Страница 3 из 19
–Я твой друг,– сказал Кремень.– И поэтому свадьбы не будет!– он протянул руку для прощания. – Мне пора. Надеюсь, высокочтимая донья Стрейт-Лейсд…пардон, Беатрис, не испортит твоего настроения. Такая вот суперпозиция.
Сняв девичьи ладони со своих плеч, он быстро вышел.
ЧП в Зимнем саду
«Ах, эта Беатрис! Как не вовремя явилась она!…»
Фрейлина, в своем представление о правилах общения с вышестоящими персонами, приветствовала ученицу и дочь своей госпожи нижайшим поклоном, всегда коробящем Марию.
– Ваша Светлость! Я пришла, чтобы напомнить Вам о занятии, стоящем следующим в списке, который был прерван Вашим внезапным отбытием к Юпитеру, которое я, не одобряя вначале…
Принцесса не смогла дослушивать положенные дворовым этикетом, как считала госпожа Беатрис, словоизвержение: «Заноза» кровила и исправно делала своё подлое дело. Она потребовала решительных действий. Сколько можно находится под пятой училки, которая…
–Донья Беатрис, вы как-то рассказывали мне,– начала вежливо Принцесса, – что у вас было трудное детство, мать отказалась от вас в пользу отца, а тому вы были как собаке пятая нога, и вам пришлось самой себя воспитывать. Я хочу сказать, что у вас получилось неплохо, донья Беатрис, очень неплохо. Вы талант. Вы самостоятельно наметили себе жизненный маршрут и прошли по нему до конца. Так вот, донья Беатрис, вы слышали, я уверена в том, простую приговорку, времен последней войны: «Что хорошо для русского, то смерть для немца». Ну, и наоборот тоже. Так вот, я не хочу смерти от ваших премудростей. Предки дали мне голову, и мое дело— правильно распорядиться тем, что там есть. В детстве вы обучили меня прекрасному способу жить по готовым правилам. Спасибо. Я воспользуюсь вашим персональным правилом— и самостоятельно определю свою дорогу.
– Дорогая, у тебя слишком большая тирада. Необходима пауза, иначе ты собьешься с дыхания, – сказала Беатрис.
Мария натянуто улыбнулась и проговорила:
–На этом до свидания, дорогая, и прощайте. Счастья вам. Обо мне не беспокойтесь. Благодаря вам, я получила светское воспитание, обучилась манерам и потому не растеряюсь, если очучусь за один стол с равными себе и выше. А на сей момент у меня другие задачи. Чао. Надеюсь, ваша шуба сомкнется на вашей талии, и вас не продует февральским ветром.
Принцесса явно переусердствовала. А уж три буквы «чао» прозвучали, как удар плетью.
Первую минуту стояла тишина.
–Во-первых, слова «очучусь» нет, просто его не бывает,– сказала отвергнутая прислуга, постепенно постигая смысл сказанного Принцессой.– Во-вторых, Вы без меня не справитесь. Вы мне даёте необоснованную отставку!– Она все больше распалялась, наконец осознав решение Принцессы вполне. – И…вы подумали, как буду я? Долгие годы я была для Вас матерью, подругой, наперсницей… Дворец в полном смысле мой дом! И вот благодарность! Вдруг— не нужна, подумаете только! Вы хорошо подумали?..
Мария уже ничего не слышала. Приняв у робота халат для утепления. она шла по подземному коридору, оставив завывающую Донью в переговорном зале.
«Так не бывает, не может быть за все хорошее с моей стороны! Я буду жаловаться Императрице!..» – неслось ей вослед.
Коридор вывел Марию в Зимний сад.
Посмотрела вверх— лютая февральская пурга не угадывалась за голубым куполом, имитирующим безмятежное июльское небо.
Мария стремилась к иве у ручья, где с подругой они не раз укрывались от детских невзгод или назначали встречи для обсуждения новых проказ. Путь ей преградил садовник. Вернее, его гвардия, состоящая из множества рулонов зеленой сетки, стоящих солдатиками на торцах. Вместе с помощником-подростком садовник развешивал на кусты защитную— вероятно, от птиц— сетчатую защиту.
Он не сразу заметил Принцессу и почувствовал себя неловко за невнимательность. Никто не учил его, как надо извиняться. Поэтому получалось и коряво, и забавно.
–Раньше вот, когда еще до революции, прапрадед мой служил у Николашки— ну, у последнего царя нашенского— то есть не совсем последнего…Но Его Величество, отец Ваш родной, еще народиться не изволили…так что извиняюсь, ежели чего. Служки по саду серебряные колокольцы на тесемках развешивали тогда, грят, и ждали, кто из царей в сад пожалует. Как разнесется в каморке «Дзинь-дзинь»– так сразу атас— благородный чин приближается…Такое практиковалось оповещение… Юморно, конечно…звоночки всякие…
–Так вы потомственный, грите, садовник?– спросила Мария в садовниковой манере.– Простите, не знаю, как зовут вас…
Садовник закивал так, что, казалось, его редкая бороденка высыплется совершенно, а голова покатится вслед за нею.
–Так это ж я и хотел поведать, уважаемая госпожа Пресветлая.
Пятясь, он переступал с ноги на ногу, так что скоро, незаметно семеня ими, удалился за спину подручного, застывшего в руках с колком с прикрепленным концом сетки.
–Да не смущайтесь вы так. Принцесс, что ли, не видели?– сказала она с досадой.
Но он стоял и глазел на нее, как на какую-то невидаль. «Однако мог бы и поклониться,– отметила Принцесса, вспоминая уроки доньи Беатрис.
–Зачем вам это?– она кивнула на сетку.– Неужели птицы в феврале? Да и ягоды… есть ли они?..
Она пожала плечами.
–Так ведь теплынь постоянную механизмы делают…
–Колибрей много,– поддержал отца малец неожиданным баском.– Из Калифорнии. Прислали как раз перед взрывом вулкана.
–Так для этих крохотулек вам ягод жалко?– спросила Мария.
–Жалко у пчелки,– сказал малец.– А жрать без разбору— непорядок.
Принцесса с трудом выдержала б его строгий взгляд, если б не колибри, которая, как шмель, не закружила над троицей, снуя взад-вперед между людьми и притягивая взоры к себе.
–Ишь, вертихвостка носатая!– сказал садовник, стараясь отмахнуть птичку от Принцессы. Привязанный к нему конец сетки мотался, словно неотлаженный сачок.– А сынишку мово Ярмилом кличут. Я так, к слову, чтобы вежливо было.
Колибри с перламутровыми разводами на темных крыльях придумала усесться Принцессе на руку. Та поднесла локоть со мелким созданием к глазам, рассматривая переливы покрова.
–Ух ты!– выдохнула.– Серебристый клювик и красное брюшко. Это солнечный краснобрюхий колибри. Таких я видала в Бразилии. Похоже, я совсем отвыкла от родимой земельки с ее обитателями. Все мне кажется таким необыкновенно… прекрасным.
Ее взгляд вновь схлестнулся со взглядом подростка. Но она уже подготовилась и успела воздвигнуть прозрачную стену между ним и собой. Поэтому широко распахнула глаза навстречу и повторила с самым наивным видом:
–Ты Яр-милка. А я Ма-ша.
Неубираемый взгляд оказывал скребущее действие. И отскребывал он женщину через нагроможденную бронь боевой принцессы.
Казалось бы ей, приходилось сталкиваться с подобными взглядами, она выработала безразличие к ним: что поделаешь, мужчина— слабый пол. Он узел инстинктов. Ему трудно сдерживать себя, когда перед ним хорошенькая девушка. Это неодолимо. А возможно и нет. В любом случае Мария сразу же вычеркивала таких слабаков из ближнего окружения, переводя в отдаленное. Сейчас ее захватил вихрь не испытанных прежде ощущений— нечто древнее, времен «глиняных венер», которых до сих пор находят археологи на местах первобытных стоянок.
Густыми запахами дремучего леса пахнуло в лицо, так что Мария подняла ладонь для защиты, как от неожиданного волшебства, против которого у нее не было средств боевой обороны, да и чувствовала она, что они бесполезны. Только покажут, что слабачка не он, а она. Как вызов на бой равных. Который, по приколу, в боевое единство. Которое, в случае осуществления, может всё. Даже недоступное сложением человеков. На миг она ощутила себя Женщиной с большой буквы. Той, от слова которой зависела судьба не только преданного ей человека, но— через него, через его силу, ловкость и находчивость— судьба многих.
Ужасные, нереальные фантазии! Мария тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение.