Дремеры. Изгнанники Зеннона

Алина Брюс

Дремеры. Изгнанники Зеннона

Глава 1

Наш фаэтон повернул на залитую солнцем мостовую, ведущую к Садам Деи, и тут с севера, из Башни Изгнания, донесся звук горна.

Из соседних экипажей послышались приглушенные вскрики, а я до боли сжала запястье с браслетом и задержала дыхание.

Кого-то изгоняют. Прямо посреди дня.

Горн замолчал. Я медленно выдохнула, чуть расслабила пальцы. Но гудение словно продолжало отдаваться в каждой клеточке моего тела.

Нелла с оглушительным щелчком захлопнула веер.

– Вира, дорогая, не делай такое неприятное лицо. Мы у всех на виду. Тебе следует подавать достойный пример.

Я была готова поклясться, что Нелла сама тихонько охнула, когда зазвучал горн, но спорить с ней себе дороже, поэтому я постаралась стереть испуг с лица.

За прошедшие несколько месяцев я просто отвыкла от этого звука. Возможно.

Хотя на самом деле я вряд ли когда-либо к нему привыкну. Ведь кого-то изгнали. Здесь, в Зенноне, мы в безопасности, но там, снаружи, после заката этого человека ждут Тени.

И пусть даже изгнали преступника, к такому невозможно привыкнуть.

Горн меня растревожил, и как никогда мне захотелось побыть в одиночестве, поэтому, когда мы остановились у ворот в Сады, я собралась с духом и спросила:

– Могу я сегодня пойти к жертвеннику одна?

Нелла выгнула ухоженные брови и впилась в меня взглядом, как кошка когтями.

– Вира, дорогая, ты ведь понимаешь, что это неразумная мысль? Твой дядя этого не одобрит.

Я ожидала, что Нелла откажет, – «быть гувернанткой» и «всё запрещать», похоже, были для нее синонимами, – и всё равно сердце упало. И тут ее губы растянулись в приторной, как пересахаренная помадка, улыбке.

– С другой стороны, все мы учимся на своих ошибках. Можешь идти. Только прошу, не запаздывай. И не забывай о том, что ты особенная.

В темных глазах Неллы промелькнула едва заметная насмешка.

Если бы кучер нас услышал, он бы решил, что Нелла всего лишь напоминает мне, что дочь знаменитого зеннонского камневидца Эрена Линда и племянница Советника должна следить за своим поведением с особым тщанием.

Но Нелла напоминала совсем не об этом. Она намекала на мою аномалию.

Это было не в первый раз, и явно не в последний, но Нелла могла уязвлять как никто, даже без слов, и мне потребовалась большая выдержка, чтобы поблагодарить ее, не подавая вида, что меня задела насмешка. Выйдя из фаэтона, я поспешила присоединиться к людскому потоку, безостановочно льющемуся через огромные кованые ворота в Сады Деи. Круглый год Сады привлекали горожан, особенно по выходным, – и сейчас отовсюду слышался смех и радостные голоса, словно еще пять минут назад никто не вскрикивал, услышав звук горна.

Возможно, им просто было нечего скрывать.

Проходя мимо высокого трехъярусного фонтана, вода в котором искрилась на весеннем солнце, я вдруг отчетливо почувствовала чей-то взгляд, – словно меня тронули за плечо.

Значит, Нелла всё-таки решила за мной последовать.

Всё во мне взбунтовалось, но я заставила себя, не оглядываясь, шагать дальше, двигаясь к самому сердцу Садов. Всю дорогу меня преследовал настойчивый, словно прилипший к спине взгляд, но, когда я наконец перешла мостик к жертвеннику Дее и обернулась, готовая выплеснуть негодование, персиковое платье Неллы нигде видно не было.

Странно.

Наверное, одна, без компаньонки, я просто привлекла чье-то внимание.

Жертвенник встретил меня тишиной. Даже воздух здесь был другим – сосновым, чистым со свежими, клейкими нотками весны. У жертвенника редко бывало пусто, но сейчас все, наверное, ушли к прудам, где в это время шли представления.

Выдохнув, я опустилась на колени перед статуей Деи в простом платье Целительницы и постаралась выкинуть лишние мысли из головы.

Из Первых Дея всегда была мне ближе всего, и не только потому, что вместе со своим мужем, Зенноном, основала этот город, названный в его честь, – она искала и пробуждала целительные камни, и помогала страждущим. Совсем маленькой я мечтала, что, окончив школу, поступлю в Академию камневидцев и пойду по стопам Деи – буду заниматься целительными камнями. Но, как оказалось, путь в Академию для меня закрыт.

– Это здесь! Мама, давай скорее!

Радостный мальчишеский крик вспорол тишину, и стало ясно, что время уединения закончилось. Я встала с колен, поклонилась Дее и, стряхнув с платья землю, обернулась к мостику, который дугой изгибался через ручей. На той стороне подпрыгивал от возбуждения рыжеволосый мальчишка. Он помахал своей матери, – та догоняла его по аллее вместе с другими женщинами, – и, никого не дожидаясь, взбежал на мостик.

У меня перехватило дыхание.

Хотя ручей был неглубокий, мостик был совсем без перил, и даже мне всякий раз становилось не по себе, когда я по нему шла. Но мальчишка пронесся по мосточку, словно дикий ветер, вынырнул из-за кустов можжевельника и только в последний миг заметил меня. Я увидела его расширенные от удивления глаза, – он попытался затормозить, споткнулся и растянулся в паре шагов от меня. Что-то вылетело у него из руки и приземлилось прямо перед носком моей правой туфли. Глиняная фигурка в виде ноги. Просьба для Деи об исцелении.

Мальчишка тут же вскочил на четвереньки и в ужасе зашарил руками по земле. Я осторожно подняла грубо слепленную фигурку и протянула ему:

– Ты это ищешь?

Рыжеволосый замер, словно не веря своим глазам, а потом широко улыбнулся, показав дырки от молочных зубов:

– Спасибо, госпожа. Это для отца. Когда он снова сможет ходить, я сам разобью фигурку, мама обещала!

Сердце кольнуло от жалости, и я ободряюще улыбнулась в ответ.

К жертвеннику Деи стекались со всего города, а раньше – едва ли не со всей Серры, чтобы просить об избавлении от болезней. Жертвенник был заставлен разнообразными фигурками, а вся земля вокруг – буквально усеяна глиняными черепками – свидетельствами многочисленных исцелений.

Я сделала шаг, чтобы уйти, но мальчишка преградил мне путь:

– Госпожа, вы ведь хорошая камневидица?

Я замерла, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

В Серре у всех есть дар камневидения, – даже у этого мальчишки он вот-вот пробудится, если еще не пробудился. Но, как не уставала напоминать Нелла, я особенная.

Чуть склонив голову, чтобы скрыть полями шляпки, как вспыхнуло лицо, я соврала прямо под укоризненным взглядом Деи:

– Естественно.

Я надеялась, что мальчишка даст мне пройти, но он радостно спросил:

– Госпожа, а вы, наверное, и йерилл разбудить сможете? Целители говорят, он улучшает ток крови.

Мальчишка улыбнулся, гордый от того, что запомнил такие сложные слова, и тут же помрачнел.

– Папа сорвал спину на работе и теперь сам ходить не может, так ноги и спина болят. На разбуженный йерилл у нас денег нет, еле-еле на обычный хватило. Но в семье у нас никто не силен в камневидении. Мама переживает, что, если она сама этим займется, йерилл выйдет слишком слабым. А папе нужно… ну…чтобы сильный был.

Я приоткрыла рот, не зная, что сказать, чувствуя, как набух во рту язык, неповоротливый, одеревенелый.

Я не могу разбудить йерилл. Ни йерилл, ни какой-либо другой камень. Но никто не должен об этом узнать.

Мысли заплясали мошками, и в этот момент к нам подошла его мать с еще несколькими женщинами. Судя по простым, темным платьям, все они были из рабочего квартала. Женщины одновременно поклонились мне. Их любопытные взгляды жадно вобрали и крой моего платья, и пару жемчужных пуговиц на вороте, и атласные ленты на шляпке. Одна из женщин с интересом уставилась на мой браслет из зеленоватых неровных хризалиев, который выглянул из-под левого рукава. Стараясь выглядеть естественно, я спрятала руку в складках платья, благодаря Дею за избавление. Теперь я могла уйти.

Рыжеволосый подскочил к матери и, прежде чем я смогла двинуться, выпалил: