Жестокая сказка

Сердце бешено стрекочет в груди. Ребра разламывает. Дышать нечем. Нереально. Невозможно.

Ахметов пользуется моей слабостью сполна, углубляет поцелуй, пробирается глубже, дальше, помечает то, что считает своими законными владениями. Его язык жадно вылизывает десны, вытворяет абсолютное непотребство, рушит слабые опоры.

Содрогаюсь. Упираюсь ладонями в широкую грудь, отчаянно стараюсь оттолкнуть, отпихнуть. Но проще скалу сдвинуть с места, чем на этого негодяя воздействовать.

Неуправляемый. Неудержимый. Неукротимый.

Сволочь. Я тебя ненавижу. Будь ты проклят.

Он вдруг отстраняется. Сам. Точно мысли мои читает. Усмехается. Криво и дико, совершенно по-звериному. Кровавый оскал. Жуткое зрелище. Чудовищное.

- Любишь жестко, - говорит Ахметов, накрывает мое горло ладонью, проводит большим пальцем вверх-вниз, несколько раз, чертит линию. – Я тоже люблю.

Подается вперед, впечатывается губами в губы и кусает меня, поддевает нежную плоть зубами, сжимает до крови. Вынуждает дернуться и простонать. Глухо, сдавленно. Слезы градом льются по щекам. Тело реагирует рефлекторно.

Бьюсь в его руках, как в железных цепях. Превращаюсь в сгусток боли и отчаяния. Я точно пульс, насильно вырванный из объятых огнем жил.

Монстр жадно слизывает мою кровь. И мешает со своей собственной. Безумный поцелуй. Ядовитый, насквозь токсический. Первый поцелуй. За гранью, за чертой. Запредельный.

Он… первый.

Царапаю ткань его пиджака ногтями. К горлу тянусь, но мои запястья быстро перехватывают, заключают в капкан горячих пальцев.

Эти прикосновения обжигают. Отрава разливается по венам, переполняет меня, выжигает до самого нутра. Разум объят агонией, протестует против каждого жеста, бунтует против каждого касания.

Дьявол. Что с ним? Этот жуткий мужчина на ощупь как чистое пламя, до ожогов кожу опаляет, сжигает до пепла.

Дергаюсь. Лихорадочно вырываюсь. Но мое сопротивление не приносит никакого результата. Ублюдок отстраняется, когда насыщается. Напоследок очерчивает мои приоткрытые губы языком, собирает проступившие капли крови.

- Продолжай, - бросает хрипло.

- Что? – выдаю на автомате.

- Распаляй.

Он грубо дергает мою руку вниз, впечатывает ладонь в свой пах, принуждает обхватить громадный бугор, провести пальцами по всей длине вздыбленной плоти.

Лед сковывает грудь. Воздух застывает в легких.

- Это кайф, - обдает мое горло жарким дыханием, медленно ведет языком по бешено пульсирующей вене. – Объезжать такую дикую суку.

Тупо наблюдаю, как на моем белоснежном платье возникают алые капли, расползаются уродливыми кляксами, распускаются, точно бутоны самых уродливых в мире цветов.

Его кровь? Моя? Не разобрать. Омерзительное чувство. Чудовищное.

- Руки убрал, - гулко сглатываю, встречаю горящий взгляд из своих самых страшных кошмаров. – Проваливай. Ищи свою суку. Здесь для тебя ничего нет.

Орган под моими пальцами дергается. Похоть крепнет. Как же это гадко. Какой же он отвратительный. Проклятый подонок. Ненавижу. Сдохни. Пожалуйста. Сдохни!

Видимо, все мои чувства отражаются в глазах. И черт побери, этому ублюдку и правда в кайф подобный расклад, явно упивается происходящим. Возбуждается от моей ярости.

Дьявольская ловушка. Вряд ли я смогу меньше его ненавидеть и презирать. Значит, лишь сильнее заведу своим поведением.

- Отпусти, - повторяю твердо. – Ты не можешь помешать мне выйти замуж. Ты вообще никак на мою жизнь повлиять не можешь.

Издевательски выгнутые брови как бы намекают, что я очень сильно ошибаюсь.

Рустам Ахметов может все. Абсолютно. Без ограничений. Кто ему помешает? Кто рискнет с ним поспорить? Смертников тут не найти. Ярик без сознания. Женщина, которая вела нашу злополучную церемонию благоразумно поспешила исчезнуть.

Он отпускает меня. Наконец позволяет отдернуть руку от той гигантской раскаленной дубины, что скрывается в его брюках. Инстинктивно сминаю пышную юбку, комкаю ткань в скрюченных пальцах.

Почему он смотрит на меня так? Точно уже видит голой. Точно платье совсем ему не мешает.

Больной урод.

- Право первой ночи за мной, - огромные ладони сжимают мою талию. – Твой жених получит тебя, когда я наиграюсь.

- Нет, ты не...

- Пора отдавать долг, - обрывает Ахметов.

- Нет никакого долга! – выпаливаю я. – Даже по вашим дьявольским правилам все давно уплачено.

- Новый долг – новые правила, - усмехается мой палач.

Глава 23

Он изменился. Стал мрачнее. Жёстче. Даже черты лица другие. Заострённые, точно из камня высечены. Резкие, четкие, как эскиз, отрисованный грифелем. Черно-белый набросок. Нет. Просто чёрный. Ничего светлого в нем нет, никакого намёка.

А ещё Ахметов выглядит гораздо крупнее. Выше. Шире в плечах. Ощущение, будто спортзал не покидал. Может, нажрался какой-то дряни для качков? Вряд ли, ведь в его руках ощущается реальная сила. В каждом жесте чувствуется мощь. Это совсем не показное бахвальство. Этот гад и правда железо тягает. Достаточно единственного взгляда, чтобы понять. Он способен мне шею свернуть двумя пальцами. Кости переломает без особого напряжения.

Но хуже всего другое. Передо мной уже не юный зверь, а матёрый хищник. Его дикость скрыта под стальной броней. Одержимость строго контролируется. Лед таит под собой безумный огонь. Нет никаких случайностей. Все продумано. Больше не последует порывистых действий. Тонкий расчёт. Пока я пробую разгадать следующий ход, ловушка уже захлопывается за моей спиной.

Все эти изменения мне не нравятся. Совсем не нравятся. Раньше было проще и понятнее. Чокнутый зверюга капал слюной при одном взгляде на меня. Сам терялся, пытаясь разобрать, чего хочет сильнее - убить на месте или жестко оттрахать. Теперь у этого ублюдка есть план. Проклятый план, который явно придётся мне не по вкусу.

Пять лет. Всего пять лет прошло с нашей последней встречи. Но в это трудно поверить. Рустам Ахметов продал душу дьяволу. Черт раздери, он сам стал дьяволом.

- Нет нового долга, - очень стараюсь, чтобы мой голос не сорвался. - Ты не можешь менять правила так, как тебе вздумается. Есть четкий договор. И вообще существует обряд. Передаётся кольцо. Если в одном поколении долг уплачен, то раньше следующего ничего взыскать нельзя. Моя семья сама определяет, кого отдать. Выбираете не вы и...

- Хреново, - обрывает он.

- Что? - зубы постукивают, выдают мое волнение.

- Хреново роль дуры отыгрываешь.

Подхватывает меня, перебрасывает через плечо и несет на выход. Мой взгляд цепляется за букет цветов, растоптанный его ботинками. Кровь бьет в голову, толкает на отчаянные действия.

- Ублюдок! - кричу, молочу кулаками по его широченной спине. - Я ничего у тебя не занимала. Ты не имеешь никаких прав. Ты...

Молчит. Игнорирует мои истошные вопли. Люди вокруг не рискуют ему мешать. Фотограф растворяется в воздухе. Нет камер. Нет сотрудников загса. Других посетителей тоже нет.

Впрочем, я слабо могу оценить обстановку, учитывая свое положение. Просто понимаю, что бороться сейчас совершенно бесполезно. Я скорее отобью свои собственные кулаки, скорее руки поломаю, чем его железным мускулам вред нанесу. Такую жуткую спину и ножом не проткнуть. А пуля возьмёт?

Мне нужен пистолет. Автомат. Пулемёт. Да хоть что-нибудь огнестрельное. Иначе этого громадного подонка не завалить.

Дурацкие мысли. Идиотские. Нужно выход искать. Реальный вариант спасения. Но разум объят паникой.

Что происходит? Почему гад вдруг взбесился? Неужели его разозлило мое решение выйти замуж? Почему ему не наплевать? Если следил за мной, то про тот клуб в курсе. Про Графа. Тогда не вмешался. Теперь с чего бы лезть?

Ему просто нравится пить мою кровь. Издеваться. Портить все. Рушить. Ломать до основания.

Сволочь. Ненавижу.

Ахметов заталкивает меня в автомобиль. Буквально швыряет на заднее сиденье и сам усаживается рядом. Отдаёт короткий приказ водителю. Языка я не знаю, но и без того понятно, что повелевает ехать. Странное ощущение накатывает, настоящее дежавю переживаю.