Страница 4 из 18
С тех пор я знаю, что главное в нашем деле – это договориться с собственной совестью!
Ил. 3. Скупой рыцарь
4. Плаксивость ребёнка.
Жил да был в Москве человек по имени Николай Михайлович Шаронов. Был он заведующим мастерскими Всесоюзного радио и телевидения. Мастерские располагались в одном из арбатских переулков в маленьком уютном домике. Денно и нощно в нём трудились мастера, возвращавшие жизнь музыкальным инструментам. В закромах хранились несметные богатства: трубы, кларнеты, скрипки и многое другое. Меня, как вы понимаете, интересовали ударные.
– Опять пришёл клянчить, – едва завидев меня на пороге, говорил обычно Николай Михайлович. Но, несмотря на дежурное ворчание, инструменты к предстоящему концерту Ансамбля ударных давал безотказно.
Однажды в одной из каморок я разглядел старый музыкальный ящик. С этого момента коллекционер во мне в очередной раз зажил своей особой жизнью. Каждые два-три месяца я появлялся в мастерских и, не обращая внимания на Николая Михайловича и его якобы злобный взгляд, становился на колени перед объектом и выдавливал из себя натуральную слезу. Постояв немного на коленях, я поднимался, вытирал глаза, прощался с ящиком и уходил. Так продолжалось несколько лет…
В один прекрасный момент в сценарий моего визита было внесено изменение: рабочий человек скрылся в каморке и затем, пыхтя и отдуваясь, поставил передо мной музыкальный ящик швейцарского происхождения 1898 года выпуска. Как оказалось, все эти годы хозяин мастерских искал мастера, способного возвратить механический инструмент к жизни, и наконец это произошло!
5. Озарение ясновидящего.
– Правильно ли мы Вас поняли, г-н ясновидящий, что отбирая вещь для своей коллекции, Вы верите прежде всего в интуицию?
– Да, да и ещё раз да! Вот и умнейшая Агата Кристи, забросив свои логичнейшие детективные построения, на время стала интуитивистом и кое-что про меня поняла. Послушайте монолог коллекционера из её раннего: «Да, мы, евреи, имеем вкус, знаем, какая вещь прекрасна, а какая нет. Мы не идём за модой, у нас есть своё собственное суждение, и оно правильное! Люди обычно видят денежную сторону вопроса, но есть и другая. … Есть люди, которые придумывают новые способы обращения со старым, вообще новые идеи, – и они не могут пробиться, потому что все боятся нового. Есть другие – люди, которые знают, чего публика хочет, и продолжают ей давать одно и то же, потому что так спокойнее, и гарантирована прибыль. Но есть и третий путь: найти новое и прекрасное и помочь ему пробиться»[3].
– Как я понял, дрожайшая мисс Агата имеет в виду, что можно предвидеть это прекрасное. Ещё одно немаловажное соображение автора романа мы даём как бы в скобках, потому что напрямую к нашей теме оно не относится, – ведь речь здесь пойдёт о деньгах, а их-то «предвидеть», к сожалению, уж никак нельзя. Герой раскрывает карты: «Есть вещи, которыми я восхищаюсь и которые приведут в восторг нескольких ценителей – ими заниматься я не собираюсь. То, что буду делать я, будет иметь общий успех… Половина удовольствия состоит в том, чтобы сделать вещь окупаемой…»[4].
Ах, вот оно что: «Я рассчитываю, что всё это окупится». Но при этом: «Деньги – это не просто, чтобы покупать вещи, это гораздо больше… Это возможность собрать вместе много красоты»[5] [курсив мой. – М. П.], — и поможет в этом богоугодном деле наша еврейская интуиция!
Однако речь мы ведём здесь вовсе не о каком-либо особом национальном менталитете… Хотя почему бы не поразмышлять на эту увлекательную и в то же время весьма щекотливую тему о некоем еврейском универсализме? Есть он или нет? Очень может быть, что это именно так, и ничего особенного здесь нет, – и вы знаете, по-моему, я догадываюсь, откуда оно, это национальное качество, так как, будучи представителем вышеописанной категории человеческих индивидуумов, я как бы изнутри могу разглядеть этот разворот своей сущности. Потому должен сообщить о себе следующее: я буквально физически ощущаю у себя за спиной многие-многие поколения моих предшественников, то есть я очень «древний». На этом и зиждется моя интуиция, которая помогает мне «предвидеть», то есть принимать правильные решения.
Высветив одну тему, я невольно затронул другую, не менее для меня важную, – проблему самоидентификации. Да, я «древний», и «у меня за спиной…» Но какбытьстем, что ни истории, ни религии моих предков я не знаю? Я даже – тысяча извинений, – я даже не… пардон… традиции… законы веры… общий с мусульманами обряд… мальчики… обрезание… Нет, не могу! Ещё раз пардон… Короче, русская культура и родной русский язык, на котором, кстати, я могу не только адекватно выражать свои мысли, но и неадекватно удивляться, изъясняться всякими разными словами и понятиями… Однажды я даже слегка пофилософствовал о русской ненормативной лексике[6].
Да, в Израиле я не хотел бы жить: слишком уж много евреев … Но как же мне нравится Верхняя Галилея! Кинеретское озеро (Галилейское море), где Иисус ходил, «аки по суху»… В скобках замечу, что в отличие от многочисленных поклонников израильской писательницы Дины Рубиной, я не слишком жалую и её русский, и её пейзажи, и бесконечные повторы, и… Ну, да Бог с ней. Но вот что мне безоговорочно близко, так это описание кибуца Огашерим в этой самой Верхней Галилее, где я однажды тоже провёл какое-то время: «…всё это вместе: и летнее чистое небо, и высоченные эвкалипты с голубыми стволами вокруг поляны, и древние камни римского акведука, и… – всё вместе в единую секунду сошлось в фокусе некоего увеличительного стекла, и луч направлен был в самую глубину груди»[7]…
Однако вернёмся к теме интуитивного предвидения и попробуем облегчить восприятие материала. Привожу пример из самого себя: однажды, являясь членом жюри конкурса ARD в Мюнхене, я сумел поставить правильный диагноз в пятидесяти девяти (!) случаях из шестидесяти одного. Процент попаданий – без чувства ложной скромности – весьма недурён! Что скажете?
– Вот, вот, пятьдесят девять. А в остальных двух – слабо было «в десятку»?
– Но я же не говорил, что никогда не ошибаюсь. Не угадал двоих соискателей: прослушав, как обычно, несколько тактов, туг же – положительный отзыв. Но через несколько минут – о ужас! – поверх всего пришлось написать: «Очень хорошо, но не более». Зато тут же после первого прослушивания три первых места присудил точно! И про Вас, молодой человек, попытаюсь угадать: на фортепианах можете баловаться сколько угодно, но успех ждёт Вас – попомните моё слово! – совсем на другом поприще. А если ошибусь, плюньте мне в… вот, возьмите моё фото… на память.
Себе же возможную ошибку я, конечно, прощу, потому что верю в справедливость аксиомы: «Всегда есть два взгляда на вещи». Что поделаешь, – ошибки у всех случаются. В подобных ситуациях есть только один совет:
Моя коллекция народного творчества
Здесь речь пойдёт о проблеме выбора – вопросе необыкновенно сложном с точки зрения этики, морали и, я бы сказал, нравственности. Это и немудрено, так как нам придётся подвергать рассмотрению, оценке и конечному выбору устное народное творчество, а ведь это святое, ничуть не меньше!
Предварительный отжим я уже произвёл и предлагаю байки про меня. Вне всякого сомнения, это смелое решение, поскольку огонь возможной вашей критики я принимаю полностью на себя. Ещё одна причина рассмотрения темы «обо мне» состоит в том, что ваш собеседник был неоднократно изустно прославлен, – и это будут сказки или байки, то есть маленькие сказки. Из числа Баек о Пекарском есть одна, напрямую относящаяся к теме предыдущей главы, – коллекционированию.
3
Кристи А. Хлеб великанов. М., 2000. С. 79.
4
Там же.
5
Там же. С. 72.
6
См.: Пекарский М. Назад к Волконскому вперёд. М., 2005. С. 7.
7
Рубина Д. Миф сокровенный // Вот идёт Мессия!.. М., 2010. С. 153.