НекроХаник

— Не откажусь, это да. Ваша Глаша готовит просто изумительно.

Фрол Карлович Бахрушин числился чиновником по особым поручениям в Земельной управе. При этом был одним из доверенных лиц графа Салтыкова, покровителя семейства Найсакиных. За коммерческие отношения отвечали другие люди, а вот любые личные просьбы курировал лично Бахрушин. И сейчас, после ужина, он достал из папки лист и протянул его хозяину дома:

— Вот копия осмотра места происшествия. Из которого следует, что вашей дочери ничего не угрожало. Да, испугалась она изрядно, но в старых больницах до сих пор иногда появляются разного рода порождения тьмы. Особенно, если место запущенное и церковь вовремя не досмотрела.

— Саша описала тварь, как очень агрессивную и опасную.

— Девушка была под воздействием темных флюидов. Обычно дети сильно чувствуют чужую злобную ауру, а нечисть и рада стараться, запугивает… Но все закончилось хорошо. Гадину прибили, тушку уже в университете отпрепарировали. Кроме того, хозяин лично попросил князя за делом проследить и разобраться. Так что как только будет новая информация, я тут же вас извещу… Ну и рекомендую завтра до обеда в церковь сходить, ладанку освятить. Пусть дочка поносит какое-то время, в себя придет.

В детинце в это же самое время князь Мстислав Святославич встречал обер-полицмейстера, господина Горянова. Причем встречал не в рабочем кабинете, а в малом зале, где было изрядно натоплено. Причем сам князь сидел в льняной рубахе, а Горянов парился в черной шерстяной форме. Для понимающих людей подобного рода встреча демонстрировала княжеское неудовольствие.

— Вот скажи мне, Варфоломей Климович, твои орлы вообще мух не ловят? В городе, посреди бела дня нечисть чуть девицу не сжевала.

— Виноват, княже. Разбираемся.

— Ну, виноваты вы на пару с епархией, им я уже пистон вставил. А вот почему урядник не отследил, что попы вовремя больницу не посетили, это уже вопрос. Что, как обычно, мзду поделили, галочку в журнал поставили и не стали ноги бить?.. Проверь, Варфоломей. Потому как завтра уже все газеты с аршинными заголовками выйдут. И выльют на наши головы ведро помоев. Кстати, вполне заслуженно.

— Виноват, княже.

Мстислав Свтославич помолчал, отпил из большого бокала и ласково поинтересовался:

— Значит, кочегар зверюшку прибил, так?

— Несколько раз допрашивали. Сначала городовой, потом в участке урядник лично. Запирается, бесово семя. Говорит, пьян был, не помнит. Растолкали его в самом деле с трудом. Но других в кочегарке не было.

— Ага, пропойца вспомнить ничего не может, твои костоломы сейчас с него что угодно вытрясут. И не факт, что это будет правдой.

Не смея отереть выступивший пот, обер-полицмейстер пожаловался:

— Так после смерти Германа и некому в таких делах разбираться. Он один на темную непотребщину приезжал, пока еще в силах был.

Князь нахмурился:

— Это да, некроманта нам не хватает. А в университете успели лишь крошки из его знаний перенять и к делу пристроить… Так вот, профессор Лядов мне по телефункену доложил, что изумлен не меньше тебя. И появлением твари в дневное время. И особенно тем, что ей черепушку размолотили. Потому как простой обыватель демонов железом побить не может. Для этого вояка должен быть даже не кудесником, а волхвом или в сане не ниже епископа. Но архиепископ Мирон точно в кочегарке кадилом не отбивался, стар уже… Так что наказ тебе простой, Варфоломей Климович. Можешь подчиненных в бараний род согнуть, но правду мне добудь. Не отписку для самоуспокоения, а правду. Знаю, умеешь и других заставить сможешь землю рыть. Вот и сделай.

Поднявшись, седовласый старик вздохнул:

— Как надоело жулье из молодых к порядку призывать. Заводчика Миронова до тебя распесочивал, все он от больнички отбрыкивался, расходы ему лишние хуже ножа острого. Дал послабления на несколько лет, примет под свое крыло бедолаг. Надеюсь, хоть теперь там порядок будет… Ладно, иди, Варфоломей. Время за полночь, с утра этой проблемой займешься…

Судя по внешнему виду обер-полицмейстера, спать он точно не собирался. И просто мечтал вцепиться в загривки неумех, умудрившихся своими действиями вызвать княжеский гнев.

***

Из больницы Сергий съезжал во вторник. Агафон, как и обещал, ждал его в нанятой коляске. До стройки можно было и пешком за час добраться или чуть больше, но Агафон решил поберечь пока еще не восстановившегося парня.

— Садись, а то ветром качает. Опять свалишься, головой стукнешься.

— Так за поездку пятак лихач сдерет, не меньше.

— Не обеднею… Значит, рот держи на замке, ни с кем не думай занозиться, особенно с Прошкой. А вечером я тебя найду… На сегодня у тебя наряд по кухне будет. Рано еще на серьезные работы ставить. Вот оклемаешься, чуть отъешься, тогда будет видно. А то после больничных харчей аж просвечиваешь.

Возница обернулся и хохотнул:

— Это да, у меня тетка осенью под кобылу попала, так на Тихановской в земской отвалялась два месяца и кучу денжишь костоправам отдала, чтобы спину на место собрали. Домой вернулась — просто собственная тень. Но к Рождеству уже поправилась, снова в тело вошла… Так что нормально все будет. Руки-ноги на месте, мясо нарастет.

Агафон беззлобно фыркнул в ответ:

— За дорогой лучше смотри, советчик нашелся.

— А я что, довезу в лучшем виде. Могу и с ветерком… Накинешь? Так мигом домчу!

— Вот еще. Пятак, как сторговались…

Бригада строителей жила в двух бытовках, собранных на заднем дворе реставрируемого дома. В большей по размеру половину занимало подобие столовой, где народ завтракал и ужинал. Обед обычно заменяли пироги с мясом для быстрого перекуса.

Ближе к вечеру мелькнул Иван. Невысокий русый мужчина поздоровался, поинтересовался самочувствием и вскоре ушел по делам. Похоже, остался доволен увиденным. Сергий больше молчал, на все вопросы отвечал односложно, шуткам-прибауткам слабо улыбался. Создавалось впечатление, что получивший по голове гонористый пацан сделал правильные выводы и вряд ли снова распустит язык.

После ужина к нарам, где обычно спал Сергий, подошел Агафон. Поманил за собой и повел по прихваченной морозом грязи к выходу со двора. Там стоял небольшой сарай, где днем сидел учетчик, принимавший сделанную работу. Несмотря на позднее время, свет все еще горел.

Пригнувшись в невысоких дверях, пара вошла внутрь. За широким столом сидел нахохлившийся счетовод. Неизвестно, что пообещал Агафон цепному псу хозяина стройки, но заросший до глаз черными жесткими волосами дядька молча выложил на край стола несколько исписанных листов. Рядом небрежно бросил пачку серой шершавой бумаги и огрызок карандаша. Агафон подтолкнул Сергия вперед:

— Вот наряды за два месяца. Не все, но те, где я по сделанному хорошо помню. Считай, что должно выйти.

Посчитать? Да не проблема. Человеку, который два года по консалтингу пилил софт для разнокалиберных финансовых контор и сожравший цифровую собаку на бесконечных дебитах-кредитах? Раз-два-три-четыре-пять, я иду считать.

Подтянув единственный свободный табурет, Сергий устроился на краю стола и взял первый лист. Набросал привычный для себя «самолетик», раскидал объемы выполненных работ, уточнил у счетовода официальные расценки. После чего в ход пошел второй лист, третий. Когда добрался до последнего, бородач уже заинтересовался и с большим вниманием смотрел, как парень складывает и умножает. Наконец в конце всех столбиков появились итоговые значения.

— Смотри, Агафон. Восемь дней посчитал. Вот, отдельно тебе выписал. За первые три выходит по сто двадцать рублей к выплате. Здесь сто, здесь восемьдесят пять, тогда дождь был, меньше успели сделать. И всего должно получиться восемь сотен и двенадцать рублей, не считая копеек. Сколько из этого на бригаду должны отдать? В кассе пятую часть оставляем или четверть?

— Пятую, мы по-божески берем, — за Агафона ответил счетовод. — Еще пятую поставщикам и правильным людям, чтобы с вас паспорта каждое утро не требовали, как с цыган.