Моя девочка

— Моя девочка, избавь старика от страданий. Ответьте мне.

Мои губы расплываются в улыбке, но я не сдаюсь.

— Ты не старый, — бормочу я ему в губы. — Сварливый, может быть… Ай! А-а-а!

Его руки впиваются мне в бок, щекоча меня. Он отрывается от моего рта и пробегает языком по моей шее, судя по ощущениям, вырисовывая иероглифы со словом «счастье».

— Ответь мне, Кира. Я нетерпеливый человек.

— О, котик, про это я и говорила. Твоя раздражительность выходит наружу.

— А-а-а! Ладно, да! Да. Это было «да», бля. Я женюсь на тебе, что бы ты ни ответила.

Он втягивает мои губы в свой рот, зная, что оставит на них синяки. Он крепко прижимается к моему бедру, и без стыда я возвращаю его к себе. Прижимаю его бедра своими руками. Он входит в меня дюйм за дюймом.

— Мой. Мой. Моя…

Каждый удар — это клятва, обещание.

Я так же отчаянно хочу выразить свою преданность, подойти к нему с рвением, принять все, что он предлагает. Его любовь. Его безопасность. Его доверие. И, прежде всего, его сердце.

— Да! Да-да-да, — шепчу я и отдаюсь ему целиком.

Только после небольшого отдыха я вспоминаю одну значительную деталь и тормошу Филиппа:

— И никакой другой фамилии! Я хочу быть только Крутой!

Фил улыбается и целует меня исступленно и благодарно.

Да. Так и только так. Навеки-вечные!

ГЛАВА 28.

Лиза

Сердце бьется так, что вот-вот выпрыгнет из груди. Я опаздываю, а мне никак нельзя опаздывать!

Всегда пунктуальная, всегда послушная и исполнительная. Три его обязательных правила.

Сейчас я нарушаю первое и главное. Голова кружится, пульс повышается и мне кажется я вот-вот хлопнусь в обморок.

Точно для меня будут последствия. Хотя может, он поймет. Но я даже не надеюсь на понимание. А вот наказания мне точно не избежать и не вымолить прощения.

Но я не могла распоряжаться своим временем! Я пытался поторопить Киру. А она как нарочно никуда не спешила, не понимая, какой апокалипсис может случится, если мы опоздаем.

То, что не касалось ее — касалось меня! Это я опаздываю из-за нее.

Теперь я буду плакать, искупая слезами нарушенное правило. Он позаботится об этом.

Он не был моей второй половинкой. Тем, кого уготовила мне судьба.

Для меня он слишком неправильный. Опасный.

Даже его взгляд предупреждал меня об этом. Было ошибкой влюбиться в него. Слова, которыми он меня искушал, были сладкой ложью, заманчивой, притягательной.

И теперь я поймана, запутана в его паутине желаний и искушений.

Я мчусь по улицам к его большому дому, спрятанному на окраине нашего пригорода. Не уверена, что отец в курсе, что его друг переехал к нам под бок и теперь живет по соседству.

Когда я ввожу пароль, ворота открываются, и я мчусь дальше по извилистой ухоенной садовой дорожке.

Его дом показывается в поле зрения, единственный свет идет от переднего окна прихожей.

Я на ходу снимаю куртку, бросаю на топчан в прихожей и бегу внутрь дома.

Меня охватывает дрожь страха, смешанная с возбуждением. Волнами пробегает по моей спине, когда я встречаюсь с его жестким взглядом и запахом виски в его дыхании.

Он уже ждет меня внизу.

Когда я приближаюсь, у меня перехватывает дыхание от тихой музыки. Играет его любимая музыка, которую он включает, когда расстроен.

Я вся словно затвердеваю. Даже соски становятся камешками и выпирают сквозь белье и кофточку, выдавая мое взбудораженное состояние.

Он поймет. Должен понять, что я ничего не могла поделать! Я опоздала не по своей прихоти.

Снимаю платье, вставая перед ним обнаженной. На мне остаются только белый кружевной бюстгальтер и нижнее белье.

В тускло освещенной комнате он стоит спиной ко мне. Его широкие плечи расправлены и напряжены. Он сжимает в руке хрустальный бокал, и смотрит на висящую на стене картину.

Не на меня.

— Мне очень жаль. Я не виновата. Просто Кира…

Я замолкаю на полуслове, когда он поворачивается.

Его глаза горят недовольством.

— Ты опоздала.

Я уже по его тону понимаю, что оправдываться и тем более просить прощения не имеет смысла. Мои ноги слабеют, и я падаю на пол, ударяясь коленями о мраморный пол.

Жалко склоняю голову.

— Мне правда очень жаль. Мы выехали поздно из-за Киры, и я попала в пробку…

Я слышу его шаги по мраморному полу, потом его ботинки касаются моих колен. Я трусь о его ладонь, когда он начинает рука ласкать мою щеку, испытывая сладкое наслаждение граничащее с виной от его прикосновений.

Он неторопливо обходит меня по кругу, и я чувствую тепло его тела за моей спиной.

— Ты знаешь, я не люблю ждать, котенок.

Я читаю между строк. Все тело дрожит от предвкушения. Я буду наказана за нарушение правила.

— Ни…

Кожаный хлыст рассекает кожу поясницу.

— Кто я, киса?

— Хозяин, — покорно поправляюсь я. — Мне очень жаль, Мастер.

Он наклоняется вперед, его горячее дыхание скользит по мочке уха, а глубокий голос вызывает водовороты похоти внутри моего живота.

— Так лучше, маленький котенок. А теперь раскройтесь для меня. Раздвинь свои ноги. Я хочу увидеть, что ты скрываешь от всех…

Я забываю, как дышать, и раздвигаю бедра, смущаясь его пристальному вниманию на мои обнаженные половые губы.

Тонкий кончик хлыста раздвигает мои складки и грязно двигается вдоль половых губ.

Когда хозяин отнимает хлыст, за ним тянутся тонкие прозрачные нити моей смазки. Предательские факты моего возбуждения.

— Я знаю, как накажу тебя сегодня, котенок, — шепчет мой хозяин, и я закрываю глаза издавая нетерпеливый стон принятия.