Страница 16 из 26
Я все еще находился в домике руководителя полетов, поскольку наша машина с Голомянного, на которой я приехал и собирался выехать обратно, была занята на разгрузке самолета. В это время военный борт Ан-26, которому сообщили, что надобность в его прилете отпала, тем не менее запросил посадку на Среднем, сославшись на нехватку горючего для возврата в Воркуту. Видимости практически никакой, срочно пришлось направлять в торец взлетно-посадочной полосы машину с мигалкой, чтобы экипаж хоть как-то смог сориентироваться. Самолет сел удачно – пилот оказался опытным. Правда, появившись в КДП, он не сдержал своих эмоций и обозвал нас, мягко говоря, проходимцами, которые путешествуют для собственного удовольствия и создают для всех проблемы, особенно для авиаторов. Я, чтобы его не расстраивать, поспешил с ним согласиться. Самолет после заправки улетел.
Вчера, когда мы отправляли со Среднего самолет с нашими собаками, тоже без приключений не обошлось. Нужно было быть на полосе в 8 часов 30 минут утра, и мы все подготовили еще накануне вечером. Около 6 часов поднялись, кое-как позавтракали и выползли на улицу. Опять теплынь, всего градусов 10 мороза. Решили собак везти на вездеходе, потому что в кузове места уже не было. Погрузили собак, четыре человека разместились рядом с ними, с тем чтобы контролировать ситуацию. Поехали. Женя был за рулем вездехода.
Дороги не видно совершенно, все время скатываемся с колеи – такая белая мгла. Расстояние от Голомянного до Среднего всего 18 километров. На всем протяжении она практически не отмаркирована, за исключением короткого участка склона от Голомянного в сторону Среднего, где съезд вправо или влево с накатанной поверхности грозит большими, чем на остальных участках дороги неприятностями. Дорога эта занимает от получаса до…, в зависимости от погоды (видимости) и водителя. Толя и Игорь эту дорогу знают, что называется, на ощупь и то при плохой видимости могут ее потерять. На мой вопрос, почему они ее не отмаркируют полностью, Толик, по обыкновению перемежая украинские и русские слова, ответил: «А на што? Я и так ее бачу с закрытыми глазами». И он действительно ее бачил, ухитряясь различать едва видимый на снежной поверхности рисунок шин. У Жени такого опыта не было, и мы постоянно сваливались в сторону, не без труда выгребая обратно. Не доезжая примерно 5 километров до полосы, вездеход внезапно чихнул и встал. И никак его было не оживить. Как назло, шедшая за нами машина отстала. Мы простояли так, наверное, минут двадцать, хорошо, что было не так холодно. Машина, в конце концов, появилась, а вместе с ней и наш спаситель – Толик. У него отчего-то вездеход завелся сразу. Однако, как оказалось, мы съехали с дороги и, несмотря на все старания водителей, вездеход возвращаться на нее не спешил. Мы решили пересесть на машину, потому что и так уже на час задерживали вылет самолета. Не отъехали мы и ста метров, как нам подали знак, чтобы мы вернулись. Разворачиваемся, возвращаемся и видим, что вездеход стоит на дороге и работает. Причина была более чем тривиальная – Женя забыл переключить группу топливных баков. В конце концов мы добрались до самолета. Нам не пришлось, к счастью, выслушивать упреки экипажа за задержку, так как самолет ожидал уже не нас, а погоду на трассе, которой не было ни в Хатанге, ни в Воркуте, ни в Салехарде – везде, как и здесь, на Среднем, снег и ветер.
Тем не менее мы решили загрузить самолет, а всех провожающих отправить на вездеходе назад, тем более что погода ухудшилась и к белой мгле добавился еще и туман.
Ульрик с собаками и я остались на Среднем, рассчитывая, что хоть какой-нибудь аэропорт откроется. Первой открылась Воркута, и самолет тотчас же улетел. Прощаясь, командир обещал вылететь обратно немедленно.
Однако погода опять жуткая. Шаткие шансы на то, что самолет завтра прилетит, а если и прилетит, то вечером, часов в 17–18, а послезавтра мы должны улететь на лед. Это крайний срок. Больше задерживаться нельзя, и так уже около месяца прошло с момента нашего прилета.
Сегодня день рождения Такако. Вспомнив, что день рождения Джулии мы пропустили, решили устроить по этому случаю небольшой праздник и отметить его с двойным размахом. Я сочинил стихотворение, которое и зачитал под одобрительный гул присутствующих. Сочинение стихов на английском доставляет мне особое удовольствие – никогда не знаешь куда повернет игра слов при катастрофической нехватке их запаса. Однако я пишу, и тем, кому я пишу, это нравится, несмотря на непременные шероховатости и ошибки. На этот раз я попытался порассуждать на тему о том, что привлекает иностранцев в нашей стране и дорассуждался. Судите сами.
После этих стихов оставалось на практике показать, что значит наше хлесткое, звучащее, как боевой приказ, «До дна!», в переводе на английский звучащее скорее вопросительно – «Bottom up!»
В результате бурной циклонической деятельности в последние дни установилась теплая погода, совершенно необычная для этого времени года и для этого места. Это нас, естественно, не радовало, но мы надеялись, что в океане будет лучше. Мицуро успел рассказать, что на 85-й параллели лед вполне стабильный и разводьев относительно немного. На мой вопрос о медведях он ответил весьма интересной историей, которая произошла с ним буквально на второй день по выходу с мыса Арктический. Медведь подошел к его палатке близко, метра на три. Мицура оружия не имел. Его кредо в отношении этого самого крупного хищника на Земле, поведанное нам с Уиллом еще во время канадской экспедиции, было трогательно-наивным: «You don’t have to be afraid of Polar bears, they are very friendly!». Последнее слово он произносил превращая звук F (этот звук, так же как и звук В, в японском языке отсутствуют) в звук П, отчего получалось забавное: «They are very priendly!». Однако одно дело упражнения со звуками, другое – когда этот самый «priendly» подойдет к вам так близко. Так вот, единственным содержимым арсенала этого самого миролюбивого путешественника на Земле был перцовый спрей. В этом спрее содержится концентрированный перец, и струя выбрасывается на расстояние до 3 метров, поэтому при правильном использовании и благоприятном ветре он может действовать очень эффективно, поражая самый чувствительный нос в Арктике. При неожиданной встрече с медведем вам не следует пускаться в воспоминания о прожитой, и, по всей видимости, неплохой жизни, а нужно быстро сообразить, где этот спрей у вас лежит, и, вооружившись им, еще и занять правильную позицию по направлению ветра (если медведь позволит). Мицуро, по его словам, все это выполнил и выпустил в сторону «Priendly» полбанки этого смертельного состава. Первая реакция медведя была совершенно неожиданной и обескуражила Мицуро: медведь лизнул лапу, на которую пришлась основная огневая мощь спрея, и зажмурившись от удовольствия, как показалось Мицуро, поднял голову и посмотрел на него, как бы прося добавки… Мицуро похолодел – добавки он предложить медведю не мог, и ему оставалось только одно – вспоминать свою предшествующую жизнь. В это время, к счастью для Мицуро, на животное начал действовать этот ужасный состав, и медведь принялся кататься по снегу, пытаясь лапами счистить попавший ему в глаза спрей, добавляя себе новых и новых ощущений приближающегося конца. Этот стоящий перед ним маленький человечек обладал какой-то магической силой, причинившей ему, медведю, страшную боль, но, естественно, о мести и речи быть не могло, и медведь спешно и благоразумно покинул место встречи.