Несознательный

— Думаю, на заводе можно будет изготовить пару прототипов до лета, если наркомат включит в план. — Прихожу к окончательным выводам.

— Пару? — Удивляется главный конструктор.

— Ну да, — киваю в ответ, — базовый и учебный варианты, как мы и договаривались. Если использовать закалку на «скелете», то даже сможем на сотню килограмм облегчить конструкцию, мы такую технологию с нового года стали отрабатывать. Кстати закалка конструктивных элементов крыльев позволит получить еще снижение веса до восьмидесяти килограмм.

— За счет чего можно еще уменьшить вес? — Интересуется кто-то из конструкторов.

— Можно за счет отказа от хромансилевых труб и заменой их на коробчатые каленые конструкции с внутренним усилением, эту технологию еще отрабатывать надо. Но на конечном весе все это не сильно скажется, нужна хорошая броня для пилота, вся экономия на нее и уйдет.

— А посмотреть, как вы калите штамповки, мы можем? — Интересуется Поликарпов, вопрос не праздный, он давно мечтал применить такую технологию, прослышал, что Яковлев ее активно использует на своих изделиях. Если основные несущие элементы конструкции подвергались закалке, то с остальными возникали серьезные трудности, при термообработке штампованных деталей происходило их деформирование, чего допускать было нельзя.

Разрешение получили быстро, для главного конструктора это просто формальность, дальше всей толпой ринулись в цех. С точки зрения работников завода ничего такого необычного, соляная ванна, где детали нагреваются до нужной температуры, потом их вытаскивают из соляно́й среды и окунают в масло. Есть правда и хитрости, в масло деталь можно опускать, только ориентировав ее определенным образом, и нельзя, чтобы во время переноса нагретые детали контактировали с кислородом. На выходе получаем светлые каленые детали со следами легкой побежалости. Отпуск в щелочной ванне, потом оцинковка и готово.

Николай Николаевич взял в руки одну из профильных штамповок и попробовал её на скручиваемость.

— Однако, — пробурчал он, — а ведь чувствуется, что по весу значительно легче. И почему её не ведет?

«Ведет», это небольшое искривление деталей сделанных из листового металла, при термической обработке. Но в том-то и дело, детали ведет, еще как ведет, однако мой внутренний компьютер так рассчитал форму штампа, что после термообработки деталь вгоняется в нужные размеры. Главное идеально выдерживать технологию, что давалось тяжело — десяток градусов соляной ванны в ту или иную сторону и процент брака становился неприемлемым. Да и сами соляные ванны та еще забота, всякие автоматические регуляторы отсутствовали, все контролировалось в ручном режиме операторами, которые следили как чистотой солей, так и за температурном режимом. Работа круглосуточная, и очень ответственная, представьте себе огромную керамическую емкость, в которой находится пышущая жаром масса, чуть что не так и это взрывом выплеснет наружу как из вулкана. Именно по этой причине они не нашли широкого распространения на заводах, но в наших условиях особого выбора нет, штамповку в открытых печах не нагреешь.

Пока несчастных случаев в цехе, где происходила термообработка, не случалось… тьфу, тьфу, тьфу, и по дереву надо постучать. Это благодаря технологу, отвечающему за весь процесс, у него не забалуешь, контроль жесточайший, дисциплина строже чем в армии, только что бегом не бегают. Кстати, директор с него пылинки сдувает и в обиду никому не дает, он прекрасно понимает, что другие на его месте вряд ли справятся, русское авось из сознания вытравливается не так быстро как хотелось бы.

— Если бы у нас была тонкая сталь с добавлением никеля и титана, деталь получилась бы еще легче. — Быстренько отвлекаю Поликарпова от технологических тонкостей.

— А сверлится она потом как?

— Нормально сверлится, если сверла правильно затачивать и не допускать заваливания режущих кромок. Конечно, не так легко как сырая сталь, но сверло ее берет.

На самом деле вопрос хороший, опять все упирается в культуру производства, обычные сверла из инструментальной стали, которые в это время в основном используются на производстве, тупятся по каленным тонкостенным деталям моментально. Сначала проблему хотели решить в лоб, заказать сверла из «быстрореза» (Р-18) с высоким содержанием вольфрама, очень дефицитный материал в СССР. Но не повезло, заводским снабженцам в наркомате показали дулю, да еще проехались по умственным способностям директора. Стали думать, и тут выяснилось, что один паренек на сборке прекрасно обходится обычными сверлами и особых проблем не испытывает. Пошли выяснять, в чем дело, а все оказалось просто, надо было правильно затачивать сверло и делать подрезку центральной части, что, кстати, было отражено в технологии, но рабочие привыкли все делать по старинке, завалил «затылок» сверла на наждаке, а потом удивляется, почему им удается только два отверстия продавить.

Обратно в свои пенаты конструкторы пришли задумчивые донельзя, я так подозреваю, что перед ними сегодня открылись новые горизонты. Не удивлюсь, если после «экскурсии» они начнут борьбу за снижение веса. И пусть, главное чтобы это не стало самоцелью, сегодня вся эта возня от бедности, был бы дюраль, не пришлось бы мучиться с такими проблемными технологиями.

Снова собрали молодежный КБ практически моментально, соскучились парни по энтузиазму, хотя это был не тот подъем, который все испытали, когда велась разработка изделия «Иркут», однако приложить руку к настоящему делу пожелали все. Но честно сказать, больше всего радовались тому, что теперь им не придется работать забесплатно по вечерам, более того, им повысили квалификацию и установили надбавку за важность выполняемых работ.

Что для моего вычислителя проработать конструкцию И-185? Да никаких трудностей, он это уже сделал меньше чем за пару минут, соответственно и мне, все, что нужно изменить, прорисовал, осталось это озвучить работникам молодежного КБ и контролировать их работу.

Кстати, заметил, как Николай Николаевич все чаще задумывается, поглядывая на парней молодежного КБ. Знаю, о чем он думает, от былой мощи Поликарповского КБ остались жалкие огрызки и ему надо его как-то восстанавливать, понятно, что десяток молодых специалистов особой погоды не сделают, но хоть какой-то выход из создавшегося положения на первых порах. Уверен, забрать себе всех он не сможет, тут и Левин на дыбы поднимется, ему тоже конструкторы нужны, особенно после того, как они прошли такую школу, но с кем-то нам придется распрощаться. Однако директор даром что еврей, сообразил что надо делать, к каждому нашему труженику прикрепил по «ученику» дабы потом не махать руками после драки.

Правильно говорят, чтобы хорошо что-то усвоить самому попробуй научить этому другого. Со стороны было смешно наблюдать процесс обучения, если сам учитель не до конца разбирался в том, чему учил. Но положение обязывало, поэтому ему приходилось каждый вечер терроризировать Калинина, и тот не отказывал, его знания были поистине энциклопедическими. Мне даже стыдно стало, что-то разленился я, все больше на свою железяку надеюсь, а надо бы и самому хоть в чем-то начать разбираться, вон у ребят давно извилины перекручиваются.

Вот только у меня еще учеба. На днях пытался решить в техникуме вопрос о «перескоке» на последний курс, но обломился, Неделько мне прямым текстом сказал, мол, в знаниях твоих никто не сомневается, но и никто ответственность за нарушения на себя брать не захочет, вот если бы за заслуги какие. Какие нафиг заслуги? Где я их возьму…? Хм, а почему нет? Поликарпов под боком, если найти к нему правильный подход, то наверняка смогу уговорить его подписать характеристику.

Эх, на что только не пойдешь ради дела, главное не увлекаться, а то люди это чувствуют, на раз раскусят мою сущность с гнильцой.

Кстати, насчет заслуг, по-моему, настало время заняться еще одной плановой заботой, пора делать открытие в химической лаборатории.

— И что у тебя получилось? — Заведующий заводской лаборатории подозрительно смотрел на желто-оранжевый порошок.