Любовь или криминал?

— Да? — услышал Брайн на том конце.

— Привет, Влад. Ты помнишь меня? Это я, Карта, Брайн, — напомнил Брайн, наматывая на палец провод. Он подумал, что Ботаник может не узнать его, ведь контакта как такового не было.

— Да, я понял. Что-то случилось?

«Спектакль начинается», — Мапс ухмыльнулся про себя.

— Я хотел тебя предупредить. Да, возможно тебе будет сейчас больно, но если я дальше буду скрывать то, что знаю, тебе будет хуже. Я хочу тебе помочь.

— Так, начало не обнадёживает, — Ботан насторожился и стал внимательнее слушать.

— Да. Оливия тебе неверна. Она спала с другими. Мы ездили на предприятие, и она лично на моих глазах приставала к другому парню. Если бы я их не разнял, то она могла охотно провести с ним вечер.

Брайн знал, что это неправда. Он решил переделать ситуацию, произошедшую накануне так, как было удобно ему.

Ботан не мог поверить своим ушам. Пальцы разжались, грозясь выронить трубку из рук. В глазах стало темнеть.

— Оливия приставала к кому-то? Погоди, ты путаешь! Она не могла!

— Нет, могла, Ботан! Я знаю, какой ты ранимый, желаю тебе счастья, поэтому сказал тебе об этом! Расстанься с ней. Ты ей не нужен! Ты ей мешаешься под ногами! — Брайн старался звучать как можно более драматично. Получалось отлично.

«Господи, я должен идти во ВГИК¹»

— Она тебе так сказала?! — выкрикнул Ботан будто от физической боли.

— Да, она лично так мне сказала при разговоре. Не трать на неё своё время. Ты ещё встретишь ту, которая тебя искренне полюбит.

Ботан не нашёл, что ответить. Мысли в голове смешались, будто рой назойливых пчёл. Ботан выронил трубку, сел на диван, обнял колени и начал плакать тихонько.

До сознания ещё не дошла вся эта информация. Она звучала, будто в кошмарном сне. Ботан ударил себя по щеке, надеясь, что сейчас проснётся, как ни в чём не бывало, но нет: щека мгновенно заболела, стала ярко-красной. Ботан не знал, что ему делать. Он начал вспоминать, что делали те, кто узнавал о неверности своей половинки, вспомнил русскую классическую литературу, «Анну Каренину»², но все эти варианты его не устраивали.

«Ладно, я уеду из Питера к маме под крыло, в деревню и буду учиться музыке, как раньше. Все будет хорошо. И без женщин жил восемнадцать лет, дальше смогу. Любовь — это всё пустое. Это сказки для инфантильных, наивных романтиков, которые ещё не выросли. А я взрослый. На своей шкуре понял, что любви нет.»

Ботан помимо всех этих мыслей мечтал о том, чтобы это всё было ложью. В его душе кто-то кричал: «Не верь!». Если бы Ботан был бы более зрелым парнем, он бы давно заметил то, как Брайн смотрит на Оливию и был бы готов к таким поворотам. Но он не замечал...

— Оливия, ты точно не нуждаешься в помощи? Может, мы останемся с тобой ночевать? — уточнил Сизый, открывая дверь машины и помогая девушке выйти. Оливия взяла волю в кулак и улыбнулась:

— Всё в порядке. У меня есть мужчина, который за мной посмотрит.

— Ты же сказала, что он не должен знать.

— Не должен. Просто я о том, что внимание и забота будут со мной, меня короче успокоят. Вот, — Оливия вышла из машины. — Ну и вы как бы тоже молчите об этом, не дай Бог ляпните что-то при заучке, я вас убью. Всё, до встречи, — Оливия помахала рукой и подошла к парадной.

Конечно, Оливии было страшно до сих пор, она не отошла так быстро, но у Стар была репутация сильной девушки, и вот так рыдать при друзьях она бы не смогла. Они были бы шокированы и, по её мнению, разочарованы. Оливия решила, что если плакать, то на плече своего парня. Только при нём она могла обнажить свою душу и показать истинную себя, не получив при этом осуждения.

Оливия открыла дверь в квартиру, выдохнула и ласково сказала:

— Ботаничек, я дома!

Ответа не раздалось. Оливия не стала придавать этому значения, понимала, что он может быть занят учёбой. Она разулась, сняла куртку и позвала Ботана снова. Нет ответа. Оливия не стала церемониться, распахнула дверь в его комнату. Ботан сидел на диване, обняв колени и покачиваясь взад-вперёд. Лицо было заплаканное, опухшее, глаза красные, в них лопнули сосуды.

— Ботан, что случилось? — Оливия не могла игнорировать такой вид своего парня. Она села к нему на диван. Тот отсел от неё.

— Ботан?

— Оливия, я хочу, чтобы ты ушла из криминала, прекратила все свои дела и перестала общаться со всеми друзьями. Ну, кроме Сизого.

Ботан специально хотел заставить Оливию разорвать связи с напарниками. Они же мужчины. Кто знал, может, она подкатывала к ним. А Сизый вроде был вне подозрений и нравился Ботану.

Оливия приподняла бровь, услышав такое заявление.

— Ботан, мы когда вступали с тобой в отношения, я тебе триста раз сказала, что не брошу рэкет и своих пацанов не оставлю. Не задавай глупых вопросов и не говори херни. Вроде умный парень, — Оливия старалась быть спокойной, но по её взгляду становилось понятно: она взбешена.

— Послушай ты, распутная женщина. Я в курсе про то, что ты лезешь к парням, меня это не устраивает, абсолютно. Мне очень больно.

— Я лезла? — Сказать, что Оливия была в шоке — не сказать ничего. Она рассчитывала на моральную помощь Ботана, но получает грязные обвинения. — По твою мнению, я шалава?

— Нет, ну не шалава, — Ботан начал пятиться назад. — Но распутная женщина.

— Ты охуел? Говорить, что я сплю со всеми подряд! — Оливия вскочила с дивана. — Ты совсем с дубу рухнул! И ещё заставляешь бросить меня дело всей своей жизни! — она уже не сдерживалась и орала на всю квартиру, трясясь от злости.

— Да, заставляю! Меня достала эта твоя жизнь! Меня достало то, что я постоянно волнуюсь за тебя, где ты! Меня достало подозревать, сходить с ума от догадок! Меня достало то, что ты сутками с ними, ты сутками на своих делах, а я по боку! Ты меня вообще не любишь! Я хочу любви, тепла, заботы! Я хочу, чтобы меня обнимали перед сном!

— Да я и так тебе кучу внимания уделяю! — крикнула Оливия в ответ. — Ты вообще сам понимаешь, в чём обвиняешь меня? Ты говоришь, что любишь меня, а потом говоришь, что я лезу ко всем! Чёрт, как это мерзко и низко! С чего ты вообще это взял? Урод, урод, ненавижу тебя! — Оливию взяло отчаяние, она в истерике прокричала последнюю фразу и дала Ботану пощёчину, уходя к себе. Она закрылась на задвижку и начала горько плакать. Да, в её конституцию входило золотое правило «не плакать», но сейчас все равно. Было слишком много боли и страха.

У Оливии в голове крутились все те слова, которые ей сказал Ботан. Она не могла их забыть, они звучали у неё в ушах. Почему он так поступил? Почему он счёл её шлюхой, которая продаёт себя всем? Тем более, в свете последних событий. Всё это заставило Оливию винить себя в том, что над ней едва не надругались. Значит, она виновата, она слишком провокационно себя вела, слишком вызывающе оделась, переборщила где-то. «Я виновата, я виновата», — повторяла она, закрыв лицо ладонями. Она подошла к зеркалу, посмотрелась в него и ударила кулаком по стеклу. Ей стало настолько ненавистно своё тело, что она хотела схватить осколок и разрезать себя к хренам.

По руке Оливии побежала кровь, начиная стекать на пол. Ботан начал стучаться к ней в дверь, чтобы договорить, и когда понял, что дверь закрыта, взял ножик и взломал её. Оливия лежала на кровати, обняв своё кровавое запястье второй. Взгляд был пустой, не выражал эмоций. Ботан забыл все свои обиды и подлетел к девушке, не помня себя от страха.

— Ливи, солнце! Ты что натворила! Зачем? — вопрошал Ботан, доставая бинты.

— Пошёл нахуй!

— Оливия, руки дай! — Ботан смочил бинты перекисью.

— Пошёл нахуй!

Ботан с силой потянул руку Оливии к себе, начиная заматывать бинтами. Оливия тихо повторяла Ботану, куда пойти. Она его ненавидела, ей было неприятно смотреть на него, дышать с ним одним воздухом.

— Мне Брайн сказал, что ты приставала к каким-то мужчинам сегодня, — сказал Ботан, завязывая бантик. — Скажи, это правда?