Страница 9 из 13
Среда обычно была днем маленьких пациентов, а именно эта среда оказалась днем маленьких мальчиков. Грегуару четыре с половиной. Год тому назад его мама погибла в автокатастрофе, и он остался с бабушкой, маминой мамой, теперь она его растит и воспитывает.
– Добрый день, мадам Эмсалем. Здравствуй, Грегуар. Ты меня помнишь?
– Да. У тебя кот.
Грегуар был у Спасителя всего дважды. На первой консультации его бабушка плакала, рассказывая о том, что произошло. Ее дочь Мари, мать-одиночка, жила только своим обожаемым сынком, хрупким светленьким мальчуганом, который часто болел. Он только пошел в детский сад после ангины, как вдруг матери звонит директриса и говорит, что на лестнице была толчея, Грегуар упал, и они ждут скорую. Мама в ужасе садится за руль и едет, чтобы забрать своего мальчика из педиатрического отделения скорой помощи. Телефон она положила рядом с собой на сиденье, на случай если ей позвонят из больницы. Всё произошло, когда зазвонил телефон. Она схватила его, выезжая на развязку, и не увидела мчащейся пожарной машины. Смерть наступила мгновенно. Мадам Эмсалем закончила рассказ, выразив удивление, что внук не так уж сильно горюет. Во время второй консультации мальчик много играл с котом, а Спаситель в основном занимался бабушкой, которая и спустя год никак не могла прийти в себя после смерти единственной дочери.
Грегуар, как только вошел в кабинет, спросил совершенно спокойным голосом:
– Твой кот умер?
– Нет, посмотри, вон он спит у меня под столом.
Бабушка с тяжелым вздохом опустилась на кушетку. Выглядела она плохо, сама вся серая, глаза заплаканные. «На последней черте», – подумалось Спасителю. Мадам Эмсалем прикрыла глаза и тут же встревожено их открыла:
– Где он?
– Под столом играет с котом.
– Кот его не поцарапает? Знаете, Грегуар в последнее время такой неугомонный.
Она уже приготовилась встать, но Спаситель ее остановил.
– Миу привык к моим маленьким пациентам. – И спросил, не вставая с места: – Все хорошо, Грегуар?
– Да, – раздался приглушенный голосок из-под стола.
– А как вы себя чувствуете, мадам? – озабоченно осведомился Спаситель.
Пожилая дама понурилась:
– Все так же. Понимаете, Грегуар – я думаю, под влиянием детей из детского сада – набрался разных плохих слов… Меня он совсем не слушается: не ложится спать, постоянно капризничает из-за еды, из-за одежды… и я, я устала…
– А что говорит воспитательница?
– Воспитательница?
– Она жаловалась вам, что Грегуару не сидится на месте? Что он рассеян? Не играет с другими детьми?
– Нет.
– Значит, проблем у него нет?
– Как это нет? – возмутилась мадам Эмсалем. – Он же невыносим!
– С вами.
– Со мной…
Она открыла рот, потом закрыла. Она была очень расстроена. В это время Грегуар вылез из-под стола и стал с шумом выкидывать из коробки игрушки. А бабушка снова стала перечислять его прегрешения: Грегуар все теряет, балуется за столом, он сказал ей – она понизила голос до шепота – «пошла в жопу». Представляете, в четыре года?
– Ему скоро пять.
– Это одно и то же. Я с ним ласкова. Покупаю все, что он любит, понимаете, да? Только вот в «Макдоналдс» больше не вожу. В последний раз он разлил всю колу.
Грегуар продолжал греметь, сталкивая между собой машинки. Спаситель присел возле него на корточки:
– Грегуар, я не слышу твоей бабушки.
– Я не терял шарф, – обиженно заявил он. – Он висел на вешалке.
Бабушка пустилась в путаные объяснения. Грегуар забыл свой красный шарф в детском саду, шарф, который связала ему мама. А она решила, что он его потерял («он все теряет, вы же знаете»), и она его отругала понапрасну.
– Значит, ты не потерял свой шарф, – заключил Спаситель, обращаясь к мальчику.
– Нет.
– А ты можешь нарисовать мне картинку?
– Какую?
– Не знаю… Ну, например, нарисуй себя и бабушку.
Грегуар уселся за детский столик с бумагой и карандашами и тут же принял позу прилежного ученика.
– Вот видите, – сказал Спаситель, снова усаживаясь в кресло. – В детском саду Грегуар не доставляет неприятностей. И это очень хорошо, правда ведь?
Но мадам Эмсалем ничего не могло порадовать. Трагедия, которая должна была бы сблизить бабушку и внука, их разделила.
– Каждую ночь я плачу, понимаете? – сказала она, с упреком поглядев на внука.
Он казался ей бессердечным? Ей хотелось, чтобы они, обнявшись, плакали вместе? Как довести до сознания мадам Эмсалем, что маленький мальчик сказал «иди в жопу» ее беспросветному горю? Спаситель постарался оправдать внука в глазах бабушки:
– Подводя итог, мы можем сказать, что Грегуар, хоть и донимает вас капризами, хорошо спит, хорошо ест и хорошо ведет себя в детском саду. Он делает все, чего хотела бы от него мама, если бы была рядом с ним. Не сомневайтесь в его горе, мадам Эмсалем, ему очень не хватает мамы. Но он мужественный мальчик и очень хочет расти. Помогите ему!
Спаситель постарался вложить в свой голос всю весомость авторитета врача и свою веру в лучшее. Но мадам Эмсалем снова скептически покачала головой. Психологу не удалось достучаться до ее сердца.
– Если хочешь, покажи нам свой рисунок, Грегуар.
– Я еще не кончил.
– Я люблю неоконченные картинки.
Спаситель сразу увидел, что мальчик нарисовал большую машину, без сомнения ту самую, из-за которой произошла катастрофа. Это было ясно без слов, поэтому Спаситель спросил о другом:
– А три красные полоски – это что?
– Баба, я не успел ее дорисовать.
Три красные полоски были перед самой машиной.
– Как бы ты кончил свою картинку?
– Бабу раздавило. А меня нет. Я в машине.
«Малыш смотрит в корень», – вздохнул про себя Спаситель.
– Можно мне… Где у вас коробка с платками? – спросила мадам Эмсалем.
Грегуар пожелал узнать, что Спаситель сделает с его рисунком.
– Я его сохраню.
– На стенку повесишь?
Так, очевидно, поступает воспитательница, когда находит рисунок удачным.
– Нет. Я положу его в ящик, где у меня лежат другие рисунки, которые мне подарили.
Грегуар захотел сам убрать свой рисунок в ящик:
– Теперь не потеряешь.
Это были последние слова на этой консультации.
Прежде чем пригласить следующего малыша, Спаситель заглянул в памятку, которую сделал себе для семейства Карре-Дютийо.
– Понятно, – пробормотал Спаситель, закрыв тетрадь.
Значит, следующим пациентом будет Максим, маленький мальчик, настолько же темный брюнет, насколько Грегуар светлый блондин. Его приводили на консультацию трижды перед летними каникулами. Мальчик не смотрел в глаза, предпочитая смотреть на экран телефона, говорил мало, проявил боязливый интерес к коту.
– Привет, Максим! Сегодня без телефона?
Вместо телефона у Максима в руках была видавшая виды плюшевая зверюшка. Он держал ее вверх ногами, болтал ею в воздухе и всякий раз, когда она ударялась головой обо что-то твердое, приговаривал: «Чок! Чок!»
– Свой телефон он разбил, – объяснила мама Максима. – Теперь пытается стащить мой.
Мадам Карре положила руки сыну на плечи и повела его в кабинет. В кабинете усадила на кушетку.
– Муж не хочет, чтобы я покупала Максиму новый телефон. Говорит, что телефоном я уже помешала его развитию и от всех отделила. Думаете, он прав?
– Трудно определить причину проблем с общением: то ли человек слишком занят телефоном и поэтому ему трудно общаться, то ли ему трудно общаться и поэтому он так занят телефоном. Но какова бы ни была причина, не ВЫ мешаете своему сыну. ВЫ ищете, что поможет Максиму чувствовать себя лучше.
Месье Карре поначалу успокоил диагноз, поставленный его сыну нейропсихиатром: аутизм с высокой функциональностью, но теперь он открыто, даже в присутствии сына, называл Максима ненормальным.