Страница 14 из 18
И вместе с тем в ней жила надежда – именно ей и подпитывалась Наташа все эти годы.
Кроме него в палате был еще один пожилой мужчина, который, заметив, что гость не к нему, пробормотал ответное приветствие и, взявшись за свой костыль, покачиваясь, вышел из палаты.
Тот улыбнулся лишь уголком губ.
Сначала разговор протекал весьма вяло, постоянно возникали гнетущие паузы, ощущалась неловкость, да и какое-то неравное распределение преимуществ – он лежит, с синяками, весь в гипсах, говорит еще тяжеловато, может быть, от лекарств.
- Спасибо. Ты единственная из группы пришла меня навестить.
Секунду или две между ними висела звенящая тишина. А потом он сказал:
- А мне не трудно. Ты же тут совсем один. Скучно, наверное?
- Тогда до завтра, - едва скрывая свое ликование, с улыбкой обронила она.
И возрождавшиеся ростки истоптанной чужими ногами надежды, ослабевшие под прежним палившим солнцем реальной жизни, вновь начали пробуждаться в душе. А может, не всё потеряно? Может, вот он – счастливый шанс, и теперь Марк поймет и заметит ее? Может, это оно – вымоленное счастье? Как знать...
***
На душе было немного тревожно, но она старалась не думать об этом и жить сегодняшним днем. Наконец-то у нее было столько времени рядом с ним и столько возможностей узнать о нем больше! Да просто смотреть на него и «вдыхать» эти счастливые мгновения, которых жаждало сердце все предыдущие годы. Если бы знала тогда, проливая слезы в подушку, что еще придет это время – разве стала бы так огорчаться? Скорее отсчитывала бы дни и истовее молилась.
- Ты что, правда слепая или притворяешься? Такие розы к чаю не дарят.
В общем-то, теть Тамарин брак по расчету оказался гораздо удачнее, чем у многих ее подруг, которые выходили по страшной любви, которая каким-то немыслимым образом при всей своей необъятности ухитрялась угаснуть спустя пару лет, как только «заедал быт».
Наташе всё это было знакомо. Она слушала мудрую тетю и впитывала как губка. А теть Тамаре и впрямь многое пришлось пережить. И прерванная на позднем сроке беременность, и последующая бесплодность, и тяжелая болезнь мужа, которую вместе они преодолели. И всё это – в трудные времена безденежья и бюрократизма.
- Я всегда помнила, что это Ева из ребра Адама сделана, а не наоборот. Значит, в семье главный муж. А жена ему дана в помощницы. И должна быть мягче, уступать.
Но не сладкой, увы, была жизнь. И до такой степени «блаженства» еще нужно дойти. А как дойти, если не любишь?
- Жена должна уважать мужа, а тот – заботиться о ней. Поверь, если он везде твердит, что любит, как это сейчас модно – под окнами писать «Катя + Миша», фотографии в ваши «Стограмы» выставлять с охапками цветов, а вечером по лицу получать, разве это любовь? Настоящая любовь – она тихая, незаметная. О ней не кричат на улицах. Но приходишь домой, и в душе светло. А любовь... – теть Тамара замолчала, задумавшись на мгновение и, может быть, подбирая слова. – Если муж любить будет, заботиться, то и твое сердце рано или поздно откроется ему навстречу, и с такой теплотой развернется, что будешь Бога благодарить. Нам ведь, женщинам, что надо? Чтобы нас приголубили, обняли, пару ласковых слов сказали. Чтобы мы себя слабыми хоть на мгновение почувствовали. А слабой можно быть только с кем-то сильным. Не всё же время коней останавливать. Вот и весь нехитрый секрет.
Ушла из жизни тетя Тамара после тяжелой болезни. А за год до этого ушел дядя Леша – просто лег и не проснулся. Теть Тамара плакала очень, но говорила:
Из размышлений Наташа вынырнула, подходя к корпусу больницы, где лежал Марк. Вторая неделя его пребывания здесь была на исходе. Ее финансы, честно говоря, тоже, ведь не придешь с пустыми руками. А ходила она почти каждый день.
Медсестра на посту приветливо улыбнулась ей. Наташа набрала номер Марка – после того, как он стал понемножку передвигаться на костылях, в палату не пускали, только в коридор.
Через пару минут он показался. Кажется, ему самому было неудобно, что он так медленно к ней приближается, что в таком не совсем здоровом виде. А ее душа ликовала: жив и скоро будет здоров – слава Богу!
- Привет. Я тебе шоколадку и мандарины вот принесла.
- И я тебе.
И вдруг... Нет, нет, нет! Над ухом как гром среди ясного неба раздался противный, писклявый и приторный голос:
На самом деле, голос у Тани был вполне обычный - правда, чуть повыше, чем у Наташи. Но подсознание вечно всё искажает: не мешает нам идеализировать тех, кого любим, и находить еще больше недостатков в тех, кого любим не очень.
- Привет, - Марк подвинулся, освобождая ей место на скамейке прямо между ними.
А потом его позвали на процедуры, он одинаково учтиво распрощался с обеими и медленно поскакал на одной ноге прочь.