Страница 36 из 40
Стиснув зубы, я шиплю:
— Да.
— Хорошо, — усмехается он. — Теперь все, что тебе нужно сделать, это сказать мне, где находится семейный портрет, который висел над камином, и мы можем со всем этим покончить.
Он серьезно? Он не шутит?
— Где он находится? — рычит Маршал и дергает меня за волосы.
Черт подери, мой скальп настолько чувствителен, что я почти кричу.
— Какой портрет? — шиплю я, пытаясь выиграть время.
— Тот, что висел над камином, тупая сука.
— О, этот… Зачем он тебе?
Он так сильно дергает меня за волосы, что на этот раз я кричу. Я просто ничего не могу с собой поделать. Такое ощущение, будто кожа головы отрывается от черепа.
— Вопросы задаю я.
— Скажи мне, зачем, и я скажу тебе, где он, — кричу я.
Он еще немного дергает меня за волосы, но я только кричу.
Наконец, когда он понимает, что не получит от меня ответа, то немного ослабляет свою хватку.
Я слышу, как быстро говорят по-японски, но все еще не понимаю и не ухватываю суть.
— Мой дед недоволен тем стрессом, который ты у нее вызываешь. Если она потеряет ребенка, мы снизим цену.
— Хорошо, бл*ть. Я остановлюсь. Не снижайте цену.
Убирая пальцы с моих волос, Маршалл бросает на пол вырванные им пряди.
Тряся рукой, он пытается отряхнуть волосинки, прилипшие к его пальцам, и говорит мне:
— Я написал номера своих офшорных счетов на обратной стороне. Довольна? А теперь скажи мне, бл*ть, где он.
Я ничего не могу с собой поделать. Это просто потрясающе. Несмотря на то, что моя голова пульсирует как сумасшедшая, я не могу удержать ее от запрокидывания и не могу остановить вырывающийся смех.
— Что, черт возьми, здесь такого смешного? — требовательно спрашивает Маршалл.
Я должна сделать глубокий вдох, прежде чем ответить ему:
— Он на помойке!
— Что?! — рычит он. — Что ты имеешь в виду, говоря, что он на помойке?
— Его нет! — вздыхаю я и наклоняюсь вперед, натягивая веревки, пытаясь отдышаться. — Так же, как наш брак, он был разбит и выброшен.
— Тупая сука! — рычит Маршалл, и я даже не замечаю, как в меня внезапно врезается его кулак.
Глава 23
Ярость и злость – это то, что может сделать человека глупым, заставить его совершать ошибки. Но также это может побудить к действию.
Я не могу сейчас позволить себе быть глупым. Не тогда, когда столько всего поставлено на карту.
Не знаю, что Саймон сделал с телефоном Лили, но благодарен ему за это. Теперь я могу слышать все, что говорится, даже если мне приходится выдерживать ее крики.
Они причинили боль Лили. Больше всего меня ранили ее крики. Она оказалась в таком положении из-за двоих, которые скоро умрут. Барт мертвец, если я его найду. От голоса Маршалла у меня закипает кровь.
— Где гребаный семейный портрет?! — кричит Маршалл.
Я слышу возню, затем болезненное оханье женщины, пытающейся вдохнуть воздух. Ублюдок бьет ее, я это знаю. Услышав громкий шлепок, могу только представлять себе, что он бьет ее, как маленькая сучка, коей он и является.
Я смотрю вперед и вижу, как Эндрю, крепко удерживая руль, мчится на сумасшедшей скорости туда, где они держат Лили.
— Саймон. Где наши ребята? — спрашиваю я.
— Всем известно, что мы едем на место. Снайперы будут на позиции через пять минут, — наклонив голову набок, он прижимает телефон к плечу ухом, затем, улыбаясь, смотрит на меня. — По всему городу только что был разослан ложный полицейский вызов. Скоро все полицейские участки будут заняты, а в том, который ближе к нам, начнутся беспорядки.
Кивнув, я вытаскиваю пистолет из набедренной кобуры.
— Хочу, чтобы это место было надежно закрыто. Мне плевать, если вызовут даже национальную гвардию, никто не зайдет в этот район, пока мы не закончим.
— Секунду, — говорит Саймон в телефон, переключаясь на другую линию. — Марко, приятно говорить с…
— Две минуты до места, — говорит Эндрю через плечо.
— Где конкретно это место?
— Прямо впереди, — говорит Эндрю и смотрит на Саймона, который согласно кивает.
Опустив телефон, Саймон выключает его и смотрит на меня.
— Все на нашей стороне. Марко слышал о нашей проблеме. Гребаные япошки разносят по всему городу, что имеют тебя. Они думают, что у них есть преимущество. Марко решил действовать везде, где только возможно. Он взял на себя якудза, не требуя благодарности.
— Хорошо, он может получить весь свой гребаный бизнес или его прикрытие как только это закончится. Мы будем помогать им во всех отношениях.
— Это должно отрезать голову змее, Люцифер. То, что останется, будет не так уж много.
— Скорее всего, они пойдут к русским в поисках убежища… — говорит Саймон.
— Позвони Владимиру. Они получат один миллион, если принесут мне пятнадцать голов якудза.
— Боже, Люцифер…
Отводя взгляд от дороги впереди, я говорю:
— Какие-то проблемы, Саймон?
Он пристально смотрит на меня, и я уверен, что сейчас он подвергает сомнению мое здравомыслие.
— Ты уверен, что хочешь зайти так далеко?
— Они взяли то, что принадлежит мне, Саймон.
— Бл*ть, ты ее любишь?
— Конечно.
— Хорошо, я скажу им, но ты же знаешь насколько русские безумны. Скорее всего, они принесут тебе их головы в буквальном смысле.
Ухмыляясь, говорю:
— Хорошо, я пошлю эти головы их боссам обратно в Японию.
Мы замедляем ход, проезжая японскую часть города. Похоже, улицы опустели после того, как проехали машины моих людей. Сомневаюсь, что кто-то из моих парней потрудился спрятать оружие, которое они будут использовать в битве.
— Снайперы на месте. Задняя, передняя и боковые стороны прикрыты. Также наши люди прочесывают улицы в поисках скрытых мест выхода из окружения.
Мы останавливаемся перед зданием, и Эндрю выскакивает из машины, нацелив свой «АК» на вход в небольшой продуктовый магазин. Выйдя из машины и направив вперед дуло своей «M4», я начинаю осторожно подкрадываться к магазину под прикрытием Эндрю.
Я никогда не служил в армии, никогда не работал в полиции. Вся моя подготовка и опыт пришли от людей, которых я нанял. Они прикрывают меня, а я их. Эндрю, однако, был бывшим спецназовцем, как и большинство людей, которые меня окружали.
Проходя через двери, мы мгновенно переходим в наступление, когда из задней части магазина вырывается длинная пулеметная очередь, взрывая стекло и галантерейные продукты вокруг нас. Однако человек, стреляющий в нас, явно не обучен стрельбе ни в какой стрелковой дисциплине, поскольку потратил целую обойму пуль, не попав при этом ни в одного человека.
Высунувшись из-за укрытия, Эндрю делает три быстрых выстрела. Без сомнения, звук, который я слышу – это звук упавшего на пол тела стрелявшего в нас парня.
— Вперед! — кричит Эндрю через плечо, продвигаясь.
Я нахожусь прямо за ним, наблюдая по сторонам.
Позади себя я слышу расстроенный голос Саймона.
— Бл*ть! Они проделали дырку в моем гребаном пальто.
Сзади появляется мужчина, которому я всаживаю пулю в горло, прежде чем человек позади меня попадает ему в голову, заставляя ее взорваться.
— Снайперы прикрывают нас со спины, мы их прижали. Отправляю группу «Д», чтобы открыть по ним шквальный огонь, — кричит мне Саймон.
Кивая головой, кричу:
— Двигайтесь вперед!
Это медленный, неуклонный бросок к задней части магазина. Отправка групп наверх и по сторонам, чтобы исключить любые сюрпризы, занимает больше времени, чем я бы хотел, но это необходимо. Вокруг скапливаются тела тех, кого они послали убить нас.
Когда мы добираемся до задней двери, я снова смотрю на Саймона.
— Что насчет присутствия полиции?
— На данный момент их нет в поле зрения, но не знаю, может ли это длиться вечно. Нам нужно быстро здесь закончить.
Достигнув места их дислокации, перезаряжаю свою винтовку, наблюдая, как людей, пытающихся сбежать, немедленно расстреливают. Одинокий старик, стоящий совершенно неподвижно, поднял руки вверх.