Русалка

— Я хочу сказать, это просто инструмент, он может помочь в разных ситуациях, но им надо уметь пользоваться. При торге эмоции господина Хуфтера мне помогли определить, сколько денег он готов заплатить, а что будет слишком. Если я чувствовала, что его интерес к моим вещам выше его жадности, то настаивала на поднятии цены. Когда же я поняла, что эти эмоции почти пришли к равновесию, лишь с легким перевесом в сторону интереса, то согласилась на его цену. Как-то так это работает.

Рохеис похмурился несколько минут, а потом решился:

— Хорошо, давайте устроим вам испытание. Завтра ко мне приедут несколько торговцев. Они настаивают на том, то я перебарщиваю со своими ценами, но я полагаю, что это не так. Вы будете присутствовать на встрече и подскажите мне, что они чувствуют, готовы ли на самом деле они платить больше и кто больше заинтересован в моих товарах.

— Хорошо, — прищурилась я, — но с условием. Я получу долю от той прибыли, которую вам принесу. Если я не смогу помочь — вы ничего не потеряете, если же смогу повысить цены, то вы отдадите мне половину разницы.

— Половину! — возмутился несказанно Рохеис.

— О, не жадничайте. Вы же не верите, что я смогу помочь! Давайте, вы сегодня назовете мне те цены, по которым хотите продать свои товары. Если удастся продать дороже, то разницу делим пополам.

— Но я же могу вас обмануть и назвать сегодня цены выше того, на что реально рассчитываю, — прищурился Рохеис.

— Пусть будет так, — махнула я рукой, — все равно я не смогу за вами ничего перепроверить. Поверю на слово. Зато половина того, что получится выручить сверху — пополам. По рукам?

Рохеис немного посомневался, а потом все же кивнул:

— По рукам!

Остаток дня мы потратили на изучение товаров, что он привез из Дорвиреда — столицы империи — в Хелмент. Это была та специфическая часть груза, которые в Империи не продать. Товаров для родины у Грохеиса было куда больше, но кое-что еще он должен был получить от задерживающегося караванщика. Это были товары, которые везлись из северной части пустыни. Караванный путь шел по тому ручью, в устье которого стоял Хелмент. Ручей тот терялся в песках, но кое-где появлялся в виде оазисов, где жили люди. Путь от этих населенных пунктов к столице шел через центральную совершенно безводную часть пустыни, поэтому по возможности ее обходили: караваны ходили по побережью и в глубину страны от Хелмента и некоторых других прибрежных городов. Дорвиред стоял на широкой реке, которая разливалась каждый год в сезон штормов, подобно древнеегипетскому Нилу, это был довольно богатый край, особенно учитывая обилие магов земли, но добраться до него от других частей Халифата было весьма сложно, напрямик через пустыню караваны ходили редко, хоть расстояния там и были меньше, но менее рисково было идти в обход.

В Империю везти часть груза, предназначенную халифатцам, не имело смысла, потому что там были довольно специфические вещи: маленькие амулеты воды, с помощью которых можно притянуть водную жилу для полива огорода. В Империи, где было множество рек и ручьев, дешевле было прокопать какой-нибудь канал от ближайшего ручья или речки. Или краски, которыми себя расписывают местные женщины. По описаниям я поняла, что это что-то вроде мехенди, но только нескольких цветов: осветляющие кожу, делающие ее красной или черной. Еще иглы и краска, которыми мужчины наносят на себя несмываемые рисунки, кажется, что-то вроде татуировок. Семена растений, заряженные для прорастания на пустынной песчаной почве и другие мелочи.

Все это Рохеису нужно было сбыть до того, как плыть дальше, чем местные купцы и пользовались, пытаясь сбить цену практически до себестоимости. Вроде как и амулеты недостаточно сильные, и краска слишком тусклая, и семена никому не нужды, хотя вообще-то сейчас как раз посевная должна начаться. В общем, логика понятна. Рохеис так бы, конечно, мог расторговаться, только время все поджимало, хотелось продать груз сразу и полностью, а не мотаться с каждым ящиком.

Мы условились об условных знаках и договорились, что на встрече я буду замещать его секретаря, который вроде как заболел.

К вечеру на мое счастье явился посыльный с первой частью оплаченной мною одежды. Так как я не знала, сколько времени корабль простоит в порту, то мы договорились, что мне постараются сделать столько, сколько успеют, и привозить сделанное будут партиями. К счастью, и деньги для оплаты следующей части заказа у меня теперь были разменяны.

В первой посылке оказалось несколько удобнейших шелковых топиков — эдаких маечек на бретельках. А что еще русалке надо, например, для сна или чтобы сплавать куда-то по делам? Никаких больше рубашек с длинным рукавом под водой, да в качестве пижамы использовать удобно. Хорошо, что такой мой странный заказ сочли просто причудами иностранки, так как комбинашек тут в принципе не шили, что в Империи, что в Халифате, белье женское было довольно скромным. Это у нас корсет воспринимается как нечто эротическое, а тут его одевали поверх рубашки с длинными рукавами и округлым неглубоким вырезом, и панталон ниже колена. Нет, для местных мужчин, конечно, и такой вид считался верхом эротики, заказанные же мною простенькие маечки вызвала у торговки недоумение, но скрытое профессионализмом.

Там же нашелся первый доработанный кринолин, так же меня несказанно порадовавший. Теперь я могла не только надеть новое платье, то и выбросить подъюбник с не отстиравшимся кровавым пятном. Помня о первом своем фейле с посадкой на корабль, когда, чтобы не светить хвостом, пришлось поднять всю шлюпку целиком, я заказала доработанный кринолин. Торговке-швее пришлось объяснить, что неработающие мои ноги очень некрасивы и я их стесняюсь, поэтому мне сшили что-то вроде мешка под кринолином. Все это было изящно оформлено оборками и складками, чтобы, если даже что-то случится и, например, я упаду с кресла и юбка задерется, никто не только не сможет увидеть мой хвост, но и не сможет понять, где тут вообще-то должны быть мои ноги, которых нет. Для этой цели в подъюбнике было несколько слоев: кринолин из жесткой ткани, создающий объем, затем еще одна юбка из материала средней плотности вроде простой выбеленной хб-ткани, но с шелковой оборкой по низу, и полностью шелковый мешок, сверху по покрою похожий на шаровары, как носят местные, но только с одной штаниной, зашитой снизу. Слои эти можно было носить как отдельно, стягивая шнурком на талии, так и соединять в единое целое с помощью пуговиц, чтобы слои не скользили относительно друг друга.

В общем, на следующий день, одевшись во все новое, тщательно причесавшись перед нормальным ручным зеркалом собственным новеньким набором расчесок, закрепив волосы в высокую прическу по имперской моде, но добавив к ним свой перламутровый гребешок и аккуратно на манер мантильи прикрепив сверху шелковый платок в цвет платья — чтобы вроде бы и по-имперски, и вроде бы голова покрыта для халифатских гостей, я была готова.

Гости, конечно, ожидались только после полудня, так что у меня было время еще обговорить все с Рохеисом и испытать на нем свой внешний вид. Но, кажется, мужчина не обратил никакого внимания на мои старания, только лишь отвесил дежурный комплимент и тут же переключился на обсуждение характеров купцов, с которыми предстояла встреча. Я слушала его в пол-уха, полагая, что лучше я буду ориентироваться на свои магические ощущения, а не на его рассуждения об их мотивах и планах.

Где-то после полудня я с помощью Рохеиса пересела в инвалидное кресло — теперь, в новом кринолине я не так боялась, что что-то пойдет не так, а звать ради одной минуты Гарта казалось глупостью, да и купца это могло обидеть. После с удивлением заметила, что Рохеис слегка покраснел, но пытается это не показывать, отвернувшись. Странный какой.

Мы решили не акцентировать внимание пришлых на моих способностях, поэтому Рохеису придется повозить меня на инвалидном кресле. К тому же, так проще было объяснить, почему он должен держаться ко мне ближе, чтобы я могла подавать ему сигналы. Рядом со мной лежала простейшая тетрадь размером с ладонь из сложенных и сшитых вместе листов папируса и немного доработанный стилус — вчерашний вечер я потратила на доработку писчих принадлежностей. Я подрезала стилус водой и сделала форму кончика более тонкой и изящной, а так же добавила вертикальную прорезь с круглой дырочкой, фактически повторяя форму плоского пера. Острое перо, более тонкое, к сожалению, из этого материала сделать не вышло, да и бумага для письма им была слишком гладкая, а вот эта доработанная форма помогала писать более мелким почерком. Хорошо что я, хоть и не особенно увлекалась каллиграфией, но общие принципы письма плоским пером нам в университете давали, и я могла нарисовать что-то кроме печатных букв.