Страница 6 из 8
Лика молчала, опустив голову, как провинившаяся девочка, теребила в руках вышитую салфетку. Игорь встал, пошёл к выходу, взял плащ и вышел с оскорблённым видом.
– Чёрт! Да что ж такое?! – не сдержалась Лика и в сердцах бросила салфетку на пол. На душе было мерзко от разговора и чувства вины.
«Ладно, переживу. Спасибо за папу. Всё-таки нашёл мне его. Теперь надо подумать, как „случайно“ встретиться. Хотя к чему эти ментовские штучки? Я ведь могу просто ему позвонить!» Лика взяла телефон, набрала номер, но телефон абонента оказался вне сети. Набрала другой: «Мам, ты скоро? Мой гость ушёл, если что».
Мама вскоре вернулась.
– После улицы у нас в квартире такой аппетитный запах, слюнки текут, а что же твой гость так быстро убежал? Не понравилось?
– Понравилось, просто его вызвали срочно на службу.
– Так, может, он ещё вернётся?
– Нет, не думаю! Вернее, думаю, что никогда сюда не вернётся, – уверенно ответила Лика.
– Вот так гостеприимная у меня девочка! А он, по-моему, приятный молодой человек. И что же тут произошло, нагрубил тебе?
– Ну, что ты, мамочка, как может нагрубить приятный молодой человек? Он сама деликатность. Просто квартира не понравилась – потолки высокие, и некоторые мужчины чувствует себя здесь маленькими людьми или не чувствуют, но ведут себя так.
– Ясно. Ну, ты девочка умная, надеюсь, знаешь, что делаешь.
– Надо же, меня сегодня второй раз умной назвали, только если вспомнить о контексте прошлого комплимента, смешно получится.
Неожиданный звонок прервал их беседу, Лика взяла телефон, увидела, что это звонит отец, растерялась и сначала хотела выйти из комнаты, сделала несколько торопливых шагов, потом вернулась, села напротив мамы:
– Слушаю.
– Вы мне звонили.
– Да, пап, привет, это я, Лика.
На короткое время в трубке повисла тишина, очевидно от неожиданности, отец растерялся, но быстро пришёл в себя.
– Здравствуй, Лика! У вас всё хорошо? – встревоженно спросил он.
Екатерина замерла на месте, боясь дышать и шевелиться, изумлённо смотрела на дочь.
– У нас всё очень хорошо, пап. Как ты?
– Да я-то нормально. Как мама?
– Мама? Прекрасно, сидит напротив, удивлённо смотрит на меня и, наверное, тоже хочет поздороваться с тобой. Ты не против?
Екатерина вслушивалась в каждое слово дочери, только догадываясь, что говорит отец.
– Ах, вот как! Конечно, и я думаю, что вживую и обняться было бы лучше. Отлично! Записывай адрес. Ждём! Ты когда хочешь приехать? Да, сегодня точно уже поздно, хорошо, до завтра, папа. Лика нажала на отбой и перевела взгляд на мать. – Ух, как щёчки-то у нашей мамы заалели!
– Лика, что это было? Откуда он взялся?
– Мамуль, успокойся, соскучился, хочет человек увидеться. Ты против?
– Не знаю, что сказать.
– Ничего не говори, завтра с утра в парк, побегаем, масочку тебе гиалуроновую сделаем, обед праздничный организуем или, может, выйдем в городе пообедать. Вот и встретимся и не будем скрывать своей радости от встречи, мы же тоже соскучились по нему, правда?
Екатерина молчала. Лика обняла растерянную маму. И поспешила выйти из кухни, чтобы не расплакаться. Она сама до этой минуты не подозревала и с удивлением обнаружила, что любит и ждёт отца, что на самом деле его присутствие важно в её жизни. И даже представить не могла, как все эти годы любила и ждала его мама.
Екатерина проснулась перед рассветом внезапно, как от толчка, и долго крутилась в кровати, пытаясь уснуть, но безуспешно. Мысли о предстоящей встрече с Сергеем будоражили. Она поднялась, вышла на балкон, уже рассвело, и первые лучи солнца осветили небосклон, ранние птицы радостно воспевали новый весенний день. Екатерина поёжилась, закуталась в тяжёлый до пят халат, глубоко вдохнула прохладный и сырой после ночного дождя воздух, пахнувший озоном, и пошла на кухню варить кофе. Лика тоже подскочила сегодня рано и вошла вслед за матерью.
– Как спала, мамуль? – Лика чмокнула маму в щёку, та обняла дочь, ещё горячую, едва разлепившую глаза, но обеспокоенно выпорхнувшую из своей постели на звуки из кухни.
– Как младенец. Но знаешь, только проснулась на рассвете с чувством тревоги, словно должно что-то произойти.
– Ну, это понятно, должно и произойдёт, я тоже волнуюсь. Давай по кофе и рванём в парк, оставим там все наши тревоги. Помнишь, как раньше втроём бегали, ты, папа и я?
– Помню, конечно. А потом папа стартанул в другую сторону, и мы перестали бегать. Я знаешь, помню всё до мелочи и только хорошее, те дни мне часто возвращаются во снах без приглашения. А после того, как он ушёл, я ничего почти не помню, как будто спала все эти годы. Так странно. На работе коллеги что-то вспоминают иногда, а я – ну убей, не помню, о чём они. Даже пугалась своей памяти, думаю, неужели уже Альцгеймер посетил, потом проверяю себя на знания, да вроде всё нормально, при памяти, и даты и события исторические, а вот что вчера или год назад со мной лично происходило, восстановить затрудняюсь. Словно все эти годы впустую прожиты.
– Мамуль, всё нормально. Это тебе восстанавливать просто нечего, день сурка живёшь, все дни похожи, однообразны, поэтому так память твоя и реагирует, ей бедной не за что зацепиться. Не волнуйся вообще по этому поводу, вот приедет сегодня наш папа, взбодрит тебя, поболтаете, может быть, и подружитесь снова, ну хотя бы для меня, когда-то же я выйду замуж, кто с внуками гулять будет? Тебе одной тяжело, а он на подмене.
– Кто же против? Если только он захочет со мной снова подружиться, как ты выразилась.
Они вышли во двор, одетые в спортивные костюмы и кроссовки, обе стройные, молодые, словно две сестры или подружки, а никак ни мать с дочерью, и побежали в парк.
Когда вернулись разгорячённые бегом, раскрасневшиеся на весеннем ветру, и проходили мимо скамейки, на дежурство уже вышли и сидели две местные старушки. Проходя мимо, поздоровались и вслед услышали, как одна спросила другую:
– А кто ж это с Ликой?
– Да кто их разберёт? Вроде на Екатерину похожа, но нет, не она, та постарше будет.
И мать с дочерью, войдя в подъезд, расхохотались.
Катя вышла из душа, взяла в руки фен, высушить всё ещё густые блестящие тёмно-каштановые волосы, взглянула на себя в зеркало и, отложив фен, накинула на мокрые волосы косынку и крикнула дочери уже от двери:
– Ликуш, а спущусь я, пожалуй, в парикмахерскую, сделаю стрижку. Как-то хочется изменить образ.
– Отличная идея, я тебе давно советовала, – вышла из своей комнаты Лика. – Только не ходи в этот подвал, я видела, какие «модели» оттуда выходят, я тебя запишу к знакомому мастеру, придётся проехать в центр, но того стоит.
– А я успею?
– Мам, ну конечно, успеешь. Папа вчера сказал, выедет после обеда. Плюс ещё ехать часа полтора-два. Дай бог, к пяти у нас будет. Мы ещё обед приготовим и належимся, звоню!
Когда Екатерина вернулась через четыре часа из салона, Лика ахнула. Она закрутила в прихожей маму, с восторгом разглядывая со всех сторон. Стрижка срезала маме лет десять, а искусное мелирование волос, на которое её уговорил мастер, эффектно подчеркнуло её светлую кожу, и даже глаза стали ярче и выразительнее.
– Какая же ты красивая, мамочка! Я в восторге! Ну почему же ты раньше этого не сделала?
– Раньше не для кого было, – опустив глаза, призналась тихо мама. – А сегодня вспомнила, когда мы с твоим отцом познакомились, я вот с такой примерно стрижкой была.
– Ой! Как неправильно ты, мамочка, мыслишь, для себя нужно всё делать в первую очередь, тогда и остальные подтянутся!
– Ликуш, я вот что думаю, наверное, не стоит нам закатывать тут пир горой, конечно, приготовим что-то вкусное, особенное, но немножко, чтобы не пустой стол, а то сложится у товарища впечатление, что мы так откровенно стараемся, пытаемся угодить или понравиться и вернуть его. Как ты думаешь, у него есть семья? Дети?
– Мам, я знаю, что нет официальной семьи и детей, а как там на самом деле, понятия не имею. Тебе решать, как его встречать. Но я точно не буду скрывать своей радости и точно не стану его упрекать за прошлое.