Демон во дворце

— Да, дела меня немного задержали. — Это оказался продавец лошадей, через которого граф тогда передавал привет своему старому другу. — Ну как, вспомнил ваш предок Цетона Факела?

— Да, вспомнил. — Солидно закивал тот в ответ. — Даже просил передать ответный привет и приглашение заходить в гости.

Ага. Вот этот «Гордый» обрадуется визиту призрака-то!

— Приглашение я передам, когда снова увижу Цетона. Мы расстались буквально пару дней назад, но когда снова увидимся, не знаю. У магов своеобразное отношение к времени.

— Я понимаю, у магов всегда много дел. — Степенность в речи и гордая поза для меня выглядела смешно, но я оставался серьёзным. — Вам же был нужен хороший конь? Смотрю, вьючных Вы уже приобрели. — И он кивнул на зверюг, что я вел в поводу. — Зря не у нас, продали бы по хорошей скидке, как другу друга основателя.

— Не, этих я давно купил. — Хмыкнул внутри себя от выражения «другу друга». Сомневаюсь я, что для продавцов такие рекомендации что-то значат. Сам бывший продавец. — Повозка застряла в местных болотах, пришлось бросить. — Решил я поделиться бедой, а заодно и попробовать воспользоваться знакомством. — Вот, думаю, продать с неё ремни, да и одну лошадку пристроить в хорошие руки. Не поможешь? Посоветуй, к кому тут можно обратиться, а то я лошадей ни разу не продавал до этого.

Тот степенно огляделся, потом оценил взглядом лошадей.

— Пять золотых. — Наконец выдал он вопросительно. Учитывая, что этих лошадей я покупал под строгим руководством призрака, и цену на них я помню отлично, понял, что меня приглашают поторговаться. Понятно, я снова не выгляжу, как благородный. Всё же надо будет приобрести другой костюм, это белое платишко снять. Если деньги появятся.

— Не, лучше пятьдесят. — Видя, как тот удовлетворённо кивнул, понял, что угадал. Да, благородные не торгуются, но у торгашей другой кодекс, а он почему-то принял меня за своего.

В итоге торговались мы минут пять. Сошлись на пятнадцати золотых и десяти серебряных за сбрую. Сам я в своё время за двух лошадей отдал двадцать монет, но граф сразу говорил, что это очень дёшево. Теперь-то я понимаю, что меня тогда обманули почти на сотку, а потеря десятки на лошадях прошла как замануха.

— А ремни какие? — Спросил он, когда мы «ударили по рукам» за лошадь.

— Из кожи игристой ящерицы, конечно. — Сделал обиженно лицо. — Не из воловьей же. — Мы вместе понятливо засмеялись над лохами, которые не понимают разницы, а я мысленно ещё раз пообещал себе найти того пройдоху, что тогда нагрел меня с этими ремнями. Потерю сотни золотых я простить могу, а вот выглядеть смешным — ненавижу!

Ремни лошадник взял за восемьдесят, сказав, что ремонтом они вроде как не занимаются, профиль не их, но иногда бывает, что нужно срочно починить кому-то повозку, вот и пригодятся. Узнал, что покупал я первую повозку в столице, расспросил про тот двор, кивнул, что знает, товар качественный.

— Ваше благородие, может, слезете уже, холодно. — Из-за бортика крыши показался один из местных «вышибал». Стоял он на лестнице, опасливо оглядываясь, как будто боясь, что упадёт с трёхметровой высоты и прямо убьётся насмерть.

Уверен, этого, так сказать воина, послал хозяин, что который день с большой опаской смотрит в мою сторону. Смотрит и молчит.

Мой нынешний собеседник рассматривал нового посетителя крыши с большим сомнением, подозревая, что пришедший хочет отобрать остатки угощения.

— Отвали, надо будет, слезу. — Приподнял я голову, потом повернулся к собеседнику и добавил на великом и родном. — А ты его не бойся, ешь, праздник всё же.

— Так я оставлю лестницу-то. — После паузы и с некоторым сомнением проговорил вышибала. — Позовите, если помощь нужна будет.

— Оставляй и вали! — Лениво и равнодушно отмахнулся я. Уж слезть с этой крыши я смогу и без лестницы. — Хотя, стоп! Пусть принесут ещё хлеба и вина. И тарелку из вечной керамики.

Надо бы обновить угощение для моего собеседника, а то простую глиняную тарелку он разбил.

Беспокойство хозяина трактира было понятно. Он-то видел, как я в последнее время пил не переставая, вот и считал, что «его благородие» пьяный, может и свалиться с крыши. А он потом будет отвечать перед его благородием магом.

Чтоб ему пусто было.

Да, мне хотелось напиться, и я искренне пытался это сделать. Эта сивушная дрянь, которой меня пытались поить, вызывала рвотные позывы, так что пришлось выложить золото на хорошую выпивку.

Не помогло. Вино пилось приятно, но опьянения не приносило. Кажется, этот мир ждёт, что я изобрету перегонный аппарат. Да, я помню устройство, в детстве мне подробно его рассказал бабушкин сосед, дядя Толя, но приносить в этот мир ТАКОЕ оружие массового поражения мне не хочется. Тут есть маги, а пьяный маг — это не пьяный дядя Толя, последствия у этих двух событий будут сильно отличаться.

Буквально через пару минут показалась голова хорошенькой подавальщицы. Судя по поведению этих девушек, подозреваю, что основную зарплату они получают отнюдь не от хозяина таверны, но ко мне ни одна за время моей усиленной пьянки не подсела, хотя заинтересованных взглядов сегодня я получил множество. Но ни одна не решилась, почти всё это время я пил в одиночестве.

— Господин, я всё принесла. — Она легко забралась на крышу, держа в обеих руках заказанное, даже не прикасаясь к лестнице руками. — Посидеть тут с Вами?

— Стоп, ближе не подходи. — Остановил я её порыв подзаработать. — Поставь всё и уходи.

— Да, как скажете. — Было видно, что девушка немного растерялась, но указания выполнила в точности, ловко сбежав вниз. Красивая девочка, но не вовремя. Вот если бы она ко мне подсела вчера, то да, заработать бы смогла.

— Ты на неё не обижайся. — Я сходил до продуктов, поставил тарелку перед собеседником. — Она не хотела тебя пугать. На вот, угощайся, выпей за мой прошедший день рождения.

Налил в тарелку вина, покрошил хлеба, подвинул посуду. Собеседник подвинулся ближе и принялся за угощение. Меня он почему-то совсем не боялся.

А я снова улёгся на спину, подложив под голову ладони.

До начала учёбы осталась неделя и четыре дня. Тут дни не делили семидневками, но мне так было привычнее. К тому же, через неделю я должен посетить общественное мероприятие, под названием Бал Межсезонья.

— Вот скажи, зачем мне это? — Задал я очередной вопрос собеседнику. Тот посмотрел на меня, скептически наклонив голову. — Во-от! Ты тоже понимаешь, что среди всех этих местных аристократов я буду выглядеть не на своём месте. Думаю, надо категорично отказаться, а не строить из себя непонятно кого. Все эти балы, интриги — не моё.

В столицу я прибыл несколько дней назад, прибыл пешком, ведя в поводу свою лошадь. Да, я изредка ехал на ней, но только когда никто не видит, чтобы не позориться без седла. Купить нормального коня, чтобы добраться верхом, так и не решился. В основном, меня останавливала мысль, что мне потом его девать абсолютно некуда.

— Так подобрать Вам коня? — Тогда, рассчитавшись со мной, продавец загорелся идеей вернуть себе только что отданное золото. — Ярмарка через пять дней, но основной табун уже прибыл.

— Не надо. — С трудом отказался я от дорогого средства передвижения. — В столицу я, скорее всего, телепортом отправлюсь. Понадобится конь — куплю там.

На самом деле ни на какой телепорт я тратиться не собирался. Доберусь так, ещё больше месяца времени есть.

— Тогда возьмите это. — Продавец, сходив к навесу, протянул мне кусочек жёсткой кожи. На ней были изображены три щита — герб, который был и на их флаге. — Покажете в столице, не придётся ещё раз передавать привет от друга.

— Давай. — Надо же, и тут уже додумались до карточек на скидку. — Если надумаю, зайду.

Возможно, стоило тогда потратиться или на коня, или на телепорт. Добирался я до столицы почти двадцать дней. Но только собрался спокойно поесть в первой встреченной мной таверне, стоящей даже не на территории самой столицы, а за третьей стеной, как напротив ко мне подсел мой старый знакомый. Очень старый, хотя и не сказать, что очень знакомый.