Седьмая звезда

— Ну, что Четмен, «заносчивая мразь» оказывается, спасла тебе жизнь! Ты по-прежнему будешь её презирать?!

— А ты хочешь, чтобы я встал на колени и просил у неё прощения?! — с раздражением произнес Бунн, — Это моё дело, как и к кому относиться!

— И давно ты стал такой скотиной? — крикнул ему вдогонку Илай.

Но Бунн не стал ему ничего отвечать, быстро шагая к коридорному отсеку.

Энн уединилась в инвентарном боксе, закрыв глаза, она слушала тишину внутри себя, радуясь, что хотя бы здесь, она может укрыться от постоянного присутствия кого-нибудь рядом. Воспоминая о пиратах задели её больную струну. Нужно было время, чтобы этот трепет улёгся.

Но её сеанс релаксации длился не долго. Двери бокса распахнулись, впуская Бунна.

— Как ты меня здесь нашел? — уставшим и недовольным голосом, спросила она.

— Видели, как ты сюда входила.

— И что тебе от меня нужно, Бунн? Живи дальше и радуйся! Не нужно мне ни благодарностей, ни извинений. Всё нормально! — предупреждая его попытку разговора, нетерпеливо отмахнулась от него Энн.

— Я пришел тебе сказать другое. …С этого дня, я буду вечно благодарен тем, …кто тебя всему этому научил! — прямо взглянув на неё, спокойно произнес Бунн. Но вдруг он заметил, как на её лице отразилась мука, и по щекам потекли крупные капли слёз. Не в силах сдержаться, от нахлынувшей слабости, Энн отвернулась от него, закрывая ладонью рот, пытаясь приглушись вырывающиеся рыдания.

На её вздрагивающие плечи, легли руки Бунна:

— Энн, я что-то не так сказал? Энн! Я не хотел тебя обидеть! — пытаясь развернуть девушку к себе, проговорил он.

— Ты … не обидел. … Просто я … очень сильно … скучаю… за теми, кто меня … всему этому научил, — ещё сильнее расплакавшись, выдавила она, уткнувшись лицом ему в грудь. Но неожиданно, странно всхлипнув, она крепко вцепилась пальцами в его плечи:

— Мне … плохо … сердце, — еле прошептала она посиневшими губами, теряя сознание.

Как долго длилось это мгновение, Энн не ощущала. Следующим эпизодом в её провалившемся сознании — было резкое пробуждение в медицинском боксе. Над ней склонился доктор в синей, с белыми нашивками униформе и рядом застыл Бунн.

— Спокойно, у вас небольшой сердечный приступ. И мне не нравится ваша кардиограмма! — проговорил врач. Но реакция Энн его ошеломила, с силой схватив его обеими руками за шиворот, она угрожающе прошептала:

— Об этом никто не должен знать!!!

— Энн, успокойся, тебе нельзя так нервничать! — принялся отдирать её от врача, находившийся рядом Бунн.

— Ты не понимаешь! — теперь её цепкие пальцы вцепились в его рукава. — Пообещай мне, что об этом никто не узнает, особенно Илай! Поклянись мне, Бунн! Ты мне должен, поклянись!

— О чем не узнают, о том, что у вас больное сердце? — сердито проговорил врач. — Нужно серьёзно заняться лечением! И оставить эту работу!

Энн почти завыла, заметавшись на больничной койке, окончательно испугав их обоих.

— Вы что не видите, что делаете ей только хуже?! — возмутился Бунн на доктора. — Это всё нервное перенапряжение, назначьте ей терапию и пообещайте, что сохраните эту врачебную тайну! Как она этого хочет.

— Это не работа, не работа, не работа, — стонала, как ненормальная Энн. — Я обещаю лечиться под вашим наблюдением, но об этом никто не должен знать! Это мой выбор!

— У меня просто нет слов! — взорвался доктор. — Вы понимаете, что это снова может проявиться, только уже усугубившись? Терапией это не убирается, а лишь облегчается! Это риск, большой риск!

— Ну, вот и отлично. Я привыкла рисковать, — поднимаясь, проговорила Энн, — Давайте мне пилюли, и я обещаю, что буду регулярно прислушиваться к своему сердцу.

— Вы, конечно, имеете на это полное право, но я вас решительно не понимаю! — недовольно покачал головой доктор, выписывая ей необходимый препарат и его дозировку.

Уже в коридоре, Бунн тихо спросил у неё, беря под руку, ещё слабую девушку:

— Энн, скажи мне к чему это упрямство, ты что решила сократить себе года? Может, тебе для начала нужно голову проверить?

Она долго молчала, прежде чем, собравшись с духом, ответила ему:

— Эту боль, Бунн не вылечат ни одни лекарства. Это моя расплата, за вырванную оттуда любовь. Это останется в моём сердце навсегда, напоминая мне об этом, пока я навечно не закрою глаза. Я не хочу, чтобы меня жалели, лечили, надеялись, постоянно обсуждали эту тему, волновались. Этого я не хочу! Все должны принимать меня такой, какой я им кажусь — веселой, взбалмошной, сильной и здоровой. Ни Илай, ни мой брат Натан не должны переживать по этому поводу! И ты дашь мне слово, что будешь молчать! А я чувствую, что если ты поклянешься мне, то уже не сможешь проболтаться! — Энн пристально взглянула в его внимательные зелёные глаза.

— Ладно, я буду молчать. Сегодня я уже доверился твоим словам. Но скажи мне, как ты оказалась в кресле оператора, ведь твоя вахта окончилась?

— Тебя удовлетворит ответ, что я просто почувствовала беду?

— Не совсем. А тогда почему ты так самозабвенно рвешься кого-то спасать? Почему ты помогла мне, ведь ты меня терпеть не можешь?

— Можно подумать, я тебе сильно нравлюсь! — фыркнула она, — В такие минуты не думаешь о личных симпатиях, просто идёт борьба за жизнь. … Два года назад, у меня на глазах погиб мой брат Чи. … Видимо, после этого я не могу остановиться, когда вижу, что могу кого-то спасти.

— А как поступают пираты, когда они кому-то обязаны жизнью?

— Они становятся назваными братьями, и в определенный момент пытаются ответить услугой за услугу, — пожала плечами Энн. — Но тебе не нужно заморачиваться на этот счёт. Во-первых, ты никакой не пират, и я, кстати, уже тоже. А во-вторых, делая свою работу, я не жду никаких благодарностей!

— Где и как мне заморачиваться это уже моё личное дело! — со свойственным ему упрямством произнес Бунн. — Дальше дойдешь сама, Илай там, наверное, тебя уже обыскался!

И Энн естественно скрыла от Илая свой приступ, объясняя своё легкое недомогание усталостью после напряженного дня. На следующий день, на её лице по-прежнему светилась улыбка, а в глазах было спокойствие и уверенность.

Глава 19

Спеша перед вахтой в столовую к завтраку, где её уже ожидал Илай и как всегда свободные пилоты из их подразделения, которые уже привыкли проводить вместе свободное от заданий время, Энн заметила одиноко сидящего Бунна. И в этот раз она не прошла мимо, как сделала бы раньше, а задержалась возле его столика:

— Может уже хватит сидеть в гордом одиночестве, и пора присоединиться к нам? — улыбаясь, спросила она.

— Я просто польщен, что ты принимаешь меня в свой фанклуб, но я вряд ли впишусь в вашу развеселую компанию. Мне не плохо и здесь, — с чувством собственного достоинства, ответил Бунн, иронично усмехаясь.

— Как всегда в своём амплуа! — пожав плечом, заметила Энн.

— Да, и эту роль я получил не без твоей помощи. Но, это всё забыто в прошлом. — Зелёные глаза Бунна, взглянули на неё из-под черных нахмурившихся бровей. — Сегодня после твоей вахты, я хочу встретиться с тобой, — добавил он.

— Это ещё зачем? Я между прочим замужем, — усмехнулась Энн, бросив взгляд в сторону своего столика.

— Так нужно. Я сам найду тебя, когда рядом не будет твоих друзей. А сейчас пропусти меня, мне пора на задание! — покончив с завтраком, бросил Бунн, заинтриговав её своим заявлением.

— И что наш бывший офицер второго ранга? — спросил у неё Джим, когда Энн присоединилась к своим друзьям.

— Он сказал, что наша компания будет мешать ему созерцать его мыслительный процесс, — расплывчато ответила Энн, нежно улыбнувшись Илаю через стол.

Поздним вечером, когда она уже почти спала, в женскую каюту тихонько постучались.

— Кто это может быть? — проворчала сонная Дела, поднимая голову с верхней полки.

— Я посмотрю, — махнула Тина, поднимаясь на ноги. Её койка была ближе всех к двери. — Это тебя, Энн! — позвала её Тина. — И скажи ему, что это грубейшее нарушение устава, для общения можно найти другое время, а не когда люди отдыхают после работы!