В ритме сердца

– Постараешься или обещаешь не пугать? – бормочу я, уткнувшись носом в его куртку. Она так дивно пахнет, что голова начинает кружиться от кайфа.  

– Обещаю.

Даже не видя лица Остина, чувствую его обаятельную улыбку и наслаждаюсь редким моментом нашей близости, которой мне так сильно не хватает.

Мы больше не дети. У каждого — свои проблемы и заботы. Времени на встречи, как раньше, нет.

У меня всё до боли однообразно: пятидневные репетиции для шоу-программы в «Атриуме», ночи голых танцев вокруг похотливых мужиков и дом, в котором меня ждёт грязь, неоплаченные счета и пьяное семейство. И так по кругу. Единственной отдушиной, ясным проблеском света среди бесконечных, угнетающих попыток свести концы с концами являются уроки танцев в детдоме, которые я всё ещё продолжаю проводить.

Тем временем у Остина: забота о бабушке, любимая девушка, разработка IT-проекта, окончание университета и усердные поиски новой более оплачиваемой работы, которая позволит ему, наконец, встать на ноги и следовать дальше к поставленным целям. 

Ещё в детстве Остин мог часами говорить на непонятном мне языке про компьютерные системы, различные программные фишки, цифровые обмены данных алгоритмов и о многом другом, что связано с информационными технологиями. С непоколебимой уверенностью в голосе он не переставал рассказывать, как изобретёт программное обеспечение нового поколения, откроет своё дело, превратив в крупную корпорацию, начнёт ворочать миллионами и чуть ли не станет правителем мира.

Я слушала и, смеясь, поражалась размахам его детских мечтаний, даже не догадываясь, что он правда верит в их будущее воплощение в реальность.

Да, его мечты всегда были глобальными! И, успев за долгие годы дружбы узнать Остина, как свои пять пальцев, я стопроцентно уверена — рано или поздно он достигнет желаемого, если, конечно, не станет вновь изображать из себя героя и бессмысленно рисковать так, как сделал это сегодня.

– Он был таким здоровым и яростным. Я думала, он тебе все кости переломает, – прочистив горло, тихо произношу я.

Немного отстранившись, Остин со свойственным ему задором смотрит на меня.

– А ты, как я понимаю, всё ещё считаешь меня хилым дрыщём?

– Я не это имела в виду. – Смотрю на него снизу вверх, в который раз отмечая, что от некогда тощего, долговязого мальчишки не осталось и следа.

При моём среднем росте я еле достаю макушкой до его подбородка, а из-за крупного, натренированного тела, добиться которого вечно худощавому Остину стоило неимоверных трудов, я ощущаю себя совсем крошечной девчонкой. Хотя, несомненно, для него я такой и являюсь.

– Никакой ты не дрыщ, просто он напоминал свирепого великана, способного без труда раздавить любого на своём пути.

Ещё одна короткая улыбка касается любимых губ.

Чёрт… обычная улыбка способна довести меня до исступления.

– Не спорю — Глен выглядит устрашающе, но ярость его напускная, лишь для морального запугивания и подавления противника. На самом деле он душка, каких ещё поискать: много лет работает в пекарне, женат, имеет двоих милых детишек, в которых души не чает, а всё своё свободное время посвящает спасению бездомных животных и написанию картин. Кстати, очень даже неплохих. Я в живописи мало что смыслю, но его последний морской пейзаж тронул даже меня: синяя водная гладь, белая пена бушующих волн, а вдали, на фоне бледно-фиолетовых сгущающихся сумерек, порхает стая чаек. Смотришь — и сразу такое блаженное умиротворение по телу разливается. Безумное сочетание цветов. Не передать. Глен талант, каких ещё поискать.

Мне кажется, мои глаза готовы выпасть из орбит.

– Ты сейчас серьёзно? – совершенно сбитая с толку, интересуюсь я, прекрасно помня татуированного качка размером со шкаф, со сморщенным, озлобленным лицом, что готов был содрать кожу с каждого, кто перейдёт ему дорогу. 

Остин несколько долгих секунд молчит, покусывая губы, а когда смех всё-таки вырывается наружу, говорит:

– Боже, видела бы ты своё лицо, – звонко смеётся. – Я ни черта не знаю о жизни этого бугая! Просто решил снять напряжение, вот и наплёл первое, что в голову пришло.

Пока он продолжает заливаться, я невозмутимо стою, до последнего пытаясь удержать серьёзное выражение лица, но щёки сами начинают дрожать, а губы предательски расплываются в улыбке.

– Дурак ты, Остин! Какой же ты всё-таки дурак, – заразившись от него приступом смеха, я бью кулаком по его плечу.

– А недавно говорила, что я — гений! – напоминает он, без особых усилий уворачиваясь от ударов.

– Беру свои слова обратно! Дурак, а ещё конченый врун! Его хоть Глен зовут или ты с самого начала мне зубы заговариваешь всяким бредом?

– Нет, бредом была лишь его история жизни, остальное — чистая правда, – заверяет он, получая в плечо ещё один удар. – Да ладно тебе, Никс, я хотел просто немного отвлечь тебя. Ты сильно перенервничала сегодня. – Ловко перехватывая мои замёрзшие руки, он сжимает их между своих ладоней.   

– И кто же в этом виноват? – нахмуриваю брови, но всё ещё улыбаюсь.

– Прости, но с каких пор тебе одной дозволено трепать мне нервы? – спрашивает он с поддельным возмущением, а я не нахожусь с ответом. Лишь стараюсь не подавать виду, что неумолимо таю от его трепетных прикосновений рук.