Страница 7 из 13
Ученики не спешили отвечать, снова погрузившись в дрему. Увидев это, Козлик подскочил и принялся читать на верлане[8] басню про «равону», которой «гоб лапсал…»:
–
– Из вас получился классный гопник, месье, – удостоили учителя похвалой ученицы, оценив его усилия.
В понедельник уроки у Козловского заканчивались в три часа, и он, не желая напрягать сверх меры ревнивого Донована, нигде не «болтался», а сразу отправился домой. По дороге он проверил, какие пришли сообщения на телефон, и замер посреди улицы, обнаружив эсэмэс от Фредерики: «Надо поговорить». Тут же телефон у него в руке завибрировал.
– Ты где?
– На улице. Может, дашь возможность дойти до дома?
Ему стало неприятно. Он давно уже вышел из возраста, когда каждое твое движение под контролем. Прежде чем опустить в карман телефон, Козловский стер послание Фредерики. Он подозревал, что Донован осматривает его карманы и, вполне возможно, роется в телефоне.
Два часа спустя из школы уходила Алиса. Она поспешно распрощалась с девочками, ей хотелось идти домой одной и по дороге размышлять. Размышлять было ее самым любимым занятием, и размышляла она главным образом о СЕБЕ. «Неужели я в самом деле эгоистка?» – задумалась Алиса по дороге.
Поль и Лазарь именно так и считали. Но Алиса благодаря урокам месье Козловского очень расширила свой словарный запас и теперь размышляла, эгоцентрична* она или нарциссична*. Она всматривалась в себя с пристрастием, въедалась, не пропуская ни единой мелочи. Нет, она не выискивала в себе достоинства, о которых никто не подозревает, она была к себе предельно безжалостна.
– Алиса, подожди! Алиса!
Она со вздохом обернулась. Этому-то что еще понадобилось? «Этот» был Полен, ее сосед по парте в классе и по столу в столовой. Она была с ним на спектакле в «Зените» по его приглашению, и два раза у него в гостях, дома никого не было, и он гладил ее по груди под свитером. Одним словом, они дружили. По крайней мере, так считал Полен.
– Почему ушла и не подождала?
– «К ноге, собачка»?
Полен усмехнулся. С Алисой, да, огребешь по полной.
– Придешь в субботу к нам в гости? Мамы опять не будет.
Алиса расшифровала послание. Полену хочется снова побывать под свитером.
– Будет только младший братишка. Он не приставучий.
Перевод: он не помешает мне тебя трогать.
Алиса разозлилась.
– В среду у меня как раз начнутся месячные.
– Да?
– Да! И у меня в эти дни плохое настроение.
– А когда хорошее? – поинтересовался Полен, которого на плаву поддерживало чувство юмора.
Они распрощались у аллеи Пуансо, и Алиса так и не сказала ни да, ни нет.
Алиса вошла на кухню, Поль и Лазарь одновременно подняли головы и сказали в один голос: «Закрывай дверь!»
Дело было в том, что, если кто-то из мальчишек выпускал своего хомячка из клетки, они закрывали Миу на веранде. Вообще-то кот до поры до времени жил в мире с хомячками и морскими свинками, но этим летом, во время каникул, Миу забылся и поднял лапу на Чудика, когда тот прогуливался по кухне. Бедный Чудик погиб. Говоря высоким слогом и словами доброго месье Лафонтена, «мышиному роду» был нанесен урон, и на садовом кладбище стало больше на одну могилу. Но «свято место пусто не бывает», и в доме опять было два хомячка и две морские свинки, все с теми же именами – Складушка, Домино, Чудик и Сержант. Спаситель попытался было возразить против замены, но его вразумили двумя афоризмами, автором которых был Габен: «В хомячках счастье» и «Жизнь без свинок – книжка без картинок!»
– Нам Габен написал! – закричал Поль, размахивая телефоном. Семейство коллективно общалось по ватсапу между собой, и мальчишки наперебой делились новостями:
– На медкомиссии ему сказали, что сердце у него как у богатыря, а зрение как у орла.
– Он подтянулся пятьдесят раз на турнике и отжался тоже пятьдесят… у него все болело…
– Но теперь уже не болит. Он выходил в шторм…
– А морской болезни не было.
Габен пошел добровольцем во Французский военный флот.
Алиса пренебрежительно повела плечом:
– Вы два спойлерщика. Теперь я даже читать не буду.
В любом случае она не собиралась читать то, что могли прочитать все. Ей хотелось, чтобы Габен написал о своих новостях ей лично. Алиса была индивидуалисткой. Да. Она нашла слово, которое искала. Она индивидуалистка.
На этой неделе все решили обзавестись этикетками. Утром во вторник Луиза печальным голосом объявила:
– У меня биполярка*. Вот что я поняла. Ты согласен?
– Мяу-у, – отозвался Спаситель в ожидании своего литра кофе, чтобы проснуться по-настоящему.
– Может быть, конечно, и не биполярка, – продолжала размышлять Луиза вслух, устраиваясь повыше на подушке. – Но у меня такие перепады в настроении…
– Думаешь, ты беременна? В этом дело? – тут же откликнулся Спаситель, мгновенно оторвав от подушки голову.
– У меня была задержка, да.
Вот уже полгода, как они опять надеялись завести ребенка.
– А ты не думаешь, что я подсознательно боюсь нового выкидыша и поэтому никак не могу забеременеть?
– Хоть я и психолог, но не склонен все психологизировать. Когда есть много возможных объяснений, нужно начать с самого простого: с возрастом возможность иметь детей у женщин уменьшается.
– Значит, смириться?
– Набраться терпения.
– Сразу видно, что не ты горюешь каждый месяц, – съязвила Луиза, которая и без всякого биполярного расстройства постоянно нервничала.
Спаситель вылез из кровати, бурча вполголоса:
– Ох уж этот кот… – Открыл дверь и сердито сказал: – Хватит орать, Миу!
– Миу-у, – ответил ему незваный гость.
Спаситель чипнул и закрыл дверь. Он вспомнил классическую цепочку: муж ругает кота, потому что ему досталось от жены. Он снова уселся на кровать и сказал:
– Мы с тобой сумели восстановить семью, и она у нас хорошая, так, Луиза? Значит, можем немного передохнуть.
– Я знаю, я веду себя неразумно. Но что же делать, если мне хочется, чтобы у меня в животе жил твой ребенок?
– Звучит впечатляюще! – Спаситель поцеловал жену. – И если ребенок этого не понимает, он просто дурачок!
Миу проводил Спасителя до кухни, и тот уселся пить кофе. Он вдруг вспомнил, что во время последней беременности у Луизы в первый месяц тоже были месячные с задержкой. А что, если она все-таки беременна? Что, если оплодотворение произошло, но зародыш опять не укрепился и у нее опять будет выкидыш?
– Черт! Восемь двадцать пять!
Через пять минут к нему в кабинет войдет первая пациентка, а у него голова забита собственными заботами.
– Шарли[9]?
Молодая женщина поднялась со стула, подошла к нему, размашисто шагая, и крепко пожала руку.
– Так вы меня не забыли?
– А я мог?
– Нет, конечно, мы с вами столько спорили, – признала Шарли, по-своему поняв его ответ.
Они не виделись три года. И пусть на Шарли больше не было ботинок-сантьяго и пирсинга, все равно это была та же Шарли с короткими вьющимися волосами и мальчишескими манерами.
– Вы помните, что сказали мне на прощанье?
Спаситель сделал вид, что старается припомнить, но без своей тетради был как без рук, мог перепутать и своих пациентов, и даже часы консультаций.
– «Шагай, дыши, уезжай, уходи». Чья-то цитата.
Спаситель закивал. Он узнал свое любимое стихотворение Блеза Сандрара.
– Вы стояли вон там, – продолжала Шарли, показывая на дверь, ведущую в рабочий кабинет. – Пожали мне руки и сказали: «А потом возвращайтесь». Я тогда уезжала в Берлин, помните?
– И вы вернулись?
– Да, два месяца тому назад. – Шарли огляделась вокруг, словно надеялась найти следы своего присутствия. – Мало что изменилось. А там что? Кофеварка?
8
Верлан – разновидность французского сленга, построенного на перестановке слогов. Изобретен жителями пригородов и неблагополучных районов, сейчас используется самыми разными слоями населения, часть слов вошла в общеупотребительный язык.
9
«Спаситель и сын», сезоны 1 и 2.