В ритме сердца

– Почему ты такая упёртая? Твоя жизнь может быть совсем другой. Ты растрачиваешь попусту свой талант. Теряешь время в каком-то пафосном клубе, изнуряя себя ночной работой, только потому что платят больше. Ты же просто позволяешь маме с Филиппом использовать тебя, что они без зазрения совести и делают. 

– Прошу, не начинай, – закатываю глаза.

– Уже начал! Меня выводит из себя твоё никому не нужное самопожертвование. 

– Мы это уже проходили. И не раз.

– Да! И ты всё равно стоишь на своём. Когда ты наконец поймёшь, что она не изменится?

– Прекрати! Я никогда этого не пойму и не смирюсь! И хватит об этом!

Я устала, как же я устала ещё с момента, как открыла сегодня глаза. Нет сил опять спорить и ругаться. Только не об этом.

– Я не могу смотреть, как ты страдаешь, Никс. Ты должна беречь себя, а вместо этого взваливаешь на свои плечи проблемы, которые вовсе не должна решать.

– Это мой выбор, поэтому не жалуюсь.

– Идиотский выбор!

– Остин, прошу тебя, закрыли тему, – твёрдо повторяю. 

Недовольно вздохнув, он проводит рукой по растрёпанным волосам, создавая ещё больший хаос. Достаёт сигарету, тяжело затягивается.

Вижу — он пытается сдержать очередную попытку вразумить меня и злится. Я прекрасно понимаю почему. Ведь он прав — Филипп практически живёт за мой счёт, раз за разом загоняя нас в ещё большие долги, а я продолжаю терпеть это только из-за мамы. 

Ещё два года назад, окончив школу, я могла уехать в Лос-Анджелес, Нью-Йорк или другой крупный город с головокружительной энергетикой, переполненный искусством, танцами, театром, безграничными возможностями и перспективами на лучшее будущее. Ещё тогда я могла бросить никчёмное существование в Энглвуде и начать свой долгий путь к заветной мечте стать профессиональной танцовщицей. Делать только то, что требует душа. Жить ради себя, а не для кого-то. Выступать на сцене перед тысячами заворожённых лиц, создавать и показывать миру нечто прекрасное, крайне особенное и важное для меня. То, что разжигает внутри пламя, заставляя почувствовать себя по-настоящему счастливой и живой.

Заставляет чувствовать себя собой.

Маленькой папиной звёздочкой. 

Но я сделала выбор и осталась в родном городе Рокфорде, центр которого кишит в основном только офисами, бизнес-центрами и множеством промышленных предприятий различных отраслей. Город белых воротничков. Сдержанный, серый, однообразный и совершенно безликий.

Я выбрала остаться ради мамы, бросить которую на медленное самоуничтожение рядом с Филиппом я не могу. И вряд ли что-либо сможет изменить моё решение.

– Мне стоило уже давно прибить Фила. И признаюсь честно: я бы сделал это с превеликим удовольствием, – говорит Остин без капли веселья, выдыхая облако сигаретного дыма. Ему мой отчим сразу же не понравился. Благодаря своей необычной эмпатии, он всегда тонко чувствовал людей, словно видел их насквозь. Я же такой способностью, к сожалению, не обладаю, поэтому вслед за мамой повелась на обманчиво приятное первое впечатление, которое произвёл на нас Филипп.

С его появлением в нашем доме впервые за долгие годы я заметила, что мама засияла от счастья и заметно оживилась. На наших отношениях это никак не отразилось, но мне было вполне достаточно видеть её счастливой. Я наивно полагала, что новая любовь — лучшее, что может случиться, и единственный шанс вернуть её к полноценной жизни. Однако моя отчаянная надежда разбилась вдребезги, даже не успев набрать высоту.

Мама влюбилась в Филиппа беспамятно, он же преследовал сугубо меркантильный интерес: халявное жильё и дополнительный источник денег на постоянные карточные игры. Он не приостановил мамины традиционные вечерние рандеву с бутылкой алкоголя, а наоборот, присоединился.

Бесконечное количество разговоров, десятки ссор, истерик, криков, разбитой посуды и мебели, но ничто не помогло мне сбросить с глаз мамы розовые очки и выгнать Филиппа из дома.

Никогда! Слышите?.. Никогда, ни при каких обстоятельствах, даже на секунду не допускайте мысли, что ваша жизнь не может стать хуже. Вселенная, словно насмехаясь, непременно убедит вас в обратном. Этот прискорбный факт тогда я уяснила раз и навсегда.

– Вполне достаточно тех костей, что ты ему уже переломал, – горько усмехаюсь в ответ. – И не злись больше, всё равно ты ничего не можешь изменить.

– Это можешь только ты, Никс. Я лишь даю слово, что не перестану пытаться достучаться до тебя, – устало обещает Остин, и я замечаю, что его лицо тоже выглядит донельзя изнурённым. Он должен как следует восстановиться и залечить раны, а вместо этого вновь возится со мной.

Всё-таки определённые вещи не меняются даже с годами.

– Знаю, но, думаю, хватит на сегодня разговоров. Тебе необходимо отдохнуть.

– Николина. – Он останавливает меня, когда я планирую вернуться обратно в бар за Эми, и протягивает свёрток купюр. – Возьми.

– И не подумаю! – отталкиваю его руку, но Остин силой вкладывает деньги в мою ладонь и сжимает пальцы.

– Бери! – безапелляционно повторяет он.