Страница 28 из 36
Я сделала передышку, собираясь с мыслями. Вспоминать те дни очень тяжело. Филипп взял мою руку и поцеловал пальчики, жалея меня и сочувствуя. Я продолжила свой рассказ:
- Было так страшно! Но стало еще страшнее, когда врач, осмотрев меня, спросил моё имя. А я его не знаю. Вот просто ничего не знаю о себе! Жуть! Полная амнезия… у меня истерика случилась. Кто я?! Откуда? Чем занималась? Ничего не помню… извела себя, пытаясь вспомнить. Тут в палату влетела женщина, руки мои целует, рыдает, доченькой называет. А через час мужчина какой-то, точно так же рыдает у моей кровати. У меня тогда нервный срыв случился.
Я поежилась и подобралась к Филу. Тепло исходящее от него успокаивало и подбадривало. Костер почти погас, но вокруг нас стояли фонари, которые привлекали мотыльков. Глупыши бились в стекло, пытаясь пробраться к огню. В воздухе замелькали светлячки, вспыхивая то тут, то там. А меня снова унесло в прошлое, я охотно делилась им с самым добрым и понимающим мужчиной на земле…
Два дня тогда никого ко мне не впускали, боясь нового срыва. А потом пришли мои девчонки. Я не узнала их тоже. Одна из них отошла к окну и плачет. Ее длинные черные волосы искрились на солнце, плечи подрагивали. И вдруг мне на память пришло имя – Эрика. Я назвала это имя и девчонка обернулась, радостно засмеялась. Я все вспомнила! Все, кроме лиц. Волосы помню, знаю, что это моя подруга Эрика, а лицо ее не узнаю… И Сашулю не узнаю, только волосы белоснежные, кофточку ее. Мы вместе покупали эту кофточку и я вспомнила когда и где. А лицо тоже незнакомо! Дикость!
Меня выписали, когда ребра поджили. А диагноз – частичная лицевая агнозия приклеился навсегда. Я получила ее в результате травмы затылка. Отбила себе о ледяные ступени важную частичку мозга, которая запоминала лица родных и близких. Поначалу я вообще не могла запомнить. Каждое утро за мной в школу заходила Эрика. Я узнавала ее по волосам, знакомой шапке, куртке… каждое утро Эрика с незнакомым мне лицом…это доводило до сумасшествия первые полгода. Потом свыклась, успокоилась. Как врач сказал – с агнозией жить можно. Уже большая удача, что саму себя в зеркале узнаю.
Вскоре я переехала в столицу, нашла специалистов в этой области. Проводили различные тесты и тренировки, учили заново распознавать лица родных, запоминать их. Оказалось, что немного памяти все же осталось, как раз на десяток лиц. Только я всегда при себе держу фотоальбом или мобильник со снимками, пересматриваю каждый день. Прошло шестнадцать лет. Теперь я почти не забываю лица родителей, брата и подруг. Хотя бы смутно, но все же они удерживаются в моей памяти. Остальных людей не могу запомнить, поэтому улыбаюсь всем, кто мне улыбается, и со всеми здороваюсь. Но вот если я месяц не смотрю фото, или не вижусь лично, то снова лица родных начинают стираться из памяти, и я этого очень боюсь.
- Вот такая история… Не страшно связать свою судьбу с женщиной, у которой такая изюмина? – смеюсь я, заглядывая в задумчивые серо-голубые глаза. И получаю поцелуй в нос.
- Не страшно. Крошка, столько пережила… А меня ты ведь не забыла! Когда увидела сегодня, ты по имени меня назвала.
Я подскочила, как ошпаренная. Точно! Я помнила лицо Филиппа, будто только что видела его! Такого не было даже с Эрикой, я все равно немного забывала ее лицо. Хотя мы каждый день общались по видеосвязи.
22
Назойливый солнечный лучик заставил меня очнуться ото сна. Сразу вспомнила вчерашний день. И почувствовала крепкие объятия. Не приснилось! Я тихонько повернулась к любимому и стала рассматривать его лицо. Он еще спал, но солнце и его тревожило своими нежными щупальцами-лучиками. Фил морщился и кривился, а потом открыл глаза, жмурясь от непривычного света. Увидел меня и посерьёзнел.
- Доброе утро… это я, Фил… - заулыбался, наверное, подумал, что я не узнала. Но я не забыла за ночь его лицо, так четко еще никого не запоминала. Странно…
- Доброе… я вижу что ты, это ты. Впервые за много лет уверена, что вижу именно того человека… - не удержалась и прыснула со смеху, потом пальчиком провела по щеке, ставшей уже родной.
Прижалась губами к его губам, расплавляясь от счастья. Филипп перевернулся и подмял меня под себя. Я всхлипнула, потому что организм был против нежностей, почти молил меня отправиться справить малые нужды и провести ритуал утренней гигиены. Да и желудок требовал внимания, будто его сто лет не кормили. Вот почему все не вовремя у человека? А тут такой мужчина! Ласково целует и шепчет нежности на ушко, но приходится его отодвигать в сторону и галопом нестись в кусты.
Пока чистила зубы и умывалась, кутаясь в неудобный плед, мой мужчина успел разжечь костер снова и повесил над ним котелок с водой, которую набрал из большой бутыли. Н-да-а… пока я вчера спала после утомительных нежных ласк и неоднократных заходов в мир страсти и оргазма, мой мужчина съездил в цивилизацию и привез все нужное. Мой взгляд упал на раскрытую спортивную сумку, из которой виднелся кончик бирюзовой шелковой ткани. Ого! Неужели мой халатик?! Значит и на мое бунгало совершил набег. Фил проследил за моим взглядом и поднялся от костра. Подошел к сумке, и поднес ее мне.
- Оденься, если хочешь, я привез тебе кое-что. Извини, что без спросу рылся в твоих вещах, но…
- Ах ты наглец! – деланно-величественным тоном проговорила я, давясь от смеха. – За это ты будешь жестоко наказан!
Притянула его к себе и проникла рукой под резинку хлопчатобумажных шорт в синюю клетку. Поймала рукой сонный еще член и неуверенно сжала его в ладошке, подбадривая и удивляясь, как быстро он наливается силой. Заодно наблюдаю за реакцией заспанного красавчика. Нахмурил брови, судорожно вздохнув, закусил губу и посмотрел в мои глаза. Не понимаю, нравится ему моя храбрость или нет, поэтому покидаю убежище члена парламента.
- Ну чего ты? – брови в возмущении взметнулись вверх. – Продолжай в том же духе. Только на завтрак не надейся.
- Почему? – пролепетала я, жалея, что решилась на эту нелепую выходку. Кажется, разозлила…
- Потому что всё сгорит к чертовой матери! Я ведь не смогу его удержать в узде. Ну что, продолжаешь? Или бежим спасать почти погибшие колбаски?
Он смеется, а я понимаю, что нужно всё-таки уделить полчаса завтраку. Иначе мой мужчина обессилит совсем без еды. Поэтому я красноречиво смотрю в сторону костра и киваю головой. Завтрак.
Сытная еда нас расслабила, мы просто валяемся полчаса спустя и наслаждаемся красотой грота, первозданной и не отмеченной цивилизацией. Чистотой прохладного воздуха, напоенного влагой и легкими ароматами цветов и фруктов. Тишиной, которую больше нигде не сможем отыскать. И сегодня наш рай закончится, потому что к вечеру мы покинем этот сказочный грот, а дня через два и страну. Пора домой! Я скучаю по городскому шуму и его особенному запаху, по своей квартирке… Кстати!
- Филюшик, а что дальше? – спросила я и вытянула руку вверх, играя лучиками солнца. Смотреть в глаза было боязно.
- В каком смысле? Мы поженимся… Ты же вроде не против?! – по моей руке от локтя к запястью стали пробираться мужские пальцы, ласкаясь. – Приедем домой, я куплю колечко тебе и сделаю предложение. Филюшик… надо же, а я думал, что моё имя нельзя ласково произнести, поэтому и не стал тебя поправлять. Когда Олежеком называла.
Теперь наши руки совместно ловили солнечные нити, переплетаясь пальцами. Поиграв немного, рука Фила скользнула вниз, очертила мой локоток и спустилась к груди. Она небрежно распахнула полы бирюзового халата и по-хозяйски прошлась по животу. И вдруг застыла под пупком. Будто сердце забилось под горячей тяжелой ладонью, пульсация стала расходиться волнами, протягивая свои лучики к каждой отдаленной клеточке. Я не выдержала и положила свою ладошку сверху, прямо на его большую руку. Чувство единения окутало как одеялом.
- А жить-то… мы где будем? – запинаясь, задала я волнующий вопрос. Рука на моем животе отвлекала, пульсация, разрастаясь, уже путала мысли.