Лучник

К моменту прибытия тира Лерона черноволосый маг уже избавился от своих паровых «перчаток» и откинулся на спинку стула, на котором сидел. Вид у него при этом был уставшим и не слишком довольным. Щелчок пальцев — и женщину на кровати вновь окутал золотистый кокон. Проведя по лицу рукой, Кеаран поднялся.

— Тир Лерон, присмотрите за девушкой, мне нужно подумать…

Целитель, шокировано разглядывавший «локальный катаклизм» только кивнул.

Увидев застывшего у двери, словно изваяние, мастера Защиты, целитель усмехнулся.

— А я хотел вас искать. Нам нужно поговорить.

Потом его взгляд перешёл к молчаливому, но не безучастному брату, который задумчиво рисовал в воздухе линии, а в такт его движениям подпрыгивала маленькая волна.

— Прибери за собой, — с улыбкой бросил маг эльфу и снова повернулся к Гайру. — Разговор будет долгим, и лучше наедине. Где вам удобнее?

Тот нехотя оторвал взгляд от сияющей пелены, скрывающей его жену и, задумавшись на миг, устало уточнил:

— Против открытого пространства ничего не имеете? — и, не особо ожидая ответа, пояснил, — Смотровая башня. Вино для вас и, если хотите, трапезу подадут туда же, я распоряжусь. Вы, наверное, устали, господин маг.

— Смотровая башня так смотровая башня, — кивнул маг. — Где вам будет угодно. Ведите.

За время этого короткого разговора Эран успел ликвидировать и родник, и лаву, возвращая покоям изначальный вид. Прежде чем последовать за мастером Защиты, целитель бросил через плечо:

— Где-то в сумке Беритова настойка. Брат найдёт. Тринадцать капель на стакан молока, не воды. К рассвету вашему подопечному будет лучше, тир Лерон. Не стоит так нервничать.

И, не дождавшись ответа, вышел.

Некоторое время шли молча. Не долго.

— Тяжёлая у вас выдалась лунная четверть, верно? Хотя… Скорее уж год. Её ведь год там держали, я прав?

Гайр невольно вздрогнул. Зажмурился, пытаясь выровнять вдруг сбившееся дыхание. Из прикушенной губы побежала вниз струйка крови. Не в силах сейчас говорить, он рвано кивнул.

Целитель нахмурился.

— Нет, юноша, так дело не пойдёт, — Он чуть прибавил шаг, догоняя мастера Защиты и, не особо церемонясь, взял за запястье, попутно разворачивая к себе. — Пока вы в таком состоянии, никакого разговора не будет. У меня правило: по одному тяжёлому больному за раз. Смотрите мне в глаза.

Одной рукой продолжая держать Гайра за запястье, вторую он положил ему на грудь.

— Будете сопротивляться, я потрачу больше времени, которое мог бы уделить вашей жене.

Гайр попытался было отстраниться, но последняя фраза заставила его замереть и досадливо поджать губы.

— Я не сопротивляюсь, — глуховато откликнулся он, мрачно сверля целителя взглядом. — Но не понимаю, почему вы тратите время и силы на меня, хотя я вообще не пострадал. Господин маг, я говорю серьёзно.

— Мой брат ответил бы вам что-нибудь вроде: «моё время, как хочу, так и трачу». Я — не стану, — он усмехнулся. — То, что вас не держали год на цепи и не делали всего того, что с вашей женой, не значит, что вы не пострадали. Душевные раны убивают куда мучительнее и чаще. Как и чувство вины. Совершенно в этом случае напрасное, кстати. А теперь помолчите, дайте мне сделать свою работу.

Гайр сердито сверкнул глазами. С диагнозом он, определённо, был не согласен. Но просьба вкупе с упоминанием нуждающейся в помощи жены всё-таки сделала своё дело: он промолчал и безропотно позволил магу проводить свои странные манипуляции. Лишь губы поджал несогласно.

— Я не намерен притуплять вашу боль, или делать её незначительной, — спустя несколько мгновений продолжил целитель. — От такого излечивает лишь время, это, знаете ли, не ко мне. Но сил справиться и оставлять при этом разум ясным и холодным на какое-то время я дам. Это поможет пройти через всё, что было, и что предстоит, и не лишиться рассудка. Вы нужны жене и детям. Живым и, что примечательно, здоровым. И желательно не закованным в кандалы. Когда всё закончится, отправляйтесь всей семьёй куда-нибудь отдохнуть. Это мой вам профессиональный совет.

С этими словами он убрал руки и сделал шаг в сторону.

— Так лучше?

Гайр глубоко, освобождённо вздохнул. Невольно прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением разжавшихся на сердце ледяных когтей.

Потом встряхнулся и с неловкостью посмотрел на мага.

— Намного, — честно признался он. — Спасибо, господин маг. Хотя я и не думаю, что вам стоило тратить силы на меня…

Он запнулся на мгновение, и тихо закончил:

— Я в долгу перед вами, господин маг. И за то, что вы сделали сейчас, и… Знаю, что загадывать наперёд рано. Но уже за то, что согласились помочь — благодарю вас.

— Я давно научился рассчитывать свои силы правильно, — едва уловимая улыбка. — Слишком многое на кону в противном случае.

Потом, уже серьёзно:

— Благодарность я принимаю, а с долгом не торопитесь. Мы ещё и половину пути не прошли.

Он на какое-то время умолк, словно размышляя, стоит ли говорить то, что собрался.

— Ваша жена сильная женщина. Но и у сильных наступает предел, за которым силы заканчиваются. Впрочем, если бы дело было только в этом, помочь ей было бы проще. Намного.

— Всё плохо? — тихо спросил Гайр, глядя в глаза целителю.

— Я за свою жизнь видел немало… сложных случаев. Бывали и хуже. Одно я могу сказать: то что сделали с ней, да и с вами, со всей вашей семьёй по сути — это личное. Месть, ненависть, зависть, злоба… не знаю, что из этого стало причиной. Но это не просто пытки, не просто ритуал или развлечения садиста. Кто-то пытался, а возможно и пытается, не только причинить боль. Растоптать и уничтожить саму суть. Вам будет тяжело это слушать, но вы должны понять. Понять, что произошло и что с ней сделали. Возможно, вы будете в итоге для неё лучшим лекарством, чем моя магия. Мне сложно помочь тем, кто не хочет жить. А вашу жену этого желания почти лишили. И вам придётся понять как и почему, чтобы найти способ его вернуть.

Гайр слушал, стиснув зубы и кулаки. И на лице его была написана такая мука, что казалось — его самого целый год без перерыва пытали, и пытают сейчас.

— Как? — задыхаясь, спросил он, не отрывая взгляда от серьёзных глаз целителя. — Вы можете сказать, как можно это понять? Что я должен сделать? Виновных я найду. Если даже придётся положить на это всю жизнь — клянусь, найду, и они пожалеют о том, что вообще существуют. Но пока что не до них, я не хочу тратить время на распутывание этого клубка! Есть ли возможность помочь Карилли прямо сейчас?

— Для начала, давайте всё же дойдём до смотровой башни. Разговор действительно будет долгим и непростым.

Гайр задумался на миг. Потом кивнул и, не споря, развернулся и зашагал по лестнице вверх.

[1] Перестрел — расстояние, равное дальности полёта стрелы (900 шагов, около 500 метров).

Глава 16 Раненая душа

На вершине обзорной башни был ветер. И ясная звёздная ночь с зыбкими тенями облаков, скользившими по земле. Гайр первым вышел на площадку, привычно окинул её взглядом, коснулся сторожевого амулета, убеждаясь, что никого постороннего нет. Машинально поднял с резной скамьи под зубцом тёплую зелёную шаль: госпожа Элари последнее время полюбила проводить время на башне, вдали от суеты и людей.

И лишь затем, обернувшись, приглашающе кивнул поднимающемуся следом целителю.

— Здесь довольно холодно, но зато никто нас не потревожит. На эту башню нет хода никому, кроме членов семьи.

Целитель вошёл, огляделся.

— Хорошее, место. В нём много любви. Любовь — лучшее лекарство от душевной боли.

Он сел на край скамьи, ожидая пока собеседник сделает то же самое. Гайр бережно сложил шаль и положил её на скамью. Сел рядом, напряжённо выпрямившись и выжидательно глядя на целителя. Торопить не стал — но в глазах так и плескалось, почти перехлёстывая через край, тревожное нетерпение.

— Её пытали. Сначала только физически. Морили голодом, есть давали только тогда, когда без еды вероятность смерти была критической. Били. Много. Сильно. Есть очень серьёзные переломы. Прижигали. Ожоги очень глубокие. Боюсь, что насиловали тоже. Ребёнка, которого она от этого понесла, потеряла почти сразу. Могу сказать, что к счастью. Она даже не успела понять, что ребёнок был. Когда брали кровь для обновления ритуалов, тоже не слишком церемонились. Задача была только одна: она должна дышать, сердце биться, остальное не имело значения.