Русалка

На черта они все мне нужны? Что мне с ними делать? И как всю эту ораву кормить?.. Ладно, вру, деньги-то у меня были. Не было дела, к которому бы всех их можно было приставить. К тому же, женщины и дети имперским не владели, отцы язык знали, но, скажем так, на моем уровне — чисто объясниться, без сложных понятий.

Помогал, как ни странно, секретарь старика, Лаум. Он, как и секретарь Рохеиса, прекрасно владел обоими языками, понимал даже то, что я не могла выразить. Его мать Кармелта — грузная низкорослая дочерна загорелая женщина с огромными руками принялась немедленно руководить всем женским составом нашей делегации, а днем еще явилась помогать коку готовить еду. Как они понимали друг друга осталось для меня загадкой, потому что Кармелта имперским не владела от слова «совсем», но под ее руководством на нашем столе стали появляться новые интересные блюда.

Днем, увидев играющего на палубе Кракена, она что-то сказала Лауму, и тот густо покраснел.

— Что? — спросила, уловив в его эмоция смущение.

— Мама говорит, что осьминогов тоже умеет готовить. Простите, я ей объяснил, что это не еда.

Я только фыркнула.

Вылезший из своей каюты встрепанный Рохеис прервал наш разговор. Подойдя, он поклонился мне, махнул рукой на Лаума, и тот поспешил отойти прочь.

— Как все прошло вчера ночью? — спросила я купца, медитируя на морские волны.

— Ожидаемо, — он хмыкнул, — пришлось в общей сумме раскошелиться на пять тысяч золотых и задействовать кое-какие семейные связи, чтобы выцарапать ваши двадцать.

— Значит, остается только пятнадцать тысяч, — вздохнула я горько. Этого следовало ожидать.

— Нет, что вы, все двадцать тысяч ваши, я готов передать вам под расписку, они в моей каюте, просто там сейф…

Я взглянула на него удивленно:

— Но вы же потратились…

— Вы вытащили меня из такой дерьмовой ситуации в пустыне, что это я перед вами в долгу, госпожа Бороув.

— Зовите меня просто Арина, — поморщилась я. — По традиции моей страны считается неприлично звать по фамилии человека, с которым прошел через такое… — я проглотила грубость, — много приключений.

— Тогда вы тоже зовите меня Оларг.

«Почти Олег», — хмыкнула я про себя. Он постоял несколько минут молча, ожидая от меня продолжения разговора, но мне было лень думать над новой темой.

— По возвращению в Империю я хотел бы представить вас своему отцу, — неожиданно перевел разговор он.

— Зачем?

— Как «зачем»? — он неожиданно густо покраснел, покосился на меня, вроде бы понял, что я действительно не понимаю, напыжился, поджал губы, глубоко вздохнул, словно собираясь что-то важное сказать… медленно выдохнул, понурив плечи. Постоял несколько минут молча, а потом прошептал едва слышно: — я делаю вам предложение стать моей женой, Арина.

Мне показалось, что я ослышалась. Я удивленно взглянула на Рохеиса, на его эмоции. Он не шутил. Он был смущен и, кажется, действительно испытывал ко мне что-то вроде симпатии.

Неожиданно для самой себя я засмеялась. Громко, то запрокидывая голову назад, то сгибаясь пополам, почти задыхаясь от истерического хохота, выдавая совершенно неприличные писклявые охи:

— Какой же вы болван, Оларг, — кое-как выдавила я из себя, — какой же вы невыносимый болван…

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ