Призрак с хорошей родословной

– У меня телефон с собой, – отозвался Виктор. – Я сам вызову ментов.

И в самом деле вытащив трубку, он позвонил в ближайшее отделение милиции, находящееся, по его словам, в Броннице.

– Сказали, что приедут, как только починят машину, – сказал он, закончив разговор.

– У них что, одна только машина?

– Видели бы вы их отделение, не задавали бы таких дурацких вопросов! – отозвался Виктор, который после смерти Любки определенно начал снова чувствовать себя тут полным хозяином и наглел на глазах. – Пошли в дом. Нужно все обсудить! Тут все равно делать больше нечего. Любку мы не оживим.

Но никто не торопился уйти. Видя, что его никто не послушался, Виктор ненадолго утратил командирский тон. Так и не обнаруживший при Любке своих денег Прапор сидел в сторонке с убитым видом. Мы с Катькой утешали его как могли.

– Не могла покончить с собой уже после оформления сделки! – в сердцах восклицал Прапор. – Вот ведь бабы, одними эмоциями живете. Никаких мозгов!

– Как ты можешь так говорить! – возмутилась Катька. – Тут человек умер, а ты о каких-то деньгах толкуешь.

– Не о каких-то, а о тех самых, которые я целый год копил! – взорвался Прапор. – Ты сама в жизни ничего не скопила, много ты понимаешь!

– Все равно так говорить нехорошо, – буркнула Катя.

Но Прапор ее не слушал, он покачивался, словно в трансе, страшно переживая потерю своих денег.

– Найдутся твои деньги, – сказала я ему. – Не переживай ты так.

– Кстати, а когда ты их успел передать Любке? – спросила у него Мариша.

– После того как мы посидели и разошлись по своим комнатам, я начал кое-что про себя прикидывать, – грустным голосом начал свой рассказ Прапор. – То есть сначала я честно пытался заснуть, но все не мог. Ворочался с боку на бок, думал – а вдруг завтра Любка заявит, что не станет продавать дом. Покурить даже вышел на улицу. И тут вдруг Любка сама возле меня появляется и предлагает, чтобы я ей аванс за дом выдал, а она мне в том расписку напишет. Мол, если Виктор утром снова волну гнать начнет, что дом его и продавать его нельзя, так я ему хоть расписку в нос суну, что уже и деньги заплатил. А документы, скажем, сейчас уже оформляются. Он и утихнет.

– И ты не удивился такому предложению?

– Удивился сначала, но она мне сказала, что очень уж ей бывшему мужу досадить хочется. И ей просто невыносима мысль, чтобы Виктор над ней верх взял. И поселился в своем драгоценном доме с этой стервой, на которой снова женился.

– Ну и...

– И я аванс ей выплатил, а она мне расписку написала, – ответил Прапор.

– Деньги ты ей отдал. А куда она их дела, ты видел? – спросила я.

– В том-то и дело, что к себе в карман пальто сунула! – воскликнул Прапор.

– В пальто? – воскликнули мы с Катькой. – В такое темно-синее?

– Ну да, – кивнул Прапор. – Вроде бы она в нем была, когда со мной разговаривала.

– Тогда я знаю, где твои деньги! – воскликнула я.

И мы с Катькой потащили Прапора к высохшему колодцу. Любкино пальто до сих пор валялось возле него, где его и бросили. Сверху на солнышке уже немного подсохло и покрылось коркой из песка и глины. Но, вывернув все его карманы, мы денег так и не обнаружили.

– Странно, – произнесла Мариша, которая тоже подошла к нам. – Деньги должны быть в нем. Прапор, а ты не помнишь, вы с Любкой вместе в дом возвращались?

– Она сказала, что еще прогуляться хочет, – ответил Прапор. – И к реке направилась.

– Это было до дождя?

– Да, – кивнул Прапор. – Я ей еще в спину сказал, чтобы она долго не ходила, дождь собирается. А она ответила, что сама все прекрасно понимает. Поэтому и пальто накинула. Оно у нее с капюшоном было.

– Очень интересно, – выслушав его, кивнула головой Мариша. – А ты когда в дом возвращался, ничего странного не заметил? Кто в это время был в доме?

– Женька уже дрых без задних ног, – сказал Прапор, – и Катька тоже!

– Ничего я не спала! – возмутилась Катька. – Душно было жутко. Я слышала, как ты уходил на улицу. Только не думала, что ты там с Любкой болтаешь.

– А кто еще в это время выходил из дома, ты слышала? – спросила у нее Мариша.

– Нет, – покачала головой Катька. – Вроде бы перед тем, как Даша встала, мне какой-то шорох почудился.

– И мне тоже! – воскликнула я. – И какой-то мужчина кашлянул!

– Но не Прапор! – воскликнула Катька. – Он рядом лежал и не кашлял. Только храпел.

– И не Женька, – отозвалась я. – Он в гостиной спал, а кашляли в кухне.

– В таком случае, это был Виктор?

– Больше в доме мужчин не было, – сказала я.

– Выходит, ночью он спускался зачем-то вниз, – сказала Мариша. – Наверное, встретил Любку, наговорил ей кучу гадостей, она психанула и покончила с собой.

– Но это не объясняет, куда делись мои деньги! – воскликнул Прапор.

– Да, это вопрос, – согласилась с ним Мариша.

– И еще какой! – подтвердил Прапор, явно тяжело переживающий исчезновение своих долларов.

– А много ты в качестве аванса выплатил? – спросила я.

– Десятку, – мрачно отозвался Прапор.

Мы переглянулись. Может быть, для миллионеров десять тысяч долларов и пустяк, смешная сумма, но для Прапора эти деньги значили много. Очень даже много. По приблизительным подсчетам, которые как-то сделала за него Катька, Прапор тратил в месяц никак не больше тысячи долларов. То есть на эти деньги он, грубо говоря, мог бы прожить целый год. Было от чего ему прийти в уныние.

– Если денег не оказалось при Любке и денег нет в ее пальто, куда она их на глазах Прапора сунула, выходит, она их куда-то перепрятала, – сказала Мариша и добавила: – Когда ходила на реку.

Прапор даже застонал от отчаяния.

– Вы предлагаете обыскать всю округу? – спросил он. – В поисках Любкиного тайника с моими долларами?

– Зачем всю округу? – пожала плечами Мариша. – Любка направилась на реку, так? Значит, и искать нужно в том направлении.

– Как искать?

– Нужна поисковая собака!

– Чушь! – отмахнулась я. – Ночью то и дело шел дождь. Все следы смыло. Собака не сможет взять след. Да и откуда тут поисковые ищейки?

– Собаку можно привезти из города, – задумчиво отозвалась Мариша. – Но есть ли в этом смысл? Следы действительно уже смыло. Значит, нам нужно поискать самим. Пройдем по дорожке к реке. Может быть, что-то в глаза бросится.

И мы поплелись к реке. Все прекрасно понимали, что Мариша затеяла эту экспедицию исключительно с целью отвлечь Прапора от мрачных мыслей. И чтобы заставить его действовать, надеясь, что со временем он потихоньку смирится с потерей денег. Но до самой реки мы не дошли. Навстречу нам попался мальчишка лет двенадцати. Увидев нас, он заметался по дорожке, явно стремясь избежать встречи. Но по обе стороны от дороги росли густые заросли малины, так что деваться парнишке было некуда. Подойдя поближе, мы поняли причину его беспокойства. В руках у него была сеть, а в мешке полно рыбы.

– Сетью ловишь, голубчик! – приторно ласковым голосом пропела Мариша, преграждая дорогу мальчишке.

– Тебе-то что! – буркнул пацан. – Ты рыбнадзор, что ли?

– Как знать, – загадочно произнесла Мариша. – Как знать. Может быть, и не рыбнадзор, а сеть у тебя отнять мы вполне можем. И в милицию препроводить тоже.

– Тетенька! – заныл парнишка. – Ну, какое вам дело? Хотите, я с вами уловом поделюсь.

– Зачем мне твоя рыба? – задумчиво произнесла Мариша, но пакет с рыбой раскрыла. – И долго ты это все ловил? – спросила она, обнаружив в пакете несколько очень крупных и жирных окуней и пару щучек.

– Всю ночь! – с гордостью отозвался парнишка.

– А дождь?

– Мы с ребятами шалаш на берегу смастерили! – с гордостью отозвался парень. – Ночью сети ставим, утром выбираем. Никто и не знает о нашем месте.

– Вот как, – впав в еще более глубокую задумчивость, произнесла Мариша. – И где оно, это место?

– На том берегу, – не слишком охотно отозвался парнишка, махнув рукой в сторону моста, ведущего на другой берег.