Афера под прикрытием

– Неувязочка выходит. Каким образом убийца попал на презентацию? Насколько мне известно, охрана пропускала гостей по приглашениям.

– Ты не представляешь, на какие подвиги идут фанаты, горы сворачивают, а своего добиваются. Просочиться незамеченным мимо охраны для них пара пустяков. Тем более, по словам одного из охранников, он видел, как из клуба, незадолго до переполоха, выбежал парень.

– Камеры наблюдения его засекли?

– К сожалению, нет. Но полиция проводит проверку.

В комнату вошла Люська. Я рассказал об уколе и предположениях Полежаева. Люська слушала, кивала, а потом, глядя в упор на продюсера, спросила:

– Александр Борисович, а как объяснить ваши угрозы Стелле?

– Мои угрозы?

– Вы затолкали её в комнату на первом этаже, оскорбляли, как я поняла, к чему-то принуждали. Вели себя грубо.

Такого поворота событий Полежаев не ожидал. Слова Люськи застали его врасплох.

– Ты права, я угрожал Стелле. Скажу больше, в тот момент был готов её задушить.

– Чем она так провинилась?

– «Бешеные кошки» – моё детище, я создал их из ничего. Вложил немалые средства, не говоря о силах и нервах. У каждой из девчонок помимо прав были обязанности, в частности, никто из славной троицы не имел права выходить замуж, а тем более рожать детей в течение трёх лет. Подписывая контракт, Стелла, Таня и Лида отдавали себе отчёт, на что соглашаются. Их прямая задача – зарабатывать деньги, славу и поклонников. Обратной дороги нет.

– Вы уходите от ответа.

– На презентации Стелла заявила о своей беременности. Не знаю, какой реакции она ждала, я напомнил про пункт в контракте. Стелла решила проявить характер, мол, ребёнка она родит, а группа сможет обойтись без неё. Нервы сдали, я впал в бешенство, затащил Стеллу в комнату, потребовал прервать беременность. Согласен, вёл себя жестоко, наговорил много лишнего, перегнул палку.

– Какое право вы имели заставлять Стеллу избавляться от ребёнка? Неужели вы настолько эгоистичны и для вас прибыль важнее человеческой жизни? – Люська смотрела в глаза Полежаеву, и он, я это видел, заметно растерялся.

– Александр Борисович, извините, но я не верю в версию с неадекватным фанатом, – признался я. – Она выглядит шаткой и неубедительной. Я даже не уверен, что охранник в действительности видел парня.

Полежаев заёрзал в кресле.

– Засиделся я с вами.

– Александр Борисович, подождите, ещё один вопрос. Что вы можете рассказать о Стелле, её интересах, увлечениях?

– Ближайшие три года её интересы ограничивались карьерой певицы. Про окружение сказать не могу. Она дружила с Таней, Лидой. С кем проводила свободное время, меня не касалось. Она не узница, приковывать к себе Стеллу, контролируя каждый шаг, я не собирался.

– А ведь мы с Глебом были знакомы со Стеллой до презентации.

– Люсь.

– Глеб, подожди.

– Знакомы лично? – удивился Полежаев.

– Летом она провела ночь в коттедже наших родителей. Тогда Стелла представилась Светланой. – Люська пересказала событие полугодичной давности.

– Что ж, мне даже известно имя того самого «мужа».

– Кто он?

– Актёр. Владимир Почукаев. Бездарь! К сорока годам может похвастаться несколькими эпизодами в третьесортных сериалах. Стелла потеряла от него голову, стала зависима от Почукаева. Но по моим сведениям, они расстались.

– Почукаев был на презентации?

– Присутствовал.

– Их отношения могли возобновиться?

– Не могу знать. Чисто теоретически – возможно.

– Александр Борисович, где живут Таня и Лида? Можете дать их адрес?

Полежав продиктовал адрес, встал и вышел из комнаты. Прежде чем уйти, минут десять разговаривал с Дианой. Выглядел недовольным, общение с нами здорово подпортило ему настроение.

– Глеб, я не верю ему, – призналась Люська. – Он юлит.

– В чём ты подозреваешь Полежаева?

– В сокрытии фактов.

– Согласен, он не до конца был с нами честен. Но его можно понять. С чего вдруг Александру Борисовичу откровенничать? В этом кресле он сидел исключительно из уважения к Диане.

– Понимаю, – протянула Люська. – Меня задело его хладнокровие. Сидит, рассуждает о смерти человека, как о пустяке. Я не увидела в его глазах жалости к Стелле. Полежаев – скользкий кадр. Такой на многое способен.

– Намекаешь на его причастность к убийству Стеллы?

– Нет. Смерть Стеллы Полежаеву невыгодна. Стелла нужна была Александру Борисовичу живой и здоровой, чтобы он мог вкладывать в неё деньги и получать большие прибыли. Дело в другом. Я смотрела на него и никак не получалось отделаться от мысли, что ему известно имя человека, сделавшего укол Стелле.

– Мне так не показалось.

– Я могу ошибаться, и надеюсь, что ошибаюсь, но неприятный осадок остался.

– Давай разбавим осадок чаем. Есть хочется.

– И ты предлагаешь мне приготовить чай, я правильно поняла намёк?

– Будешь другом?

– Буду, – Люська вышла в коридор. – А ты Алиске позвони. И Димке. Пусть подтягиваются.

Глава четвертая

Через «козла»

Физрук сегодня был не в духе – плохой знак. Когда у Задохлика (школьная кликуха Дениса Николаевича) нет настроения, у него появляется мания величия. Строит всех в шеренгу, заставляет по десять раз повторять ненавистное «первый-второй», психует, когда какой-нибудь приколист выкрикнет «третий». Непрестанно свистит в свисток, размахивает руками, доказывая классу, что спорт в целом и уроки физкультуры в частности, должны стоять у здравомыслящего человека на первом месте. Затем заводит старую пластинку, мол, он, такой гениальный и неповторимый подавал в прошлом большие надежды, был спортсменом, а теперь вынужден преподавать физкультуру.

Денис Николаевич никогда не уточняет, каким видом спорта занимался. Глядя на него, вообще не скажешь, что он связан со спортом. Маленький, щуплый, визгливый, он скорее выглядел комично, чем спортивно. На затылке у него наметилась лысина, Задохлик комплексовал по этому поводу, прибегая к разным ухищрениям, чтобы скрыть недостаток. Всячески пытался начесать на лысину волосы, но те во время урока рассыпались, лысина начинала «сиять», физрук то и дело гладил затылок, злился, срывая зло на учениках. Один раз пришёл на урок довольный, к волосам не притрагивался – замазал лысину какой-то чёрной фигней. К концу урока вышеупомянутая фигня начала потихоньку стекать тонкими струйками на лоб и шею. Задохлик выскочил из зала, вернулся минут через пять с мокрыми волосами и свежей лысиной.

– Не первый-второй рассчитайсь! – крикнул Денис Николаевич.

Люська скривилась.

– Начинается.

– Меня больше «козёл» смущает, – шёпотом ответила Тася. – Раз Задохлик его поставил, значит, придётся прыгать.

– А у меня стихи из головы не выходят. Не получается рифму придумать.

– Второй, – выкрикнула Наташка.

Люська продолжала разговаривать с Тасей.

Послышался пронзительный свист.

– Озерова! – разозлился физрук. – Мы долго будем ждать?

– А? Моя очередь? Наташ, ты первый или второй?

– Второй, – хихикнула Наташка.

– Тогда я первый, – сказала Люська.

– Ты где находишься?! – Начал выходить из себя Задохлик. – Класс! Равняйсь! Смирно! На первый-второй рассчитайсь.

Люська ждала своей очереди, и когда Наташка выкрикнула «Первый», с придыханием выдала:

– Первый!

Опять звук свистка.

– Озерова! У тебя со слухом проблемы или ты решила сорвать мне урок?

– А в чём дело?

– Ты не «первый», ты «второй».

– В прошлый раз Наташка была «второй», я по любому «первый», – Люська сделала шаг вперёд. – Ребят, кто со счётом накосячил?

– Класс! – взревел Задохлик. – Равняйсь! Смирно! На первый-второй рассчитайсь!

На этот раз рассчитались правильно, Задохлик даже огорчился, придраться-то не к чему. А ему, видимо, очень хотелось.

– Приготовились к опорному прыжку, – физрук взял свою тетрадь, встал возле «козла», начал выкрикивать фамилии.

– Смирнов. Пошёл!