Страница 14 из 18
Через два дня вновь – больничный коридор, давящие серостью стены, удушающий запах и бешено колотящееся сердце. Она готова была ко всему: что не пустят – станет биться за свое право его увидеть. Что перед ней предстанет ужасающая картина – она не представляла, в каком Марк сейчас состоянии. И захочет ли ее видеть. Ведь для него ее визит наверняка как снег на голову.
И вместе с тем в ней жила надежда – именно ей и подпитывалась Наташа все эти годы.
Тетя Марина, как и обещала, довела ее прямо до нужной палаты и оставила одну. Помедлив секунду, Наташа вошла. И сразу заметила Марка. Слева, у окна.
Кроме него в палате был еще один пожилой мужчина, который, заметив, что гость не к нему, пробормотал ответное приветствие и, взявшись за свой костыль, покачиваясь, вышел из палаты.
- Привет, - немного увереннее повторила Наташа, делая шаг навстречу Марку.
Тот улыбнулся лишь уголком губ.
- Привет.
Сначала разговор протекал весьма вяло, постоянно возникали гнетущие паузы, ощущалась неловкость, да и какое-то неравное распределение преимуществ – он лежит, с синяками, весь в гипсах, говорит еще тяжеловато, может быть, от лекарств.
Но она видела, что он не только из вежливости ей отвечает, а действительно рад. В конце их встречи, спустя минут пятнадцать, обронил:
- Спасибо. Ты единственная из группы пришла меня навестить.
- А я и завтра приду, хочешь? – тут же выпалила она, забыв вовремя затормозить свой язык.
Секунду или две между ними висела звенящая тишина. А потом он сказал:
- Да ладно, чего ты будешь ходить...
- А мне не трудно. Ты же тут совсем один. Скучно, наверное?
- Ну да, веселого тут мало, - с грустной усмешкой оглядев стерильное помещение, произнес Марк.
- Тогда до завтра, - едва скрывая свое ликование, с улыбкой обронила она.
Наташа не могла поверить – еще два дня назад в смятении чувств она стояла у окна на первом этаже, смотрела на поток машин и недоумевала: куда все несутся? Для нее жизнь как будто остановилась. Она смотрела на мир вокруг как выброшенная из аквариума рыбка, которая не представляла жизни без прежней среды. А теперь... Теперь жизнь снова наладилась. И пусть так, пусть сейчас, в таких обстоятельствах, но она наконец-то была нужна Марку!
И возрождавшиеся ростки истоптанной чужими ногами надежды, ослабевшие под прежним палившим солнцем реальной жизни, вновь начали пробуждаться в душе. А может, не всё потеряно? Может, вот он – счастливый шанс, и теперь Марк поймет и заметит ее? Может, это оно – вымоленное счастье? Как знать...
***
Сначала Наташа боялась ходить в больницу слишком часто, всё еще опасаясь, что ее тайну, хранимую в сердце столько лет, узнают, а с другой стороны – страстно желая, чтобы для Марка это наконец стало явным. Что дальше, она боялась и предположить... Ей хотелось, чтобы он поскорее поправился, но она понимала, что это вновь осложнит их общение. К нему домой ходить она вряд ли будет, когда его выпишут. А сам он едва ли проявит инициативу, чтобы состоялась их новая встреча.
На душе было немного тревожно, но она старалась не думать об этом и жить сегодняшним днем. Наконец-то у нее было столько времени рядом с ним и столько возможностей узнать о нем больше! Да просто смотреть на него и «вдыхать» эти счастливые мгновения, которых жаждало сердце все предыдущие годы. Если бы знала тогда, проливая слезы в подушку, что еще придет это время – разве стала бы так огорчаться? Скорее отсчитывала бы дни и истовее молилась.
Не то чтобы с Марком было легко и они понимали друг друга с полуслова – так бывает, она точно знает. Не только в книжках. Наташа видела такое у своих дальних родственников, которые перешагнули уже порог рубиновой свадьбы – сорок лет вместе тогда отмечали - и, по их собственным словам, обрели понимание только спустя лет пятнадцать совместной жизни. И вообще, тетя Тамара рассказывала, что за Лешу она замуж выходить не собиралась, относилась к нему как к хорошему парню и другу, не замечая его ухаживаний. Глаза ей открыла подружка.
- Ты что, правда слепая или притворяешься? Такие розы к чаю не дарят.
Вот и озадачилась теть Тамара – тогда еще юная, двадцатитрехлетняя девушка: как быть? Других кандидатов вокруг не было, а те красавцы, на которых она обращала внимание, были далеки и недоступны, увлечены другими девчонками и вообще, по словам ее мамы, «без серьезных планов на жизнь». Подумав хорошенько, решила: «Замуж сходить надо». И согласилась. Как будто играючи. Думала: «Рожу себе ребенка, если и разведусь, всё не одна». Наташе было семнадцать, когда она впервые услышала эту историю, и ей стало не по себе от таких расчетливых мыслей. А сейчас, спустя пять лет, понимает тетю гораздо лучше. Вон у Ники любовь - такая, что даже семья чужая ей не помеха, а хорошо ли это? По Божьим заповедям – не очень. А как на самом деле – время покажет.
В общем-то, теть Тамарин брак по расчету оказался гораздо удачнее, чем у многих ее подруг, которые выходили по страшной любви, которая каким-то немыслимым образом при всей своей необъятности ухитрялась угаснуть спустя пару лет, как только «заедал быт».
- Было трудно, но мы старались. И ради детей, и ради себя. Всегда помнили, что мы перед Богом в день нашей свадьбы в церкви дали обещание быть рядом друг с другом и в горе, и в радости. Да, нам повезло, тогда нынче модный «гражданский брак» еще не был так популярен. Жили, конечно, но скрывали, стыдным считалось сожительствовать. А сейчас всё с ног на голову. Брак «без ответственности» стал модным, а вот хранить чистоту до свадьбы или жениться сразу и не попробовать жить вместе – вот это странно. Первая мысль у всех какая? Раз так спешат, значит, невеста беременна.
Наташе всё это было знакомо. Она слушала мудрую тетю и впитывала как губка. А теть Тамаре и впрямь многое пришлось пережить. И прерванная на позднем сроке беременность, и последующая бесплодность, и тяжелая болезнь мужа, которую вместе они преодолели. И всё это – в трудные времена безденежья и бюрократизма.
Выстояли. Потому что вместе. Когда одному плохо – другой поддержит. А даже если и поругаются...
- Я всегда помнила, что это Ева из ребра Адама сделана, а не наоборот. Значит, в семье главный муж. А жена ему дана в помощницы. И должна быть мягче, уступать.
Хорошо было слушать ее слова и воспоминания, тепло на душе, и казалось, вот она – счастливая семейная жизнь, настоящая любовь. Наташу всегда умиляло, когда она видела гуляющие по улицам пожилые уже семейные пары, которые прошли через множество бед, проблем, трудностей, а все-таки выстояли и не потеряли желание идти за руку даже спустя много лет, зная все недостатки друг друга, прощая обиды.
Но не сладкой, увы, была жизнь. И до такой степени «блаженства» еще нужно дойти. А как дойти, если не любишь?
Так тогда и спросила.
- Жена должна уважать мужа, а тот – заботиться о ней. Поверь, если он везде твердит, что любит, как это сейчас модно – под окнами писать «Катя + Миша», фотографии в ваши «Стограмы» выставлять с охапками цветов, а вечером по лицу получать, разве это любовь? Настоящая любовь – она тихая, незаметная. О ней не кричат на улицах. Но приходишь домой, и в душе светло. А любовь... – теть Тамара замолчала, задумавшись на мгновение и, может быть, подбирая слова. – Если муж любить будет, заботиться, то и твое сердце рано или поздно откроется ему навстречу, и с такой теплотой развернется, что будешь Бога благодарить. Нам ведь, женщинам, что надо? Чтобы нас приголубили, обняли, пару ласковых слов сказали. Чтобы мы себя слабыми хоть на мгновение почувствовали. А слабой можно быть только с кем-то сильным. Не всё же время коней останавливать. Вот и весь нехитрый секрет.
Долго думала об этом Наташа, даже записала куда-то, а потом потерялся тот дневничок, перелистнулись страницы жизни, захватила новая университетская жизнь, первое большое, но, увы, безответное чувство...
Ушла из жизни тетя Тамара после тяжелой болезни. А за год до этого ушел дядя Леша – просто лег и не проснулся. Теть Тамара плакала очень, но говорила:
- Бог его миловал. Без мучений забрал. Упокой, Господи, душу новопреставленного раба твоего Алексия.
Из размышлений Наташа вынырнула, подходя к корпусу больницы, где лежал Марк. Вторая неделя его пребывания здесь была на исходе. Ее финансы, честно говоря, тоже, ведь не придешь с пустыми руками. А ходила она почти каждый день.
Но о финансах думалось в последнюю очередь. Да и Марк твердил: «Не носи ничего, девать уже некуда», и сам ее здесь подкармливал. Но всё же неизменный пакет с фруктами или соком она всегда приносила. А сегодня – мандарины и шоколадка – всё, что нужно для хорошего настроения.
Медсестра на посту приветливо улыбнулась ей. Наташа набрала номер Марка – после того, как он стал понемножку передвигаться на костылях, в палату не пускали, только в коридор.
- Привет, выйдешь?
Через пару минут он показался. Кажется, ему самому было неудобно, что он так медленно к ней приближается, что в таком не совсем здоровом виде. А ее душа ликовала: жив и скоро будет здоров – слава Богу!
- Привет, - чуть-чуть улыбнулся он, но сердце сразу подпрыгнуло ввысь. Двадцать два года уже, а всё как девчонка.
- Привет. Я тебе шоколадку и мандарины вот принесла.
Он ловким жестом вытащил из кармана точно такую же шоколадку:
- И я тебе.
Они засмеялись. Она подняла глаза и... Боже мой, если можно влюбиться еще сильнее, то она, наверное, так и сделала. Какой же глубокий у него взгляд! Какой же сам он... Чудесный!
И вдруг... Нет, нет, нет! Над ухом как гром среди ясного неба раздался противный, писклявый и приторный голос:
- При-и-ивет!
На самом деле, голос у Тани был вполне обычный - правда, чуть повыше, чем у Наташи. Но подсознание вечно всё искажает: не мешает нам идеализировать тех, кого любим, и находить еще больше недостатков в тех, кого любим не очень.
Ну почему сейчас? Откуда? За две недели они ни разу с ней не пересекались!
- Привет, - Марк подвинулся, освобождая ей место на скамейке прямо между ними.
Таня этим, конечно, воспользовалась. И шоколадку в ее руках увидела. Поэтому села, оттеснив Наташу, почти спиной к ней, так, словно они с Марком вовсе отдельно от нее сидят. Так что всё время – около пятнадцати минут – она молчала и слушала их беседу. И легкости в душе уже не было. Была только злость и разочарование. Ну почему Марк позволяет ей это?
А потом его позвали на процедуры, он одинаково учтиво распрощался с обеими и медленно поскакал на одной ноге прочь.
Вышли они с Таней порознь, как будто не знали друг друга. Ну да, лично представлены не были, но обе точно знали, на каком фронте воюют, и что трофей их манит один. Только двух победителей не бывает. Выигрывает всегда один.
А иногда бывает, что кругом одни проигравшие. Но об этом Наташа не думала.