую усмешку, которой обменялись гости, вопросительно приподнял бровь, и Эрнестина решила внести ясность:

— С Ланой всё в порядке. У неё посетители.

— Посетители?

— Да. Мальчик и девочка, совсем маленькая. Мальчик вместе с Локи рассказывает девочке сказки про дедушку Конрада. Лана уже улыбается. Сквозь слёзы, правда, но улыбается.

Рипли покачал головой с задумчивой улыбкой:

— Черт! Сколько лет живу на Алайе, а всё никак не привыкну к тому, что для мринов не проблема услышать, что происходит в комнате наверху.

— Врожденные способности, сэр. Точно такие же, как явная одарённость вашего сына в области ситуационной психологии, — вклинился Дерринджер. — Мало ведь сообразить, что и как надо делать. Надо ещё суметь сделать именно это. Такое не каждому дано, сэр. Не знаю, какой из него может получиться солдат, а вот врач… вы уже думали о его будущем?

Родители Джеймса Элджернона Рипли-младшего неуверенно переглянулись. Дамарис слегка пожала плечами:

— Думаю, пока ещё рано об этом говорить. Джимми только восемь, ну, почти, и…

— Восемь? — вытаращил глаза Дерринджер. — Вы считаете, что в восемь лет рано думать…

— Полагаю, мэм Рипли имела в виду, что мальчику нет ещё и четырёх, — рассмеялась лейтенант. — Я права, мэм?

Та кивнула, переплетая пальцы с пальцами мужа.

— В любом случае, сколько бы лет ни было парню, он всё делает правильно, — Дерринджер ещё раз пошевелил правым ухом и вдруг тихонько захихикал: — Вот, уже сговариваются вместе идти утром смотреть подарки!

— Подарки! — ахнула Дамарис Рипли, вскакивая с дивана. — Боже мой, подарки!

Она всплеснула руками и бросилась к выходу из кухни.

— В сейфе поройся! — весело бросил ей вслед любящий супруг.

Мрины недоумённо уставились на хозяина дома.

— Эээээ… я сказал что-то не то, сэр? — осторожно полюбопытствовал Дерринджер. — Ваша супруга…

— Дамарис вдруг сообразила, что под нашей ёлкой на три подарка меньше, чем следует, — ухмыльнулся Рипли.

Когда жена закончила хлопотать (используемые ею при этом выражения заставили мринов обменяться уважительными кивками), а Дерринджер ушел спать, майор Рипли пригласил свою гостью прогуляться. У Джеймса был разговор к командиру Ланы, но он не рискнул начинать его в доме. Уж больно серьёзные вопросы предстояло задать. Другое дело плац.

Однако первой заговорила лейтенант Дюпре.

— Вы удивили меня, сэр.

— Я? — картинно поднял брови майор.

— И ваша жена, конечно. Подарки к Рождеству… мы ведь чужие вам. Ну, за исключением Локи, наверное.

— Вы наши гости. Гости, проводящие в нашем доме праздничную ночь. Как же без подарков? — Рипли совершенно искренне не понимал, что кажется странным его спутнице.

Дюпре притормозила, остановилась. Лучи прожекторов, освещающих плац, превратили её лицо, перечёркнутое родовыми знаками, в подобие маски Пьеро. Не хватало только чёрной слезы на щеке.

— Видите ли, сэр, алайцы не слишком дружелюбны к чужакам.

— Только к чужакам? — как ни старался Рипли говорить ровно, ядовитая ирония окрасила голос бритвенно-острой зеленью.

Собеседники синхронно обернулись и посмотрели туда, где игра теней и света скрадывала дом командира базы.

— Вы правы. Вся наша культура, всё воспитание, которое мы даём детям… а знаете, я ведь почти сразу сообразила, что собой представляет Локи.

Майор насторожился:

— Она так сильно отличается?..

— Нет, сэр. Почти не отличается. Но, — лейтенант картинно оскалилась, — её зубы больше похожи на зубы вулгов. Извините, сэр.

— К черту! — взорвался Рипли. — Зубы… не зубы… Эрни, давайте колитесь, ведь не в зубах же дело!

— Не в зубах, Джим.

Вот и умница, а то достал его этот официоз.

— Не только в зубах. Вы помните такую мрину, Лайзу Макрири?

— Кого?! — у майора Рипли было не так уж много знакомых мринов, мрин и того меньше, и никого с таким именем он припомнить не мог.

— Женщину, на которой Локи лежала в "Белом котёнке", пока не прибыла "скорая"?

Рипли невесело рассмеялся, подтягивая застёжку куртки повыше. Хоть и мягкая зима в окрестностях Лазарева, а сырость есть сырость.

— Наша милая девочка выбила мне тогда пару зубов, элегантно так, играючи… и приложила башкой о стойку бара. Так что нет, Эрни, женщину я почти не помню. Но о ком идет речь, понимаю. И что?

— Мы приятельницы. И когда я разговаривала с Локи сразу после того, как мы её нашли… она рассказывала вам? Ну, так вот. Она сказала тогда, что работала в "Белом котёнке" официанткой. И я сразу вспомнила, как Лайза, захлёбываясь, вещала об официантке, рыжеволосой девчонке-никчёме с разноцветными глазами, упавшей со стула во время какого-то торжества. "Гиксосы" потом немало трудов приложили, чтобы объявить этот инцидент болезнью никчёмы, но Лайза после армии подалась в детские медсестры и столько Зовов видела, что не поверила им ни на вот столечко.

Остро заточенные ногти лейтенанта сошлись с коротким сухим щелчком.

— Ну, сколько могло быть в "Котёнке" рыжих разноглазых официанток подходящего возраста в подходящий период? А тут ещё и зубы…

Немного помедлив, майор сжал плечо стоящей рядом мрины.

— Вы поэтому так напряглись, когда Сергей заговорил о будущем моего сына? Вас смущает будущее Ланы, потому что она не мрина?

Передернув плечами, Эрнестина сбросила руку Джеймса и зло процедила:

— Локи — мрина. Но её будущее действительно беспокоит меня.

— Почему?

Не отвечая, лейтенант прошлась по плацу, постояла в отдалении, подняв жмурящееся лицо навстречу мелким каплям дождя, падающим с ночного неба, потом вернулась к Рипли и заговорила.

О том, что Локи редкая молодчина, но перспектив будущий командир роты не видит. Держать в капралах? Перегорит. С концами. Произвести в сержанты? По совокупности заслуг — запросто, но материал неподходящий. Для сержанта десанта капралу Дитц слишком мало лет. Лет мало, а совести, наоборот, слишком много. Обратная зависимость, Джим. Станет старше — совести поубавится, но это с годами, а пока…

Офицерская школа стала бы идеальным вариантом, хоть и жаль терять такого бойца. Рекомендацию можно написать хоть прямо сейчас, однако… Джим, Локи надоело. После Джокасты. Да, она была там. Мы все там были. После такого бывает всякое. Локи стало скучно. Странная реакция, но я повидала и не такое. Скучно ей, понятно? Строевые части не для неё, однажды скука сыграет с Дитц злую шутку, и хорошо ещё, если только с ней. Капрал ведь отвечает не за себя одного.