Страница 9 из 31
После этого офицер два часа рассказывал о воинской чести, о воинском знамени, о воинских званиях, об обращении к старшим и к своим товарищам, об обязанностях военнослужащих и о многих других вещах, которые суворовцам предстояло усвоить прежде, чем стать настоящими военными.
– А сейчас мы с вами отправимся в библиотеку получать учебники, и с завтрашнего дня начнем занятия по распорядку дня, – закончил он свою беседу.
Капитан Вилько отобрал несколько человек покрепче, потому что предстояло получить учебники по всем предметам для всего взвода, а остальным нужно было там же в библиотеке записаться на абонемент.
Библиотека училища находилась в бывшей внутренней церкви пажеского корпуса, который до революции располагался на территории некогда Воронцовского дворца, построенного по проекту знаменитого архитектора Растрелли. Чугунная табличка, повествовавшая о том, что памятник архитектуры Воронцовский дворец находится под охраной государства, висела на стене у парадного подъезда центрального здания. На портале одного из зданий сохранилось даже лепное изображение двуглавого орла, герба Российской империи, что было весьма необычно видеть через сорок с лишним лет советской власти. На потолке библиотеки тоже сохранились очень красивые фрески, роспись прежней церкви. Сохранились также мраморные колонны, между которыми сейчас располагались огромные от пола до потолка длинные стеллажи с полками для книг. Для того чтобы можно было пользоваться книгами с верхних полок в библиотеке были оборудованы антресоли. Книг в библиотеке было очень много. Об этом свидетельствовали несколько каталогов, установленных в читальном зале. Здесь было очень тихо, и даже обычно шумные мальчишки здесь не решались говорить громко.
Вечером перед сном старшина показал, как нужно складывать свою форму. Взяв гимнастерку за погоны, он одним движением подогнул рукава назад и, сложив ее пополам, положил на сидение стула.
– А брюки нужно аккуратно сложить по швам и повесить на спинку стула таким образом, чтобы стрелки на брюках не помялись. Так стрелки на брюках смогут продержаться чуть дольше, – поучал старшина.
Потом он приказал дежурному сержанту проследить за тем, чтобы мальчики проделали то же самое со своей формой, и чтобы спали по пояс раздетыми для закаливания организма. После вечернего умывания и мытья ног все понемногу укладывались в постели. В десять вечера прозвучала команда «Отбой!», и свет в спальне выключили. Мальчишки, еще не привыкшие к жесткому распорядку дня, какое-то время пытались разговаривать, но дежурный сержант-сверхсрочник, прогуливаясь в темноте по спальне, решительно пресекал все разговоры, угрожая «взять нарушителей на карандаш», то есть записать фамилию в такой же блокнотик, которые суворовцы уже видели у командира роты и у других офицеров. Туда офицеры и сержанты записывали фамилии провинившихся или отличившихся чем-то суворовцев с указанием его «подвига» для последующего принятия решения. В необходимости своевременного сна суворовцы убедились уже на следующее утро.
Утро следующего дня началось в 7.00 с команды «Подъем!», которую подал уже умывшийся и одевшийся все тот же дежурный сержант:
– Быстро одеться, оправиться и через десять минут строиться на зарядку. Форма одежды № 2, то есть с голым торсом. Кто опоздает, будет наказан.
Заспанные мальчики с трудом отдирали головы от подушек, но сержант не давал никому опомниться и, подходя к очередному лентяю, не успевшему подняться, просто сдирал с него одеяло. Мальчики, еще покачиваясь, надевали носки, брюки, ботинки и бежали в туалет, стараясь не опоздать на построение.
– Бог создал отбой и тишину, а черт подъем и старшину, – в полголоса поделился с товарищами суворовец Ченовардов, уже слышавший эту фразу у солдат той части, где служил его отец.
Внизу во дворе роту ждал капитан Басманов, уже одетый по полной строевой в сапогах и портупее. Он пришел специально, чтобы провести зарядку. Выходя на улицу, мальчики ежились от холода. Был еще конец августа и температура воздуха была относительно высокой, но сырой ленинградский воздух пронизывал насквозь, кожа быстро покрывалась пупырышками. Командир роты это понял, поэтому не стал долго раздумывать и дожидаться, пока третий взвод полностью спустится по лестнице, и подал команду:
– Вперед, бегом марш!
Рота, сначала нерешительно семеня, но потом уже все больше набирая темп, побежала на стадион. Капитан Басманов, прижав согнутые в локтях руки, бежал рядом, время от времени подавая необходимые команды. После двух кругов вокруг стадиона мальчишки уже тяжело дышали, пар валил из их ртов. Лица, руки и спины покрылись капельками пота. Но командир, не давая им опомниться, сразу же приступил к выполнению упражнений утренней гимнастики. Через пятнадцать минут занятий он опять заставил свою роту пробежать круг по стадиону и добежать до своего квадратного дворика. Там он на ходу подал очередную команду:
– Быстро умыться, почистить зубы, привести форму в порядок и приготовиться к утреннему осмотру.
В помещении роты уже командовал пришедший во время их отсутствия старшина Валетин, который продублировал команду Басманова. Мальчики быстро хватали свои мыльницы, зубные щетки, коробочки с зубным порошком и бежали в умывальную комнату. Там было лишь полтора десятка кранов, поэтому опоздавшим приходилось ждать своей очереди. Разгоряченные мальчишки, обвязав вафельные полотенца вокруг пояса, шумно плескались холодной водой. Стоявший рядом дежурный сержант строго следил за тем, чтобы все умывались холодной водой по пояс. Горячей воды в училищном водопроводе не было, и для ребят из провинции это было привычным явлением, а вот москвичам и ленинградцам, привыкшим к теплой воде из-под крана, поначалу приходилось трудновато.
Зато ленинградцы быстро отыгрались уже на следующем этапе подготовки к утреннему осмотру. Возвращаясь после умывания, Костя заметил, что его сосед по кровати суворовец Семкин усиленно чистит маленькой жесткой щеткой латунные пуговицы гимнастерки, собрав все девять пуговиц на один пластмассовой трафарет. На тумбочке перед ним стояла маленькая бутылочка, откуда он время от времени пробкой наносил какую-то жидкость на пряжку поясного ремня, проделав затем и с ней такую же чистку, как и с пуговицами. После этих процедур пуговицы на его гимнастерке и бляха блестели ясным огнем. Костя заметил, что еще несколько мальчиков-ленинградцев и ребят, уже ранее учившихся в СВУ, пользуются подобными флакончиками с асидолом.
Косте было неудобно просить чужие вещи, поэтому он попытался слегка почистить пуговицы и бляху обратной стороной своей суконной гимнастерки, но аналогичного успеха ему достичь не удалось. Он успел только выскочить на лестницу с сапожной щеткой в руке, чтобы смахнуть пыль с еще совсем новых черных ботинок, как прозвучала команда на построение.
В это утро старшина не стал проверять чистоту подворотничков, зная, что они у всех подшиты только вчера, но зато обращал внимание на чистоту обуви, блях и пуговиц. Вскоре стало ясно, что далеко не у всех суворовцев в этом был полный порядок.
– Даю вам еще три минуты, чтобы начистить все положенным образом, – категорически произнес старшина, указав на стоявшего во втором взводе казашонка, пошутил: – Вот так, как у этого Уморы Кадиева. Разойдись!
Вместе с Сиротиным из того же пограничного СВУ в роту прибыл и казах Умаркадиев. Этому сыну южно-казахских степей его родители, видимо, прочили судьбу казаха Чокана Валиханова, который в свое время тоже окончил Оренбургский кадетский корпус, стал офицером и даже успел отличиться на службе у государя императора, выполнив несколько весьма сложных заданий по разведке на территории Китая в интересах России. Но для старшины Валетина этот юноша с раскосыми глазами и весьма широкими скулами на протяжении всей учебы был лишь объектом для шуток. К чести этого парня, надо признать, что, будучи добрым и веселым по характеру, он ни на шутки старшины, ни на шутки товарищей никогда не обижался, даже, наоборот, в этом случае старался подыграть шутникам. Он ничем, кроме специфической внешности не отличался от других суворовцев, поэтому на протяжении всей учебы в училище никогда и никто не пытался унизить или оскорбить его по национальному признаку.