НекроХаник

— Неплохо, Лавр Филимонович. Для человека без доступа в закрытые архивы, очень неплохо. Но я кое-что поправлю. Во-первых, там была не чума, а зараза куда хуже. Поэтому из заболевших выжили лишь трое, остальных похоронили в закрытых могильниках и еще ворожбой прикрыли так, чтобы ничто не могло наружу выбраться. Во-вторых, полной информации о проведенном обряде над господином Зевеке ни у кого нет. Мать не оставила каких-либо записей об этом, Синод в свое время не спохватился, а сейчас это все вообще покрыто мраком. Больше ста лет прошло, однако. Единственное, что известно, так это отсутствие каких-либо темных сторон у открывшегося таланта и верность заветам матери Церкви. Кстати, исповедальник у господина некроманта — сам епископ Новгородский. А это серьезно.

Помолчав, князь нахмурился и продолжил:

— Старик очень неплохо зарекомендовал себя во время работы в полицейском департаменте. Сотрудничал и с особым отделом, и военные его несколько раз привлекали. Мало того, сам изучал различного рода материалы, ездил в Европу. Это ведь лишь у наших соседей-вольнодумцев некромантия связана с темными верованиями, да всячески изничтожается. Хотя их можно понять, после румынских событий с попыткой создать армию зомби у многих волосы дыбом встали. Но Герман Ерофеевич такой гадостью не пачкался. В основном использовал свой талант, дабы на месте смертоубийства снять слепки душ и помочь в расследовании. Кстати, нераскрытых дел у него не было.

— Осмелюсь спросить, почему же тогда из столицы уехал?

— Потому что тогда и произошел случай, из-за которого вы подписку сейчас дали… Пятнадцать лет назад старца уломали взять себе ученика. Нет, накопленными знаниями он и так делился, этого не отнять. И разные интересные вещи с его подачи вошли в обиход наших дознавателей. Одна идентификация по отпечатку пальцев чего стоит. Потому что некромантов в империи больше нет, а хорошо подготовленных экспертов мы выращиваем… Так вот. Совместными усилиями семьи и Синода, удалось договориться, что Герман будет готовить себе смену. Выбрал себе сироту из приюта, чуть ли не дочерью своей считал. Два года с ней занимался, вроде даже что-то получаться стало. А потом ученица попыталась самостоятельно раскрыть новое дело и погибла. Убийцей оказался один из наших дальних родственников. Растрата, карточные долги, пять трупов и шестой — Софья Германовна. Она как раз только-только стала совершеннолетней и выправила документы как воспитанница Зевеке… Государь приказал дело убрать в архив. Виновного в преступлениях судили на закрытой комиссии и отправили в равелин, на пожизненное заключение. Умер он через год после суда. Но вот Герман Ерофеевич посчитал, что в данном случае его унизили. Не было огласки, все бумаги изъяли. И формально даже ему спасибо не сказали, что такой гнойник вскрыл. Поэтому сначала наш некромант подал прошение о переводе в княжество, а затем и вовсе отошел от активных дел. Раз или два в прошлом году его привлекали читать лекции, и все.

Аккуратно завязав тесемки на папке, князь пододвинул ее Маркову и вздохнул:

— Формально мы не имеем права вмешиваться в это дело. Земли отчужденные городом, поэтому могут быть изъяты в любой момент с минимальной компенсацией. Зевеке за время службы на себя этот участок не оформил, хотя ему наверняка предлагали. Но с такой площади пришлось бы платить серьезные налоги, а заработки у господина некроманта были не очень большими. Орденами награждался, этого не отнять. На хорошем счету был, хотя за карьерой не гнался. Доходы тратил разумно, но вот разные раритеты покупал за свои и вояжи в Европу так же оплачивал лично. Поэтому по всем процедурам за две, максимум три недели Секретариат должен вынести решение. Скорбный Департамент на части свободной территории построит пансионат для убогих, а остальную часть возьмут себе промышленники. Порт, склады и все остальное. Все — по закону… А вот по-человечески выходит, что старика разденут. И останется он с протянутой рукой перед близкой смертью… Поэтому вот что, голубчик. Передайте срочные дела заместителю и завтра с раннего утра в воздушный порт. Курьерский дирижабль вас будет ждать. На литерном до Великого добираться куда как дольше, почти трое суток. А так уже к вечеру будете на месте. Письмо от меня вам адьютант доставит домой. Вручите, поклон от меня передадите. И предложите Герману Ерофеевичу два варианта решения проблемы. Ну, я только два вижу приемлемых… Либо продать земли по рыночной цене на бирже, причем цену выставить больше средней по району. Это должно принести ему несколько десятков тысяч рублей. Причем лучше аукцион даже объявить, наверняка желающих будет более чем достаточно. Либо передать право владения князю. Мстислав Святославич вряд ли откажет. Бывшему хозяину назначит ренту, участком сам княже распорядится, как ему будет угодно. Перед тем, как в гости к Зевеке ехать, загляните в кремль Новгородский, обговорите еще раз проблему. Ну и я позвоню сегодня чуть позже.

— Если господин Зевеке откажется землю продавать, то какие проблемы могут быть у покупателя?

— Я не совсем понял суть вопроса, — удивился Николай Иванович.

— Ну, порча там или еще что… Некромант все же.

Великий князь сначала нахмурил брови, потом ухмыльнулся и скоро еже хохотал во все горло:

— Повеселили вы меня, Лавр Филимонович, ей-богу, от души повеселили!.. Некромант — это официальное звание, согласно старым метрикам, еще времен Смуты. И европейцам это куда как понятнее, чем «консультант Департамента Сыска». Да и звучит куда весомее… На самом деле в ведении старика лишь умения по снятию посмертных слепков, попытка отловить эманации смерти и распознать причастных к ним. В Лондоне, например, для этого используют новую машину, размерами с карету. Говорят, в одном из пяти случаев даже какой-то результат получают. Наш же специалист результат выдавал в девяти случаях из десяти… Но про порчу, черную волшбу и еще что можете не беспокоиться. За столько лет под присмотром личного духовника чего-нибудь подобное давно бы уже всплыло. Так что — можете не опасаться за себя или будущих покупателей. Главное, не хочется старика напоследок обидеть. По закону — он ошибся и останется раздетым. Поэтому хочется хоть на последок протянуть ему руку примирения.

***

В отличие от Николая Ивановича, князь Новгородский выглядел куда как более внушительнее, хотя по возрасту вплотную подбирался к девяноста. Отдав больше сорока лет военной службе, седовласый старик ничуть не утратил гренадерской выправки. Прибывшего с частным визитом чиновника приняли в столовой, пригласив с дороги отобедать, чем бог послал. Отдав должное стряпне личного повара, чуть позже за ароматной сигариллой князь протянул подготовленное письмо:

— Это от меня. Николя звонил вчера, рассказал о проблеме. Действительно, грешно почетного гражданина Новгорода обижать. Кстати, мне с утра справку предоставили, почему надел в личную собственность не оформили. Это водоохранная зона была. Лишь пять лет тому назад сняли эти требования, закончив работу над новым водопроводом и очистными сооружениями. Интересно, кто из местных стряпчих богатеям успел надуть в уши про лакомый кусок. Остальные участки свободные давно застроены… Так вот. Это гарантийное письмо господину Зевеке. Если надумает под мою руку пойти, то получит тысячу рублей ежегодного содержания, освобождение от губернских налогов и право на частную практику. Сможет лавку открыть на главной улице. Разные спиритические вещи сейчас снова в моду вошли, любые безделушки от настоящего некроманта будут с руками отрывать… Пансионат на том участке придется построить, а на остальной территории я парк разобью. Нечего всяким хитрованам с налогами играться.

— Спасибо, Ваше Высочество. Я обязательно передам все, что вы сказали. Надеюсь, меня примут и хотя бы на порог пустят. Слухи ходят, что господин Зевеке редкостный затворник.

— Эту проблему я тоже решил. Вчера вечером еще официальную просьбу в его особняк передали, ответ уже с утра в канцелярии. Как будете уходить, в коляске приглашение будет лежать. Ждет вас Герман Ерофеевич сегодня к пяти часам. Как раз успеваете. Только не удивляйтесь обстановке, там от особняка лишь название, да место, где расположен. Как раз в Воскресенской слободе, рядом с церквями. Оттуда и на исповедь ходить близко.