Страница 13 из 18
По старинному простонародному сказанию, еще недавно повторявшемуся в среднем Поволжье, на Воздвижение происходит битва-бой между «честью» и «нечестью». Поднимаются в этот день, – гласит сказание, – воздвигаются одна на другую две силы: правда и кривда, «свято» и «несвято»… И зачинает осиливать наваждение от лукавого, и починает колебаться все стоящее за веру правую и правду верную. Дрожит-колышется, сотрясается Мать-Сыра-Земля… Но вот воздвигается из недр ее Свят – Господень Крест; вся вселенная сияет, как солнце, от его нетленных-негаснущих лучей. И тает, как воск – от огня, все злое нечистое, все сильное кривдою мира – пред этим лучезарным Крестом. Побеждает все праведное, все чистое… «И так до скончания века веков», – гласит заключительное слово поволжского сказа, свидетельствующего о непоколебимой вере народа в торжество правды, несмотря на обуревающее мир зло, ходящее по свету белому, обок с черной бедой-невзгодою, все затмевающей – туманящею.
Дума пахаря-народа о хлебе насущном сказалась здесь едва ли не ярче, чем в каких бы то ни было других памятниках его песно-творчества. Эту думу породила власть земли-кормилицы над его стихийной душою, порождавшей не только одних пахарей, но и богатырей. Праздник Воздвиженья слывет «капустницами». «Смекай, баба, про капусту: Воздвиженье пришло!» – говорят на посельской Руси: «Воздвиженье – капустницы, капусту рубить пора!», «То и рубить капусту, что со Воздвиженья!», «У доброго мужика на Воздвиженьев день и пироги с капустой!», «И плохая баба о Воздвиженье – капустница!», «На Воздвиженье – чей-чей праздничек, а у капусты поболе всех!», «На Воздвиженье первая барыня – капуста!» и т. д. Капуста, и всегда пользующаяся большим почетом в простонародном обиходе, у всех на языке в Воздвиженьев день. «Щи да каша – пища наша!», – говорит деревенский люд, а сам приговаривает: «Без хлеба мужик сытым не будет, без капусты – щи не живут!», «Хлеб да капуста лихого не попустят!», «Капуста не пуста, сама летит в уста!», «Капуста – лучше пуста!..» О незапасливых хозяевах замечают: «Пошел бы к соседу по капусту, да на двор не пустят!», «Помяни репу, чтобы дали капусты!», «Поезжай в Крым по капусту!», «Ни шит, ни кроен, а весь в рубцах!», «Без счету одежек – все без застежек!», «Маленький попок, сорок ризок оболок!», «Шароватый, кудреватый, на макушке плешь, на здоровье съешь!» – ведут свою иносказательную речь загадки о капусте. Старинное поверье советует выбирать капустные семена из кочнов если не на Воздвиженье, то на Благовещенье. «Ни Воздвиженской, ни Благовещенской капусты мороз не бьет!» – гласит оно, из уст памятливых ко всякой примете старых людей, умудренных опытом. Они же добавляют к этому, что, при засеве капусты, надо пересыпать семена из руки в руку, – иначе, вместо капусты, уродится брюква. Капусты, по их же словам, в четверг не садят: «посадишь – всю черви поточат!»
Воздвиженье начинает ряд осенних веселых вечеринок, справляющихся и слывущих под именем «капустниц» не только в деревнях, но и в городах (у мещан). В старину в этот день красны девушки, принарядясь в цветно-праздничное платьице, хаживали из дома в дом – рубить капусту. Это делалось с веселыми песнями; гостьям подносилось сусло-пиво, ставились сладкие меда, подавались угощенья-заедки разные (смотря по достатку хозяев). Молодежь-женихи высматривали себе в это время невест-«капустниц». Ввечеру, когда капуста была уже срублена, всюду шло веселье, нередко приводившее к свадьбам, игравшимся о Покров-дне. «Капустенские вечорки» длились две недели, заканчиваясь вместе с сентябрем-месяцем. Их ожидала молодежь, как веселого праздника, вроде Масленицы. Немало песен, особого склада и лада, приурочивалось к этому времени, своих – «капустенских», хотя не считалось зазорным петь на «вечорках» и всякие другие, лишь бы складны были да веселы.
Из книги: А. А. Коринфский "Народная Русь. Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа"
Преставление апостола и евангелиста Иоанна Богослова
26 сентября (9 октября)
Апостол и Евангелист Иоанн, названный Богословом (память 8 мая и 26 сентября по старому стилю), был сыном Галилейского рыбака Зеведея и Саломии. Зеведей обладал значительным состоянием, имел работников и был не малозначительным членом иудейского общества, имея доступ к первосвященнику. Мать Иоанна, Саломия, упоминается в числе жен, служивших Господу своим имуществом.
Иоанн был сначала учеником пророка Иоанна Крестителя. Услышав его свидетельство о Христе, как об Агнце Божием, берущем на Себя грехи мира, он вместе с Андреем Первозванным последовал за Спасителем. Постоянным учеником Господа он сделался, однако, несколько позже, после чудесного улова рыб на Геннисаретском (Галилейском) озере, когда Господь Сам призвал его вместе с братом его Иаковом.
Вместе с Петром и братом Иаковом апостол Иоанн удостоился особенной близости к Господу, находясь при Нем в самые важные и торжественные минуты Его земной жизни. Так он удостоился присутствовать при воскрешении дочери Иаира, видеть преображение Господа на горе, слышать беседу о знамениях Его второго пришествия, был свидетелем Его Гефсиманской молитвы. А на Тайной вечере он был так близок к Господу, что по его собственным словам возлежал у груди Иисуса, откуда и произошло его наименование наперсника (перси – грудь по церковно-славянски), ставшее нарицательным для обозначения человека, особенно кому-либо близкого.
По смирению, не называя себя по имени, он тем не менее, говоря о себе в Евангелии, именует себя учеником, «которого любил Иисус». Эта любовь Господа к нему сказалась и в том, что Господь, вися на кресте, поручил ему Свою Пречистую Матерь, сказав ему: «Се (вот) – матерь твоя».
Пламенно любя Господа, Иоанн был полон негодования против тех, кто враждебен Господу или чуждался Его. Поэтому он возбранял человеку, не ходившему со Христом, изгонять бесов именем Иисуса Христа и просил у Господа позволения низвести огонь на жителей одного самарянского селения за то, что они не приняли Его, когда Он путешествовал в Иерусалим через Самарию. За это он и его брат Иаков были названы Господом «сынами грома». Чувствуя любовь Христову к себе, но еще не просвещенный благодатью Святого Духа, он решается просить себе вместе с братом Иаковом места рядом с Господом в Его грядущем Царстве, в ответ на что получает предсказание об ожидающей их обоих чаше страданий.
После Вознесения Господня мы часто видим апостола Иоанна вместе с апостолом Петром. Наряду с ним он считается столпом Церкви и большей частью пребывает в Иерусалиме. Верный завещанию Господа, он заботился о Пречистой Деве Марии, как самый преданный сын, и только после Ее блаженного успения стал проповедовать в других странах.
В проповеднической деятельности апостола Иоанна замечается та особенность, что он избрал себе одну определенную область, и всю энергию своего духа направил на то, чтобы искоренить здесь язычество и утвердить святую веру. Предметом его особенных забот были семь малоазийских церквей – в Ефесе, Смирне, Пергаме, Фиатире, Сардисе, Филадельфии и Лаодикии. Преимущественно же он жил в Ефесе.
При императоре Домициане (81–96 гг.) апостол Иоанн был вызван в Рим, как единственный оставшийся в живых апостол, и по приказанию этого гонителя Церкви был брошен в кипящее масло, но сила Божия сохранила его невредимым, как трех отроков в печи огненной. Тогда Домициан послал его на пустынный остров Патмос. Здесь Иоанн написал Апокалипсис или Откровение о судьбах Церкви и всего мира.
После смерти Домициана апостол Иоанн из ссылки вернулся в Ефес. Епископы и пресвитеры Ефесской церкви показали ему три Евангелия, написанные апостолами Матфеем, Марком и Лукой. Одобрив эти Евангелия, апостол Иоанн, однако, счел необходимым дополнить то, что в них было пропущено и что он, как последний из оставшихся в живых очевидец, хорошо знал. Это было важно потому, что к концу первого века в христианском мире распространилось несколько активных гностических сект, которые унижали и даже отрицали божественное достоинство Господа Спасителя. Необходимо было предохранить верующих от учений.