Пятая правда

– И как только Шкет изловчился допрыгнуть до его просветлённого личика? – удивлялись сплетники и сплетницы. – Скорее всего, перед самым началом экзекуции, для удобства поставил нашего Василька буквой Г.

То-то позору было! Так что тебе, Рома, нечего и сетовать на приобретённые тобой на халяву синяки.

– А с той девушкой у тебя все-таки состоялась романтичная новогодняя встреча? – проявил нездоровый интерес к моей личной жизни Микола Орлов и, заметив мой утвердительный кивок, осторожно осведомился: – И как? Всё прошло гладко и благополучно?

– Как бы тебе сказать? – задумчиво поскреб я за правым ухом. – Судя по всему, она не очень-то и поверила в мою правдивую историю о спортивной травме. Однако отнеслась крайне сочувственно к моим боевым ранам и утешила меня по полной программе. Через три года я на ней женился, через восемь – чуть было не застрелился, а через двадцать – благополучно развёлся. Хотя, если бы всего этого не случилось, я никогда бы не встретился с моей нынешней супругой Алёной.

– А я бы не сказал, Василий, что тебе крупно не повезло из-за непредвиденных синяков, – с грустинкой в голосе оценил мою студенческую повесть Миша Лапчук. – А вот меня случайный бланш лишил приязни и благосклонности моей красавицы-невесты.

Михаил был приверженцем ведической культуры и в свободное время практиковал йогу. Об этом наглядно свидетельствовала загадочная улыбка Будды, никогда не сходящая с его привлекательного лика. Но это никоим образом не мешало ему временами срываться в запои, а также в противоречащее его принципам мясоедство.

– Это было перед самым моим призывом в Советскую армию, – принялся излагать мемуары своей безалаберной юности уроженец благодатного Крыма. – Меня тогда ужасно мучала горестная мысль, что я до сих пор всё ещё не мужчина. Мой старший друг Дима, по кличке Димо́н Хряк, всё время надо мной с затаенным злорадством подшучивал:

– Уйдёшь в армию и где-нибудь в Чуркистане прихлопнут тебя радикально настроенные исламисты. Вот так и отправишься на Тот Свет ко всем своим праотцам не разговевшимся и целомудренным девственником!

Ему легко было говорить. Парень он был здоровый, высокий, красивый, нахальный – такие девушкам безусловно нравятся. К тому же его мама, известный в городе доктор, состряпала ему по блату железобетонный «белый билет». Так что воинская служба Димону ни при каких обстоятельствах не грозила. Сама же мама страстно желала, чтобы сынок пошёл по её стопам и стал знаменитым врачом-диагностом. Однако её капризное чадо давало согласие лишь на карьеру маститого врача-гинеколога. Но, не смотря на обширные связи Светланы Сергеевны, Димон три года кряду «заваливал» вступительные экзамены в мединститут. На экзаменах он неизменно впадал в полный ступор, и не мог не только сказать заумное слово, но даже нацарапать складную фразу. Ни репетиторы, ни подготовительные курсы, ни взятки по какой-то неведомой причине делу не помогали. У меня сложилось мнение, что Хряк просто не желал шесть лет парить мозги в обители Эскулапа, Авиценны и Парацельса.

Димон всегда слыл отличным ныряльщиком и пловцом, и с детства регулярно посещал местный клуб аквалангистов. Поэтому мама устроила его спасателем на городской пляж, где он и подрабатывал в промежутках между попытками стать студентом. Работа – не бей лежачего. Сиди на вышке, кричи в мегафон: «Не плыви за буйки!», и совращай аппетитных заезжих красавиц.

А мне с девчонками катастрофически не везло, хотя язык у меня всегда был неплохо подвешен.

– А мы-то думали, что он у тебя только здесь, в Португалии, развязался, – подколол Мишу Дима Харитонов.

Дима являлся цветущим, круглолицым крепышом сорока с лишним лет с видимыми зачатками уже непреоборимого избыточного веса. Статный красавец-шатен, с искрящимися глазами и приятной, добродушной улыбкой, вызывал у окружающих его людей неподдельную симпатию и искреннее уважение. Однако его невыразительный тенор, граничащий с контральто, основательно портил впечатление об этом добром и жизнерадостном человеке. Дима и Миша почему-то недолюбливали друг друга и часто обменивались язвительными колкостями.

Лапчук устало вздохнул, поднялся на нетвёрдые ноги и по-старчески поплёлся в сторону туалета.

– Ты можешь заткнуться, Харя Кришна! – зарычал на херсонца Микола Патлатый. – Человек тут как на духу исповедуется, да ещё и на трезвую голову! А ты на его не заживающие раны заботливо соль посыпаешь!

Дима побагровел и надулся от жгучей обиды, однако конфликтовать с ровенским битюгом не отважился.

2. Сучок в глазу.

Миша вернулся буквально через пару минут куда более твердой походкой и с порозовевшими щёчками. На лике его запечатлелась лукавая, самодовольная усмешка, хотя в ней и не чувствовалось неподдельной радости. Он машинально уселся на недовольно скрипнувший табурет и ничего не видящим взором уставился на верхнюю полку буфета.

– С девушками я знакомился легко и непринуждённо, но ничего серьезного у меня с ними не получалось, – продолжал нюнить Мишутка, хотя улыбка с его лица по-прежнему не сплывала. – Все они считали меня ветрогоном, балаболкой и шутом гороховым.

– Ах, какие у вас в Феодосии умные и проницательные девушки! – восхищённо всплеснул руками Серёга Таракан, но тут же заткнулся под лазерным взглядом Миколы Орлова.

– С Ксюшей я познакомился случайно на городском пляже, – проигнорировал Миша шпильку коллеги. – Бог не обидел её ни личиком, ни фигуркой, и отнеслась она к моим плоским шуткам достаточно благосклонно. Сначала я думал, что она приехала отдохнуть с родителями из столицы, но позже проведал, что она жительница Феодосии. У меня просто дух захватило, когда я узнал, кем работает её папаша. Должность заместителя директора мясокомбината была в то время сопоставима с чином секретаря горкома компартии. Мы начали с Ксюшей тайком встречаться, но отношения наши были почти что пионерскими. И хотя мы с ней даже целомудренно целовались, однако далее дело упорно не продвигалось. Все мои попытки приблизиться к её телу встречали галантный, но весьма твёрдый отпор.

– Такие девки знают себе цену, – саркастично скривил губы Димон, которому я поведал о моей новой зазнобе. – Она так и будет водить тебя за нос, пока её предок не подберёт ей более достойную пару. Весть о том, что она вышла замуж, ты, как водится, узнаешь последним. Брось ты это гиблое дело. Найди себе что-либо попроще.

Но я продолжал регулярно встречаться с Ксюшей, хотя осень была уже на носу, а с ней и неизбежный призыв на военную службу. Но где-то в средине августа Фортуна, в конце концов, мне улыбнулась. Родители моей девушки на время отпуска уехали отдыхать в Питер, чтобы полюбоваться его архитектурными и историческими достопримечательностями. Ксюша отказалась от этой поездки, заявив, что была там как минимум семь или восемь раз. Папа и мама не стали настаивать и укатили в северную столицу, оставив дочь на попечение тёти. Но разведённая тётя тогда имела бурный роман с молодым, симпатичным и ненасытным любовником. Так что ей было некогда заниматься воспитанием своей юной, но уже созревшей племяшки. Вот Ксюша и воспользовалась её ночным отсутствием, и пригласила меня к себе в гости. По её дерзкому поведению я отчётливо понял, что она настроилась на крайне серьезные отношения. Хотя её предки, наверное, сказали бы, что она склоняется к весьма несерьёзным то ли отношениям, то ли взаимоотношениям, то ли сношениям.

Когда я похвастался Димону о моем предстоявшем успехе, он выглядел весьма озадаченным, можно даже сказать, озабоченным. Но Хряк тут же отбросил угрюмые мысли, и, расплывшись в улыбке, по-дружески потрепал меня по плечу:

– Молодец, Михутка! Всё-таки уломал капризную девку! За этот подвиг я дам тебе прокатиться на моей новенькой «Яве»!

Я был в диком, несказанном восторге! Димон никогда не давал мне даже присесть на свой новенький мотоцикл. Я лишь изредка ездил на стареньком папином «Иже», да и то лишь по очереди с моим старшим братом. Сдавалось, что удача за удачей, так и шли прямиком в мои молодецкие руки.