Страница 205 из 212
– Ты совсем больная?! Что на тебя нашло?! – рычу я, покашливая. – Какого хрена ты вытворяешь?!
– Я сказала: ответь мне, Адам! – приказывает она, срываясь на крик, что молниеносно смывает с меня вызванный крышесносным оргазмом морок, тут же затмевая всё сознание гневом.
– Ты сказала?.. Ты, бля*ь, сказала? – глухим шёпотом повторяю я. Превозмогаю остатки боли, вскакиваю с кровати и в два шага достигаю вконец обнаглевшую девку, накрывая ладонью ей шею. – Нет, Лина, ты не говоришь! Ты кричишь, дерёшься и приказываешь. А я всего этого не потерплю. Никогда. И ни от кого! Поэтому ты сейчас же сделаешь так, как Я скажу: ты вернёшься в кровать, мы доведём всё дело до конца и будем до утра упиваться этим нереальным кайфом, что позволяет ощутить моя сила. Ясно?
– Ответь мне. Сначала просто ответь, – дрожащим голосом она продолжает стоять на своём, будто абсолютно не слышит, что я ей говорю. – Всё дело только в этом? Ты ко мне так прицепился только потому, что я каким-то образом позволяю тебе испытать свою силу на себе? Или есть что-то больше? – спрашивает она, пронзительно глядя на меня своими синими, манящими, как оазисы в пустыне, глазами. Хочу окунуться в них, искупать всего себя в их пучине, а затем испить до дна, до последней капельки, до последнего издыхания. Хочу этого, даже невзирая на неимоверную злость от её непозволительного поведения и буйного нрава. Хочу, бля*ь, до помутнения. Но не буду. Не буду! Потому что не хочу потонуть во всём этом сентиментальном, полном ненужных чувств дерьме с головой.
Я уже не раз повторял: мне это нахрен не нужно! Мне достаточно сексуального дурмана, которым она меня опутывает, лишая способности здраво мыслить и контролировать себя в постели. В жизни я этого сделать ей со мной не позволю.
Она особенная. Но только в пределах моей спальни. За ними — она не будет иметь надо мной никакой власти!
– Ну же, давай! Ответь! Чего молчишь опять? Вопрос простой. Есть что-то больше или нет, Адам? – её тон вновь набирает громкость, а в том самом слезливом блеске её глаз начинают танцевать языки бессильной злости. Она отрывает мою руку со своего горла и делает большой шаг назад, в тревожном ожидании поджимая губы.
Я чётко вижу в её влюблённой синеве давно известную мне глупую женскую надежду, которую я погашу ещё в самом начале, чтобы избежать очередных проблем и любых недопониманий.
– Нет, Лин, кроме сверхъестественного желания, что ты отражаешь на мне, больше ничего нет. Только это, – произношу твёрдо, уверенно, ни одна нота в интонации не колеблется в сомнении, пока сердце превращается в хаотичность пульса, в нервную аритмию, сдавливающую грудь болезненными судорогами. Но так нужно. Так правильно. Я не собираюсь ничего менять в своей жизни, и пусть она сразу это поймёт и примет.
– Только это, значит? – едва слышно шепчет Лина, продолжая скрупулёзно вглядываться в черты моего лица, но она в них ничего не увидит. Абсолютно. Мне и не такое приходилось прятать.
– Да, – коротко подтверждаю, для полной убедительности не отрываю взгляда с её глаз, в которых солнечный свет неумолимо прячется за горизонтом. Но это ненадолго. Ведь я точно знаю, что сможет быстро её развеселить. Просто это подождёт до завтра, а сейчас… – Иди сюда, я хочу повторения, – выставляю руки вперёд, желая притянуть её к себе, но она отскакивает от меня, как от пушечного выстрела.
– Нет, не трогай меня! Не трогай! – она пятится назад, отрицательно покачивая головой, обхватывает за плечи своё всё ещё помеченное моими следами тело, словно хочет не столько скрыть свою наготу, сколько таким образом защититься.
– Лин, ты чего? – озадаченно спрашиваю я, замечая, как её дыхание делается коротким и прерывистым, когда она начинает невнятно и торопливо что-то говорить себе под нос:
– Боже, какая же я дура… Какая дура… Так долго гадала, что ты во мне нашёл… Но всё же было так очевидно…
– Успокойся, давай сейчас без всего этого? – требую я, но Лина вновь пропускает мои слова мимо ушей. Сдавливает пальцами виски, сжимает веки, будто мучается от мигрени или же пытается что-то вспомнить.
– Милла же говорила… она говорила… а я не слушала…
– Что эта дворняга тебе говорила? – моя интонация непроизвольно получается гораздо мрачнее, чем мне того хотелось, но это хотя бы помогает привлечь к себе её внимание.
– Она не дворняга! Не смей её так называть! И ко мне не смей больше подходить! Даже не думай об этом! – видя, как я неизбежно надвигаюсь на неё, она вновь повышает свой голос, вконец пробивая платину моего терпения.
– Всё! Хватит на меня орать и нести весь этот бред! Мои слова ничего не меняют. Я хочу тебя, и это единственное, что имеет значение, – на сей раз я не сдерживаю силы, обхватываю её и отрываю от пола, за что тут же получаю череду ударов по груди и лицу. А зверьё, по ходу, не на шутку рассвирепело. Сил у неё хоть отбавляй. Это и злит меня до взрыва в мозге, и как всегда заводит, бля*ь!
– Отпусти меня! Немедленно! Отпусти! – шипит она, вслед за очередным ударом впиваясь ногтями в мою шею, но я, игнорируя саднящую боль на коже, доношу её до кровати и бросаю в постель.
– Отпустил. Теперь твоя очередь повиноваться — ноги раздвигай! Немедленно! И широко, как ты умеешь!
– Ты точно идиот, Харт, если думаешь, что я всё ещё хочу спать с тобой! – продолжая брыкаться, она пытается от меня сбежать, но я схватываю её за лодыжки, притаскивая к себе обратно. Ей-богу, прям дежавю какое-то!