Страница 37 из 61
...не смогла, будучи остановлена сильной рукой, держащей ее под грудью.
Обернувшись, Меридит уже раскрыла рот, чтобы гневно завопить, но...
...осеклась, встретившись взглядом со взглядом того, кто удерживал ее.
Прямо в глаза ей глядели, пронзая самую душу, изумруды глаз Наследника Брангдорского Замка...
Глава 20
Остаток недели прошел быстро.
Наступил долгожданный День Холода. Долгожданный для Меридит и всего Брангдора, что уж там говорить!
Даже ворчливый скряга Пран, несмотря на показное недовольство (траты, шенна - зи, траты! При нашей нищете...) улыбался в кулак, наблюдая за обновившимся городом.
Брангдор сиял, как начищенная кастрюля. Улыбался во весь рот яркими окнами, сверкал и переливался самодельными гирляндами из тряпок, наивно окрашенных дешевыми красками и самодельных бумажных цветов.
Праздник наступал - веселый, пьяный, пахнущий снегом и жженным сахаром. Скрипя тяжелыми шагами, он подходил, приминая твердой поступью все, что прошло и отодвигая то, что еще не наступило.
Утро началось каким - то сумбуром.
Во - первых, Меридит проспала. Первый раз в жизни проспала и даже утренний свет не обеспокоил ее. Сладко потянувшись, завернулась в покрывало и... почуяв недоброе, резко открыла глаза и села в постели, еще толком и не понимая, что произошло. Лимбрия рядом не было.
- Элиджар! - крикнула она, пытаясь убрать с лица всклокоченные волосы - Твою мать...
Кое - как умывшись и приведя себя в порядок, выйдя из спальни, наткнулась на Марту.
- О! - приветствовала ее старуха - Выспалась, значит? Давай завтракать. А твои давнооо уже на площадь умотали. Празднество там.
Меридит растерялась:
- Кто умотал... Какие мои, бабушка Марта? И почему не разбудили...
Знахарка развела руками:
- Кот сказал: не будить, пусть выспится. День Холода - ночной праздник. Ну и умотали вместе, Элиджар, этот Наследник, да и нянька с Дениором. Праздравить народ надо же. Да и все наши там. В доме только я, кухарка и дворник. Приболел он, спину скрутило. Я ему натерла медом с перцем. А ты давай приходи есть. Щас мы тебе чайку, хлеба с жиром нажарили...
Принцесса сейчас прибывала в каком - то прибитом состоянии. Да что с ней вообще происходит?! То какие - то слезы. То теперь вот - проспала.
Совершенно недопустимые вольности.
Завтрак оказался великолепным! Теплое молоко с пушистой, тающей на языке пенкой. Горячий чай - секретная смесь трав и цветов, пропитаная летними ароматами, бодрящая тело и успокаивающая душу. Марта как - то объявила, что этот состав унесет с собой в могилу, потому что у нынешних целителей руки - крюки и она, старуха, не намерена делиться с ними тем, что придумала сама!
Хрустящий, поджаренный хлеб, блестящий от жира и сахарной пудры. Кольца домашней колбасы с белыми вкраплениями сала. Вяленый раллайс и фрукты.
И целая корзина пряников - мятных и медовых, подарок Селины...
Нежные, круглые и упругие, как груди девственницы. Сладкие, еще теплые от рук и печи, переливающиеся каплями меда и свежего молока, осыпающиеся на язык ароматными крошками.
О, Боги... О, Мейрд всемогущий!
Снег летел на землю крупными хлопьями, похожими на перья больших птиц. Перечерчивая витраж, окрашивался в разные цвета, падал и падал. Все окно уже в снегу...
И, ставшее уже родным дыхание дома. Шаги, шорох их по шершавым плитам пола, шуршание огромных старых часов.
Элиджар обещал найти мастера - часовщика.
- Часы барахлят! - объяснил он - Марта говорит: нельзя, чтоб часы в доме стояли или барахлили. Примета, вроде, плохая.
Странно, Меридит никогда не слышала о такой примете...
Потом знахарка объяснила: если часы в доме стоят, или отстают, или неисправны - ты свое время ломаешь. Получается, или на месте топчешься или вперед бежишь, что тоже ни к чему. Всему свое время должно быть, ни раньше, ни позже.
- Это точно! - согласилась вслух Меридит, сейчас почему - то вспомнив об этом.
Как блестящие крючочки, цепляясь один за другой, явились и другие воспоминания.
Прошедшая ночь... Элиджар был нежным, невероятно нежным! И невероятно напористым, потому что в прошедшую ночь Меридит попыталась извернуться змеей и избежать исполнения обязанности.
Долго отговаривалась она тем, что неважно себя чувствует, что устала, что ничего не хочет и не желает, что есть другие способы разнообразить их досуг.
- Тебе одно только и надо, лимбрий.
- Да, да! - согласился он, стягивая с плеч пары грубую ткань рубашки, забыв развязать шнуровку - Так и есть, конфетка. Только одно. Вернее, одну. Тебя.
Выдохнув и изогнувшись всем телом, помогая одежде сползти на пол, согласно кивнула:
- Хорошо, как знаешь. Но я буду вялой, не обижайся!
Через несколько минут принцесса, забыв свое обещание, уже подстанывала и поднывала от ощущения горячей твердости внутри.
Откинув голову назад, вздрагивала от ощущения сильных рук, гладящих и сжимающих ее груди. От губ, теребящих соски, ставшие острыми. От языка, ведущего дорожку по звенящей коже...
- Привет, конфетка! - руки Элиджара сжали плечи, щеки принцессы коснулись теплые кофейные губы - Заснула, что ли?
Меридит вздрогнула от неожиданности, взвизгнула и выронила надкушенный пряник.
- Сдурел, кот! Я думала, ты на площади! Зачем так подкрадываться?!
Отскочив на безопасное расстояние, лимбрий загоготал, как придурошный.
- Сейчас получишь!!! - взъярилась принцесса - Почему ты не на площади? Где Дениор?
Элиджар развел руками:
- Мы и были там, все вместе! Теперь заехали за тобой. Чего ты раскричалась? Дениор в кухне, с няней. Он проголодался и хочет пить.
И вот тут принцессе стало стыдно.
Разоралась, как безутешная вдова. А сама даже и не знает, где ее ребенок и что ему надо.
- Прости, Элиджар.
Тот отмахнулся:
- Да ладно... Иди собирайся. Мы тебя подождем.
На площади и улицах было шумно, хламно и весело. Толпы горожан, принарядившихся по случаю праздника заполонили оживающее пространство.
Сияло все. И вычищенные улицы. И снег, серебрящийся под тусклыми уже, предвечерними лучами Мейрда. Зимой тускнеет рано. Такая уж это пора, сонная и медлительная.
Однако сегодня не до сна было всем! Праздник. Первый праздник за столько лет!
Первый и не последний! Не последний! Один из многих!!!
Казалось, и сам город не верит в это!
Сделав дежурный круг по улицам и площади, раздав приветствия и улыбки, они остановились у небольшой закусочной, нарядной и чистенькой.
Хохоча, как юные пансионеры, влетели внутрь, в принявшее их радушное, теплое нутро.
Хозяин, заразившись весельем, искренне рад был видеть их. Низко склонившись, приветствовал, пряча улыбку в густых усах и добрых ямочках на щеках:
- Доброго дня Холода, шенны - зи! Шенна - зи Меридит! Рад, очень рад! Невыразимо рад! Здоровья и веселья вам!
Присутствующие здесь горожане быстренько сдвинули столы.
С невероятной скоростью принесены были разнообразные блюда в облупленных глиняных и деревянных чашах.
Эээх! Не разжился еще Брангдор посудой и скатертями!
Но ведь это и неважно, правда?
Самое главное вместе. Выжили и выстояли!
Наверное, это теперь они и праздновали.
Впервые за много лет, начиная с осознанных детских, принцесса была счастлива. Счастье пронизывало насквозь все - и незатейливое убранство столов, и потертую посуду, и пропахший едой и вином воздух закусочной.
- За День Холода!
- Хвала Мейрду!
И - вновь: смех, выкрики, шутки. Начавшаяся и тут же закончившаяся песня.
Люди передавали друг другу блюда с едой, чашки с вином и напитками и хохочущего Дениора. Каждый считал своим долгом сунуть маленькому принцу угощение или поиграть в незатейливые игры.
- Вы мне избалуете его! - смеялась Меридит - Не надо его столько кормить! Он станет жирным, как боров!
Ответами принцессе были взрывы смеха и протестующие возгласы: