Отпусти меня

— Ты как будто на свиданку собралась, ей-богу, — отметила Даша, окидывая меня оценивающим взглядом.

На это я лишь пожала плечами:

— Как я уже говорила — упускать халявный шанс поесть и покрасоваться не буду.

Подруга остановила свой выбор на одном из моих платьев — изумрудном и тоже кружевном. Опустошив бутылочку игристого, мы вызвали такси и в ресторане оказались одними из последних.

— А говорят, что леди не опаздывают, — заметил Денис с усмешкой.

— Ну, так, а разве кто-то опоздал? — в тон ему ответила я, чуть приобнимая именинника за плечи и оставляя след от своих губ на его щеке.

— Я приберег для вас лучшие места, — отметил директор, кивая на два удобных кресла.

Ну, разумеется, мне выпало сидеть по правую руку от Дениса. Даша, пока я думала, заняла соседнее место. Дэн осторожно подмигнул мне. Да, я понимала, к чему он клонил — мы никуда и никогда не выходили вместе, но здесь у нас была возможность спокойно и без лишних напрягов общаться, и при этом не выглядеть…ну, ненормально.

Поздоровавшись с коллегами, я окинула быстрым взглядом стол и, хмыкнув, двинулась в сторону бара.

— Ты куда? — удивлённо спросила Даша.

— За коктейлями, — отозвалась я с бодрой улыбкой, — На столе только вино и коньяк — не мой вариант. Сейчас вернусь.

— Скажи на баре, чтобы записали на мой счёт, — почти приказал Денис.

Я кивнула. Напиться задарма? Такую возможность я не собиралась упускать. Заказав несколько шотов у улыбчивого бармена, я облокотилась о стойку в ожидании. Чуть повернувшись, удивлённо выдохнула и прежде чем успела себя остановить, произнесла:

— Миша?

Доктор — в белоснежной рубашке с закатанными до локтя рукавами и чёрных модных джинсах — услышал своё имя и обернулся. Заметив меня, мужчина хмыкнул, окинув меня изумлённым взглядом.

— Маша, — констатировал он, после чего добавил, — Привет.

— Доктор, вы меня преследуете? — поинтересовалась я, скрещивая руки на груди.

Павлов поднял руки вверх, словно я навела на него пистолет, и даже почти попятился.

— Клянусь — у меня даже в мыслях не было. Мы здесь с коллегами собраться решили.

С этими словами док кивнул в сторону довольно большого стола, за которым собралась не менее впечатляющая компания. Среди светил медицины я узнала двух Андреев — Чёрного и Смыка, которые, заметив мой взгляд, приветливо мне помахали. Ответив им тем же, я повернулась к Мише.

— Ясно. А мы день рождения директора отмечаем, — махнув рукой в сторону своих, я зачем-то добавила, — За коктейлями вот заскочила.

— Да, я тоже. Ничего крепкого не хочется, — признался брюнет.

Разумеется, я не смогла удержаться от шпильки. Присутствие доктора почему-то начало меня нервировать. Не знаю, было дело в том, что вокруг нас находилось слишком много людей, знавших нашу историю, или в том, что я насчитала среди его друзей слишком много девушек…хотя, нет, это тут точно было не при чём! В любом случае, я вскинула на него глаза и, чуть прищурившись, заявила:

— Да уж, постарайся хотя бы сегодня не накидаться. Больше я тебя на себе тащить до дома не буду!

С этими словами, прихватив свои шоты со стойки, я отвернулась от Миши, который смотрел на меня несколько растерянно и удивлённо, и спокойно почти продефилировала к своим. А после осторожно коснулась плеча Дениса, тут же увлекая его в беседу.

Вечер плавно тёк своим чередом. Мы ели, выпивали, разговаривали, смеялись — очень много. Это был действительно приятный вечер, но я то и дело бросала осторожные взгляды в сторону врачей. Правда, спустя секунду после этого я одергивала себя и возвращалась к своим, но это не меняло главного — я чувствовала присутствие Миши. И это не давало мне полностью расслабиться. В отличие от шотов, которые я поглощала умеренно, но регулярно. На вопросы как Дениса, так и Даши, я лишь отмахивалась и говорила, что всё в порядке. На самом деле я просто надеялась, что вместе с дынным ликёром, водкой, лимонным соком по моим венам потечёт спокойствие. А коктейльная вишенка закупорит ту рану, из которой норовили вырваться чувства.

В общем, я отчаянно пыталась доказать всем вокруг, что всё замечательно. Но прежде всего мне хотелось убедить в этом одного человека. Саму себя. Потому что тонкий голосок в голове упорно твердил одно — всё давным-давно полетело к чертям. И я лично управляла этим терпящим бедствие лайнером.

*****

Миша сидел и наблюдал за Марией, которая с большой компанией расположилась всего в нескольких метрах от него.

Красивая.

Такая блядски красивая.

Мужчина сжал челюсть, наблюдая, как рыжая, откинувшись на спинку наверняка удобного кресла, о чем-то оживлённо переговаривалась с каким-то мужиком и улыбалась.

У л ы б а л а с ь. Твою мать.

Не просто тянула уголки вверх в вежливой улыбке, а откидывала голову назад и заразительно смеялась. От этого веснушки, рассыпанные хаотичными созвездиями по ее лицу, будто светились вместе с глазами цвета незабудок, а на щеках появлялись удивительные ямочки, приковывающие к себе внимание. Её медные локоны были убраны в туго заплетенные косы, покоящиеся на груди, и Миша поймал себя на мысли, что ему до скулежа хотелось бы узнать — каково было бы их расплести, стягивая в кулак.

Павлов устало прикрыл веки, потирая переносицу двумя пальцами. Эта девушка сидела у него в печёнках последние недели, со всеми обследованиями, в которых — доктор был уверен — необходимость существовала. Миша шутил, смеялся над девушкой, с которой когда-то расстался, наблюдал за её злостью, почти яростью, и редкими вспышками веселья. Мужчина кайфовал от этого — Сергеева самим своим присутствием словно вдыхала саму жизнь в стерильные стены клиники, в бездушные кабинеты, да даже в сам воздух.

Когда же всё это закончилось, Павлов поймал себя на мысли, что он, словно околдованный, продолжал почти интуитивно искать её в толпе. А когда получалось — он следил за ней взглядом, полным непонимания, какой-то злости и симпатии, пытаясь понять причину последней. Ведь всё же прошло, осталось в прошлом, о чём сама Маша неоднократно напоминала всем своим видом.

Так в чём же было дело? В том, что, как сама Сергеева выразилась, он ни разу не видел её не влюблённой в него, и теперь эта новая Маша разжигала в нём любопытство? Или тот шаг, который он сделал в прошлом, действительно был ошибкой, и это всё вернулось, чтобы пнуть его под зад. Закон бумеранга? Карма? Просто тупость человеческого разума? Миша не знал.

Между тем, Маша прикусила нижнюю губу, слушая собеседника, а затем заправила выбившуюся прядь вьющихся волос за ухо, выглядывая из-под ресниц. Павлов ощутил, как в груди у него закипела ярость — липкая и вязкая.

«Уйди же. Уйди», — мысленно шептал доктор, но непонятно, в действительности, к кому обращаясь: к себе, к ней, или к этому остолопу напротив, что, кажется, решил, будто он Маше и впрямь интересен? Будто он — причина ее живой улыбки.

Когда рыжая, бросив что-то своему собеседнику, встала и удалилась в сторону уборной, Миша, не успев себя остановить или хотя бы подумать о неразумности своего поступка, поднялся на ноги и пошёл за ней. А затем вероломно проник в дамскую комнату. В которой — как удачно — не было никого, кроме Маши, моющей руки в раковине.

— Помощь нужна?

Его голос, неожиданно прозвучавшей в тишине комнаты, заставил Машу вздрогнуть и резко поднять глаза. Их взгляды пересеклись в зеркале, и у Павлова на секунду перехватило дыхание. Она была так прекрасна, и бурбон, который мужчина уже успел выпить, был тут вовсе не при чём.

Узнав Мишу, рыжая прищурилась, а её накрашенные алой помадой губы чуть скривились.

— Тебе сюда нельзя! — заявила она.

Мужчина хмыкнул:

— Может и так. Но когда это вообще кого-то останавливало? — заметив её чуть растерянный взгляд, доктор добавил, — Расслабься, я не сделаю тебе ничего плохого.

— Сам расслабься, — по привычке огрызнулась Маша, снова натягивая свою мысленную броню.