Отпусти меня

Покачав головой, я ответила:

— Мне хочется домой. Устала.

Миша кивнул:

— Хорошо. Я отвезу тебя.

Ещё бы — мои ведь уехали, оставив на попечение этого мужчины. Предатели. Уж от кого, а от семьи я такого не ожидала. Но, менять что-то было уже поздно. Поэтому, кивнув, я позволила Мише усадить меня в машину.

Всю дорогу я молчала, глядя в окно, и делая очередную попытку разобраться в том, что творилось в моей же собственной душе. Как я вообще позволила всему этому зайти так далеко? Нет, мы ни о чём не договаривались — это да. Но почему моё молчание расценили, как согласие начать всё сначала? В конце концов, меня никто об этом не спрашивал. Если бы такой вопрос задали — разумеется, я бы ответила, что ни о каких отношениях и речи быть не могло. Здоровый, просто крышесносный секс — запросто, походы куда-нибудь, чтобы развеяться — легко, но отношения, не дай бог, семья…нет. Мне один раз такое уже пообещали. Больше я на это не куплюсь.

Зазвонивший телефон, как обычно, отвлёк меня от столь увлекательного процесса самокопания. Взглянув на дисплей, я нахмурилась — начальство изволило меня искать.

— Денис? — спросила я, ответив, — Что-то случилось? Форсмажор? Пожар? Убийство? Я не дома сейчас, так что включиться в работу вряд ли смогу в ближайшее время.

Я почувствовала, как сидевший за рулём Миша напрягся. От него буквально исходили волны недовольства. Но его причина была мне непонятна. Как и то, почему меня это вообще трогало.

— Нет, Маш, всё в порядке, — успокоил меня директор, — Я звоню не поэтому.

— Тогда, зачем? — задала я вполне резонный вопрос.

В последнее время виделись мы исключительно на работе — наш сайт занимался поглощением другого интернет-портала, это занимало много времени и сил руководства. Ну и плюс — Денис активно окучивал нашу Таню и, кажется, еще парочку девочек из рекламного отдела. Короче, ему было слегка не до меня. А мне, так уж вышло — не до него.

— Хотел вытащить тебя погулять. Погода хорошая, птички поют, а мы давно не общались. Я вроде как соскучился.

— Хм… вот как, — протянула я, невольно скашивая глаза в сторону Павлова.

Кажется, динамик у моего телефона был слишком хороший. Иначе, как объяснить недовольную мину, что застыла на лице Дока? Или тот факт, что он сжал руль до побелевших пальцев, кажется, желая оставить на нём вмятины?

В общем, желая спасти прежде всего машину Миши, нежели его нервы, я быстро ответила:

— Нет, Денис, сегодня никак. Давай позже свяжемся, ок? Супруге привет.

Оборвав звонок, я затолкала телефон поглубже в сумочку и бросила осторожный взгляд в сторону Дока. Тот молчал, и явно о чём-то размышлял. Божечки, я надеюсь, меня не ждал вынос мозга от ревнивого Павлова? Я просто не готова была выслушивать возможные «восторги» от своего НЕ парня.

Мои молитвы, как обычно, не были услышаны. Как я это поняла? Всё просто — чуть помолчав, Павлов спросил:

— Директор звонил?

— Ага, — кивнула я, продолжая смотреть в окно.

— Тот самый, с которым ты спишь?

Опа. Моя голова так резко повернулась в сторону, что я услышала, как хрустнула шея. А Док умудрился меня удивить. Интересно, кто меня сдал? Даже не так — Карина это сделала или Карина? Ведь ни у кого другого больше не было ни возможности, ни желания донести до Миши «добрую» весть.

В конце концов, я ответила:

— У меня один директор.

— То есть я угадал, — резюмировал Павлов.

— Видимо, да, — кивнула я.

— И тебя ничего не смущает? — поинтересовался мужчина.

Чуть подумав, я отозвалась:

— Немного напрягает тот факт, что мы обсуждаем мою личную жизнь. Она вроде бы как тебя не касается.

— А мне кажется иначе.

— Тебе кажется, — уверила я Мишу.

Точнее, попыталась. Тот явно не был готов меня слушать, потому что в следующую секунду тот заявил:

— То есть меня не касается личная жизнь моей девушки? Которая совсем немного связана с моей?

И вот тут я офигела. Резко повернувшись, спросила:

— Твоей кто? Миша, мы не встречаемся! Мы спим вместе! Ты не видишь разницу? Правда? Неужели то, что происходит между нами сейчас хотя бы немного напоминает то, что было два года назад?

— Согласен — мы начали немного не с того. Но это уже давно не просто секс. И ты сама это знаешь. Ты это чувствуешь, просто сопротивляешься.

Я покачала головой, не желая слушать его слова. Они будто выгрызали мою броню, точнее — её жалкие остатки, проникали под кожу, бежали по венам, и мне было мучительно больно. Потому что хотелось верить ему, но я не позволяла себе этого. Запретила, ведь помнила, чем может обернуться вера в его слова.

Поэтому, покачав головой, я негромко произнесла:

— Я не могу так. Я не хочу этого всего, — обвела я рукой салон машины, — Нас. Не хочу.

— Но при этом ты ещё и спишь с этим…Денисом! — воскликнул Миша.

Хмыкнув, я отметила:

— Не то, чтобы тебя это касалось, но я не спала с ним с тех пор, как мы с тобой…ну вот это вот всё.

— Скажи это! С тех пор как мы снова сошлись! — настаивал Павлов.

Но я покачала головой:

— Мы не вместе! Это просто секс!

При этом я непроизвольно повысила голос, словно надеясь, что это поможет достучаться до Дока. БЕС-ПО-ЛЕЗ-НО. Тот продолжал гнуть свою линию, всё крепче сжимая руль:

— Ты сама-то веришь, в то, что говоришь?

— Вот! — воскликнула я, — В это вся проблема! Ты не слышишь меня! Мы хотим разного! Хочешь знать, почему я с ним? Потому что мы не вместе. Мы проводим время вдвоем, мы спим, точнее, спали — это да. Но вот сюда, — положила я руку на грудь, — Ему хода нет. И он это знает. И, что самое главное, ему это и не нужно. Он ничего мне не обещал, я ничего от него не жду. И поэтому, он никогда не сделает мне больно. А ты сделаешь. Уже делал. Я беззащитна перед тобой. Ты видел меня обнажённой. Я не про тело — ты видел мою душу. Ты опасен для меня.

Миша замолчал. Я тяжело дышала, чувствуя, как все мои мышцы сжались от того напряжения, что витало в салоне его «Шкоды». Мише захотелось выяснить отношения. Желание, конечно, похвальное, но он не спросил моего мнения. Я же оказалась к этому не готова. Он заставил меня произнести вслух то, что я так долго сдерживала в себе. И я чувствовала, что этот фонтан просто так заткнуть не получится.

— Останови машину, — негромко произнесла я.

— Что? — то ли не расслышал, то ли не понял Док.

— Останови эту чёртову машину! — повторила я громче.

Видимо, Миша услышал те самые истеричные нотки, которые всё же проскользнули в моём голосе. Иномарка остановилась, и я почти вывалилась из салона, оставив сумочку на сидении. Мы были возле какого-то поля, и я, недолго думая, побрела в его сторону. Солнце уже село, фонарей у дороги не было, так что шла я скорее интуитивно, чем реально понимая, куда лежал мой путь. Тонкие каблуки застревали в земле, что вызывало новые приступы раздражения. Но это не шло ни в какое сравнение с тем комом, который разгорался у меня внутри. Тот самый, что копился долгие месяцы, рос, одна эмоция наслаивалась на другую. Вся та боль, обида, злость, вина — даже она, ведь я считала себя виновной в том, что мы разошлись. Думала, что я была недостаточно хороша для него, не смогла дать того, что он хотел. И потому он ушёл. Все те ночи, полные слёз и истерик, когда я не могла дышать, те походы в кино, которые прошли без него. Прошедший концерт, который показал мне, как всё могло быть, если бы мы не расстались. Таким мог быть каждый наш поход куда угодно.

Всего это было так много, это упало на меня и придавило так сильно, что мне хотелось кричать. И я это сделала. Закричала — громко, надрывно, выплёскивая на этом поле всё своё горе. Боль брошенной девушки, у которой в один день отобрали всё то, что она так любила, ту жизнь, которую ей обещали. А после вернулись, как ни в чём не бывало — и засунули палку в эту дыру в груди. А после еще и поковырялись.

Миша сунулся было ко мне, но я взмахом руки остановила его. Либо же помог мой возглас: