Страница 5 из 8
Однако именно в Гяндже состоялась встреча Фатали с известным азербайджанским поэтом-вольнодумцем Мирза Шафи Вазехом, которая перевернула всю его жизнь. Ахундов в своей автобиографии так описывает подробности этой встречи:
«В одной из келий гянджинской мечети жил человек с именем Мирза Шафи, являвшийся уроженцем этих же краев. Владея различными знаниями, он одновременно обладал прекрасным почерком «насталик». Это был тот самый Мирза Шафи, о жизни и талантливости персидских стихов которого много писалось в Германии. По велению своего второго отца я каждый день ходил к нему и учился писать почерком «насталик». Постепенно между мною и этим уважаемым человеком возникли искренние и теплые отношения. Однажды этот почтенный человек спросил меня:
– Мирза Фатали, какую цель преследуешь изучением наук?
Я ему ответил, что хочу быть моллой.
Тогда он сказал мне: «Значит, хочешь стать лицемером и шарлатаном?»
Не понимая смысла его слов, я от удивления остолбенел. Бросив взгляд на меня, Мирза Шафи сказал:
– Мирза Фатали! Не погуби свою жизнь среди этой мерзкой публики. Ищи себе другую профессию.
Как только я спросил о причине его ненависти к духовенству, он начал рассказывать о вещах, которые до сего времени мне были неведомы.
Наконец, до возвращения моего второго отца из Мекки, Мирза объяснил мне все основы просвещения и снял пелену неведения с моих очей. После этого события я возненавидел духовенство и изменил свои прежние намерения».27
Не мудрено, что за подобные «советы» и вольнодумство Мирза Шафи Вазеха в скором времени выдворили из медресе, прокляв его как еретика. После этого Мирза Шафи вынужден был покинуть Гянджу и поселиться в более свободолюбивом Тифлисе, где он и познакомился с немецким переводчиком-ориенталистом Фридрихом фон Боденштедтом.
В дальнейшем Мирза Шафи давал уроки азербайджанского и персидского языков немецкому исследователю. Воспользовавшись доверчивостью учителя, Ф. Боденштедт записывал его стихи и после возвращения в Германию включил их в свои записки «Тысяча и один день на Востоке», изданные в 1850 году. Благодаря стихам Мирзы Шафи успех данного издания был настолько небывалым, что в 1851 г. Ф. Боденштедт выпустил их уже отдельным сборником под названием «Песни Мирзы Шафи».28
Яркая и эмоциональная поэзия азербайджанского поэта сразу же привлекла внимание немецких читателей и приобрела большую популярность. Воспользовавшись этим, Ф. Боденштедт вскоре после смерти Мирзы Шафи, решил присвоить себе его творчество вместе с именем великого мастера. Стихи Мирзы Шафи в немецкой версии только в одной Германии с 1851 по 1893 гг. выдержали 145 изданий. Одновременно стихи были переведены на многие европейские языки.29
Безусловно, безнравственный поступок Ф. Боденштедта, присвоившего чужую интеллектуальную собственность, заслуживает однозначного осуждения. Но как подчеркивает Р. Мустафаев, «в связи с этим смущает одно обидное обстоятельство: могли бы мы сохранить и донести до следующих поколений творчество Мирзы Шафи Вазеха, не будь Ф. Боденштедта?» И исследователь честно признается в том, что трудно дать утвердительный ответ на этот вопрос.30 Ведь в азербайджанской истории немало фактов, когда из-за нашей собственной беспечности были безвозвратно утеряны произведения многих талантливых представителей азербайджанской культуры.
Безусловно, знакомство с М.Ш. Вазехом является переломным моментом в жизни Ахундова. Именно он первым предпринял попытку доказать своему ученику несостоятельность религии, продемонстрировать лицемерие и фальшь ее служителей. Заметив любознательность юноши, его природный талант и трезвый ум, Мирза Шафи постарался пробудить в нем интерес к светским наукам. И в конечном итоге, ему удалось убедить Фатали отказаться от религиозной карьеры.
Однако азербайджанская исследовательница Наргиз Джаббарлы справедливо отмечает, что нельзя абсолютизировать влияние Мирза Шафи на юного Фатали и при этом игнорировать собственные достоинства последнего, и прежде всего его открытость ко всему новому и прогрессивному. Ведь Мирза Шафи, скорее всего, говорил эти слова и многим другим своим учеником, но ни один из них не стал Ахундовым. 31 Действительно, несмотря на то, что до встречи с Мирза Шафи, Фатали всецело был поглощен изучением тонкостей ислама и классических языков мусульманского Востока – арабского и персидского, он не мог не задумываться о происходящих вокруг процессах. Тем более что, обладая аналитическим складом ума, он уже в юном возрасте был способен из множества самых разнообразных явлений и фактов вычленить наиболее существенные, определяющие главный вектор дальнейшего развития общества. Этим же объясняется и его тяга к русскому языку, владение которым для честолюбивого Фатали было одним из условий завоевания авторитета среди своих соплеменников и занятия достойного места в обществе. В этом смысле, слова Мирза Шафи попали на плодородную почву, и Фатали был полностью готов к их восприятию, что и предопределило его дальнейшую судьбу.
Как бы то ни было, по возвращении из Мекки теперь уже Гаджи Алескера, Фатали вернулся в Шеки и продолжил штудировать книги на арабском языке, в том числе «Краткую арифметику» (Xülasətül-hesab) известного математика, астронома и философа средневековья Шейха Бахаи (1547-1622), посвященную проблемам алгебры и геометрии.32 Данный факт свидетельствует о том, что несмотря на свои глубокие религиозные убеждения, Гаджи Алескер заставлял Фатали изучать не только сугубо религиозную литературу, но и светские науки. Он был человеком, открытым к новым веяниям времени. Поэтому когда выяснилось, что Фатали не желает стать священнослужителем и хочет изучить русский язык, то мудрый и рассудительный Гаджи Алескер не воспротивился этому выбору своего приемного сына. Более того, в меру своих возможностей, он помог Фатали осуществить эти свои планы.
К тому времени, в Шеки действовала уездная школа, учрежденная русскими в 1831 году.33 И в 1833 году Фатали был зачислен в эту школу учеником первого класса. Но через год он вынужден был покинуть школу, поскольку двадцатилетнему Фатали не разрешили учиться дальше с семи-восьмилетними мальчиками.
Примерно год спустя, в октябре 1834 года Фатали вместе с приемным отцом приезжает в Тифлис, который в тот момент являлся политико-административным и культурным центром Южного Кавказа. Здесь Гаджи Алескер, благодаря своим связям, устроил его на службу в канцелярию Главноуправляющего гражданской, а впоследствии и военной частью Кавказа, барона Г.В. Розена в качестве помощника драгомана. И с 1 ноября 1834 года он приступил к исполнению своих обязанностей. С этого момента вплоть до кончины в 1878 году жизнь М. Ф. Ахундова была связана с Тифлисом, сыгравшим решающую роль в его интеллектуальном развитии и становлении как личности.
Как известно, в тот момент именно в Тифлисе функционировали важнейшие государственные учреждения и ведомства края. Здесь находилась резиденция сначала Главноуправляющего, в руках которого находилась вся полнота гражданской и военной власти в регионе, а затем и царского наместника на Кавказе. Одновременно Тифлис являлся крупнейшим культурным центром, сыгравшим значительную роль в развитии не только грузинской, но и азербайджанской культуры нового времени.
Без преувеличения можно сказать, что в течение почти целого столетия Тифлис являлся одним из главных центров формирования новой азербайджанской культуры, литературы, искусства, а также зарождения просветительского движения среди азербайджанцев. Даже после превращения Баку в начале ХХ века в крупный национально-культурный центр, тифлисская художественно-культурная среда в значительной степени продолжала сохранять свою немаловажную роль в развитии азербайджанской литературы и искусства. Многие представители интеллектуальной элиты Азербайджана, внесшие огромный вклад в развитие национальной литературы, культуры и печати, в указанный период жили и творили в Тифлисе. Неслучайно, что популярный сатирический журнал «Молла Насреддин» также был основан и долгие годы (1906-1914, 1917) издавался именно в этом городе. В этом отношении в Тифлисе молодой Фатали попал в совершенно новую, незнакомую ему атмосферу.
27
Axundov M.F. Əsərləri (üç cilddə). Cild 3. S. 267.
28
Песни Мирзы Шафи. Забытые и малоизвестные русские переводы. Тбилиси, 2008. С. 6.
29
Там же.
30
Там же.
31
Nərgiz Cabbarlı. Axundzadə şəxsiyyəti. S. 30-31.
32
Axundov M.F. Əsərləri (üç cilddə). Cild 3. S. 267-268.
33
Əhmədov H. XIX əsr Azərbaycan məktəbi. Bakı, 1985. S. 10.