Советы для иномирянки

Сама галантность и забота. Только мы-то уже знаем, чем обусловлено такое рвение. Опохмелиться захотелось «выдержанным виски»? Я высвободила свои запястья и закатала рукава:

- Посмотрим, - было ему ответом.

Дальше испытывать судьбу Рон не стал, он полил мне на руки теплой водой, помогая умыться. В гостиной нас уже ждал накрытый стол и Стэф возле моего стула. Меня усадили за стол, и я кивнула мужчинам. Они тут же сели, но еду стали накладывать себе на тарелки, только когда я выбрала свою. Мы обедали, молча, и это угнетало. Я усердно подбирала безопасную тему для разговора, но тщетно – все они были либо скользкими, либо глупыми. Наконец, я не выдержала тишины и подняла от тарелки взгляд:

- Сколько вам лет?

На лица мужчин набежала тень. Может, рабы и не знали свой возраст?

- Нам около тридцати лет, - ответил Стэф. – Точной цифры мы не можем сказать.

- Карей сказал, мне девятнадцать. Он сказал, вы мои первые и единственные рабы. А я первая ваша госпожа, или нет?

Этот разговор мужчинам явно не нравился:

- Ты наша первая госпожа, - ответил Рон. – И будешь нашей единственной госпожой. Мы примем смерть, если ты от нас откажешься.

Я нервно сглотнула. Ну почему сразу смерть!

- Расставание с тем, к кому привык, это конечно не весело, но и не смерти подобно, - улыбнулась я, пытаясь сгладить момент. – Уверена, любое расставание можно перенести без крайних мер.

Они не оценили моих стараний:

- Ты хочешь от нас отказаться, госпожа? – напряженно спросил Стэф. – Что брат сказал тебе? Чем настроил против нас?

Ему и говорить ничего не пришлось, вы сами все сделали. Я придвинула к себе чашу с десертом:

- Он ничего мне не говорил и не настраивал против вас. И я не собираюсь с вами расставаться, - ответила я, а про себя добавила «пока не собираюсь».

- Зачем ты тогда спросила про возраст, госпожа? – прищурился Рон. – Считаешь, что мы стали старыми для тебя?

Я отправила ложку вкусного десерта в рот, ощущая его безвкусным. Вот тебе и невинная тема для разговора. Братишка прав: «голодный» мужчина, злой мужчина. Я вздохнула и отставила десерт, чувствуя себя уставшей:

- Я так не считаю. И никаких намеков в моем вопросе не было. Как и скрытых смыслов или подтекстов. Простой вопрос, для поддержания беседы. Но вам все во мне кажется подозрительным. Вы изучаете меня точно бабочку на булавке, и мне это не нравится. Я просто ударилась головой и ничего не помню, а не плету коварные заговоры за вашей спиной.

Стэф подался ко мне:

- Тогда поедим домой, госпожа, покинем это неприятное место. Ты никогда не любила сюда приезжать. Всегда сторонилась и опасалась брата. Уедем под защиту твоего дома. Там мы сможем тебя защитить, а здесь не сможем.

 А кто защитит меня от вас? Кто если не Братишка? Я встала из-за стола, так ничего и не ответив мужчине о возможном возвращении домой. Но Стэф не сдался, он тоже поднялся и шагнул ко мне:

- Госпожа, позволь нам помочь тебе. Мы связаны, наши жизни неразлучны. Мы никогда не причиним тебе вред. Все чего мы хотим, это что бы наша госпожа была в безопасности. Уедем домой, только там ты обретешь потерянный мир. Вспомнишь себя. Станешь прежней.

Я прикрыла глаза, головная боль накрывала меня медленно, но неотступно. В затылке шумело, а в висках пульсировало. Стэф поддержал меня за локоть и зашептал:

- Тебе плохо здесь, мы видим это. Позволь нам увезти тебя домой, госпожа. Позволь помочь тебе.

Мне действительно нужна была помощь, но не этих господ, а помощь графа Аспирина или барона Ибупрофена. Я отстранилась от мужчины и поплелась в спальню, из-за отсутствия вариантов подойдет и помощь виконта Подушки. Голова закружилась, и я оступилась, сильные руки тут же подняли меня и прижали к груди.

- Ей плохо, – насторожился Рон.

- Да. Все признаки, что магия выходит из-под контроля. Думаю, сказывается воздержание, - ответил Стэф, укладывая меня на постель.

- Так скоро?

- Я удивлен не меньше тебя, - ответил Стэф, и я распахнула слезящиеся глаза. Мужчина наклонил голову, рассматривая меня, а его пальцы заскользили по моей щеке. – Что же он с ней сделал? - я отмахнулась от его руки и повернулась на бок, не имея сил даже указать на дверь. Мужчины этим воспользовались и не ушли. Стэф придвинулся ко мне со спины и обнял: - Мы поможем ей, а потом уедем отсюда. Уедем навсегда, - это было последним, что я услышала прежде, чем болезненная темнота накрыла меня.   

Совет 5. Если не можешь ничего изменить – расслабься и получай удовольствие.

Я медленно приходила в себя, ощущая жар во всем теле. Он накатывал волнами и так же неожиданно отступал. У меня явно была высокая температура – тело ломило, а голова была тяжелой. Я разлепила пересохшие губы и прохрипела:

- Пить.

Через мгновение моего рта коснулись твердые губы, и на язык упали пьянящие капли. Я закашлялась – сейчас я хотела воды, а не вина. Но выбирать не приходилось, и я жадно сглотнула терпкую влагу. Через секунду вино снова полилась с чужих губ в мое истерзанное горло. Я воспротивилась, оттолкнула мужчину и распахнула глаза – передо мной было знакомое лицо со шрамом через бровь. Рон облизнул винные губы с каким-то дьявольским выражением во взгляде и обрушил свой жадный рот на мою обнаженную грудь. Обнаженную! Возмутиться я не успела, мужские зубы сомкнулись на моем соске, вырывая хриплый стон протеста. Я вскинула руки, которые казались пудовыми, чтобы оттолкнуть мужчину, избавиться от его терзающего рта, но мои ладони перехватили и прижали к кровати над головой. Я посмотрела вверх и увидела Стэфа, он сидел у изголовья кровати, одной рукой мужчина держал мои запястья, а второй бокал с вином.

Что вообще здесь происходит?

Ой, как будто не понятно!

Я облизнула вновь пересохшие губы, и вяло дернула руками:

- Пустите.

- Тебе нужна помощь, госпожа, - было мне ответом. Стэф наклонился надо мною и прошептал в самые губы: - Мы поможем тебе, и ты сразу почувствуешь себя лучше, - он жадно завладел моими губами.

Ой, что будет? Что будет…

У меня сейчас не было сил, чтобы противится их натиску. Тело было в агонии болезни, а разум как в тумане, все казалось иллюзорным. Я, то впадала в беспамятство, то снова выплывала в реальность – и неизвестно что было лучше. Мужчины в полной мере воспользовались моим состоянием, они делали что хотели, а хотели они многого. Жгучие поцелуи, которые скорее жалили, чем ласкали, были повсюду. Жаркие объятия не отпускали меня – казалось, рабы хотели задушить свою несговорчивую хозяйку. Откровенные прикосновения горячих рук я ощущала в самых интимных местах. Моё тело плавилась, а кожа сочилась, точно воск, и не только температура была тому причиной. Наконец, мой уставший разум сдал свои оборонительные позиции, и тело начало биться в огне страсти, который умелые мужские руки высекли с непревзойденным мастерством. Только разве это было мое тело? Мое старое, родное и такое привычное тело не могло так реагировать на порочную страсть. Правда, ведь?

Я в очередной раз упала в беспамятство, и круговорот воспоминаний затянул меня в прошлое. Я ощутила на коже нежные прикосновения своего мужчины, он всегда обнимал меня в утренние часы, прежде чем встать с постели. Его образ был размыт, но я знала, что это он, такой родной и любимый. Я ни помнила его имени, не помнила его возраста, не помнила его лица. Я и своего лица не помнила. А имя?.. Да какая разница, как меня звали в прошлом, главное, что не Алиша!

Резкое и глубокое вторжение в тело вывело меня из беспамятства – я выгнулась дугой и вскрикнула. Острые ощущения пронзили меня, точно электрический разряд, разряд острой боли вперемешку с экстазом наслаждения. Мой крик мужчину не остановил, а напротив, распалил еще сильнее – его толчки стали глубже и яростней, а горячи пальцы заскользили по моему лицу, шеи и груди:

- Да, госпожа, вот так, кричи! Я хочу слышать твою страсть, - рычал Рон, продолжая свое вторжение. – Я знаю, тебе нравится. Ты любишь именно так. Любишь, когда я такой.