В ритме сердца

– Мы же договорились, Остин! А ты опять в своём репертуаре — не отлипаешь от компьютера, погряз в своих системах, кодах, алгоритмах, или что там у тебя… и даже на звонки не отвечаешь! – Её лицо краснеет от криков, а лоб покрывается испариной. В последнее время мы часто ругаемся, но в столь свирепом состоянии, мне кажется, я вижу её впервые.

– Так! Стоп! Я помню, что мы договорились обходиться без истерик. Просто выкладывай по порядку. Что я опять натворил? – Сразу перехожу к делу, чтобы побыстрее решить конфликт и приступить к более приятному занятию.

– Правильно, ты запоминаешь только то, что важно для тебя! Ты даже не знаешь, что сделал. А точнее, чего не сделал! – В её злостном голосе проскальзывает тень обиды. – Ты забыл о наших планах на сегодня! Заметь — о наших, а не только моих! Я тебя прождала целый час. Опять! Но плевать на это, мне не привыкать! Сегодня ты подвёл не только меня!

Делаю над собой усилие, чтобы не выдать безмерного удивления. Прокручиваю в голове все возможные варианты ответов на вопрос — почему она ждала меня сегодня? Последним, о чём мы договаривались с Ларой, было официальное знакомство с её родителями, которое должно будет пройти во вторник вечером.

Повторно оцениваю её внешний вид, но теперь трезвым, объективным взглядом, а не тем, что у меня так бунтует и просит вырваться на волю в штанах. На ней нарядное платье, выходные туфли на высоких каблуках, жемчужное ожерелье украшает её тонкую шею, и так прекрасное лицо покрыто более заметным макияжем, а по объёмным, идеально одинаковым спиралям на её голове неохотно предполагаю, что на причёску был потрачен далеко не один час.

– Чёрт! – вырывается у меня с осознанием того, что вторник, оказывается, уже наступил. А точнее, незаметно пролетел мимо моего носа. – Лара… – Порываюсь подойди к ней ближе, но она выставляет передо мной руку, резко делая шаг назад.

– Не надо! Лучше стой на месте! Я знаю, чем это кончится! – уверенно заявляет моя девочка, намекая на то, каким безумием обычно завершаются наши ссоры.

– Лара… Прости… – всё, что получается выдавить из себя. Ощущаю себя редкостным кретином, но что я могу сказать в своё оправдание? Его нет. Точнее, есть, но в очередной раз произнести его Ларе — то же самое, что зажжённую спичку в бочку с керосином закинуть. – Прости… Не знаю, как это получилось. Я просто потерялся в днях, – говорю же — более оригинальные слова в голову не лезут.

Кусок идиота.

– К чёрту твои извинения, Остин! Сыта ими по горло! – Слышу именно то, что ожидал, и наблюдаю, как Лара проводит рукой по своей тонкой шее, к которой то и дело хочется прильнуть. – Ты постоянно теряешься во времени, застреваешь в своей чёртовой виртуальной вселенной, летаешь в мыслях о проекте и блестящем будущем! Я всё это знаю! Но почему ты не мог хотя бы сегодня не облажаться? Хотя бы раз подумать о чём-то, кроме работы? Хоть немного пожить настоящим и вспомнить обо мне? Я думала, сегодняшний вечер для тебя важен так же, как и для меня, но, видимо, вновь ошибалась.

– Ты же знаешь, что важен, – говорю истинную правду, а не пустые слова, только чтобы побыстрей её успокоить. – Я же сам хотел наконец встретиться с твоими родителями. Чёрт! Я невероятный мудак, и ты имеешь полное право злиться. Прости меня, я всё исправлю.

– В этот раз ты заставил ждать не только меня, но и моих родителей, а этого я так просто прощать не собираюсь. Я вообще думаю, что в нас нет никакого смысла, Остин, – её крик плавно переходит в хрип, а покрасневшие глаза наполняются влагой.

Рывком подхожу к Ларе вплотную и, несмотря на её упорные попытки оттолкнуть меня, намертво прижимаю к себе.

– Ты же так не думаешь. – Обхватываю её грустное лицо ладонями.

– В том-то и дело, что думаю. И с каждым днём ты лишь сильнее доказываешь, что у нас тобой ничего не выйдет.

Как бы я хотел избавиться от врождённой способности входить в эмоциональные состояния других людей и не испытывать на собственной шкуре всю горечь, что сейчас так мучительно, до краёв переполняет душу Лары. Но, видимо, вселенная в виде сверхъестественной эмпатии отыгрывается на мне за неумение зарождать в себе собственные глубокие сложные чувства.

– Не говори так, Лара. Я же сказал, что всё исправлю. Мы всё ещё можем поехать на ужин, я извинюсь перед твоими родителями, всё сам им объясню, и проблема будет решена, – говорю уверенным теплым голосом, пытаясь успокоить её, хоть немного уменьшив объём боли в печальных глазах.

– Да как же ты не понимаешь? Дело не только в родителях. Наша проблема в том, что я тебе не нужна, – выпаливает она и начинает плакать.

Чёрт! Никогда не мог терпеть женские слёзы, а сейчас, когда сам лично являюсь их причиной, смотреть особенно тошно.

– Что за глупости ты говоришь? Ты мне очень нужна, – твёрдо заверяю я, глядя прямо в глаза, и трепетно стираю подушечками пальцев горячие капли на её щеках.

Лара очень дорога мне. Не знаю, можно ли назвать мои чувства к ней сильной симпатией, влюблённостью или любовью. Никогда не вникал во все эти условности и чёткие определения, да и, честно, нет особого желания в этом разбираться.

Я — программист-системщик, а не чёртов романтик, занимающийся глубоким анализом своих чувств и эмоций. Мне с головой хватает чужих.

Я же всегда руководствуюсь принципом: меня либо тянет к человеку, либо нет. И всё. Большему я внимания не придаю и серьёзно не задумываюсь.