Немецкая мечта

– Я, конечно, сутенёром не работал, – усмехнулся Тарас, – но магазины «крышевал». Ты только Зойке не говори. Не надо, чтобы она обо мне лишнее знала.

– Ну разумеется! Всё, о чём говорим, здесь и умрёт. Про меня она тоже ничего не знает. Думает, что я до сих пор парикмахером работаю… Так что, по рукам?

– Погоди, быстрая какая, – возразил мой опытный приятель, – а нам-то от этого какая выгода? На каких условиях мы тебя «крышевать» будем?

– С Джо мы работали так – 50 на 50. С Ульрихом – 70 на 30. Чистый грабёж!

– Ну, а с нами будет 60 на 40. Нас-то двое.

– И чо?

– А машина? Будем тебя на тачке к клиентам подвозить. Это солиднее, круче. Сразу твой тариф поднимется. А машина – Марка. Он будет, считай, твой личный водитель. Видишь, сколько выгод? Да ты, считай, на новый уровень переходишь.

– Да ну вас! – добродушно махнула рукой Светка. – Пусть будет так. Тем более, что вдвоём вы скорее Ульриха на место поставите.

На том и порешили.

Когда Светка вышла на лоджию покурить, Тарас толкнул меня в бок и заговорщицки зашептал:

– Видал, как всё удачно складывается? Всё, что ни делается, всё к лучшему. Я мечтал, что нас Петер к себе работягами возьмёт за копейки, переживал, когда обломилось, а оказалось – к лучшему. Со Светкой мы с тобой в шоколаде будем, и при этом рук не запачкаем – работа чистая. За нас Светка вкалывать будет.

В тот же вечер мы приступили к нашей новой работе.

VII

Уже совсем стемнело, когда Светка начала приготовления. Она нарядилась в сетчатые чулки, напялила туфли на платформе, короткую кожаную юбку чёрного цвета, красный топ, больше похожий на бюстгальтер, обнажающий плоский животик, в уши вставила крупные пластиковые серьги с какими-то переливающимися стекляшками. Затем она уселась перед зеркалом и стала наносить боевой раскрас: на скулы – тёмные румяна, на веки – фиолетовые тени, на длинные ресницы – тушь толстым слоем, отчего ресницы казались выше бровей. Брови она насурьмила, на губы нанесла коричневую помаду. Так она выглядела намного сексуальнее, гораздо старше, и уже не производила впечатление подростка. При этом Светка заметно нервничала, да и я, честно говоря, тоже. Только Тарас сохранял спокойствие. А нервничали мы из-за Ульриха. Он-то пока не знал о нашем договоре.

Но вот и Ульрих явился, оповестив о своём приходе резким звонком в дверь. Светка так и замерла, остекленевшими глазами уставившись в зеркало. Мы с Тарасом переглянулись и пошли в прихожую. Мой приятель рывком распахнул дверь, на пороге стоял рыжеватый, накачанный парень с недобрым взглядом маленьких глаз. Я заметил, что Тарас окинул его оценивающим взглядом. Но перевес явно был не в сторону немца.

– Мне Лану, – сказал он на немецком.

Поскольку Тарас немецкий на тот момент совсем плохо знал, объясняться пришлось мне.

– Лана занята, – заявил я.

– Позови, – кивнул в сторону её комнаты Ульрих.

– А ты кто такой?

– А ты?

– Я её друг, – заявил я. – И мне не нравится, что к моей девушке ходят мужчины.

– Позови Лану! – стал раздражаться сутенёр и попытался оттеснить меня от дверей.

Но в этот момент плечом к плечу рядом со мной встал Тарас, сложив на груди руки. Ульрих, видимо, связываться c ним поостерёгся.

– Лана! – крикнул он.

– Ты слышал? – ворчливо ответила ему Светка. – У меня парень! А ты geh weg (отвали)!

– Понял? Иди отсюда! – подхватил я.

Ульрих продолжал нерешительно топтаться на месте, не зная, как поступить. Но, видимо, в итоге решил не отступать без боя и стал наскакивать на меня, размахивая кулаками. Пока я оценивал ситуацию, Тарас схватил сутенёра за грудки и, приподняв, выставил за дверь. При этом униженный и разъярённый немец молотил руками по воздуху, стараясь достать Тараса, и в итоге задел его по лицу, за что молниеносно получил апперкот снизу в челюсть, упал, распластался на лестничной клетке, а Тарас с грохотом захлопнул за ним дверь. Уффф! Серьёзного мордобоя не получилось, и на текущий момент тема с сутенёром закрыта…

– Ушёл?! – настороженно спросила Светка.

– Выкинули, – небрежно ответил Тарас.

Светка взвизгнула и, выскочив из комнаты, повисла сначала на мне, потом на Тарасе.

– Спасибо, мальчики! Ну, а теперь – пора! Время – деньги!

– Чего делать-то надо? – перешёл на деловой тон Тарас.

Через пять минут мы вышли на улицу, загрузились в мою машину и поехали туда, куда указала нам наша новая подруга. Мы приехали в квартал, где в этот поздний час как раз разгоралось хмельное веселье. Многочисленные кабаки зазывали посетителей ярко светящейся, мигающей рекламой. Группки молодёжи с громким смехом переходили из одного бара в другой или просто прогуливались. Мы припарковались у одного из баров. Светка сказала, чтобы я оставался в машине, а Тараса взяла с собой. Я знал, что сейчас она возьмёт себе бокал коктейля и будет сидеть за барной стойкой, посасывая коктейль через трубочку и призывно покачивая ножкой в сетчатом чулке. На неё будут глазеть подвыпившие мужики, а Тарас сядет где-то в сторонке с пивом, в состоянии повышенной готовности.

Я не прождал и получаса, как из бара вышла Светка, повиснув на подвыпившем толстяке лет сорока. Их сопровождал Тарас. Все трое загрузились. Тарас – на переднее сидение, а парочка – на заднее.

– Трогай! – распорядился клиент, махнув мне рукой, и продиктовал адрес. Я понятия не имел, куда ехать, о чём и сообщил Светке на русском. Она что-то проворковала своему кавалеру, в ответ он промычал нечто нечленораздельное, и мы тронулись, а он, воркуя со Светкой, время от времени пьяным голосом кричал:

– Nach links! Nach rechts!.. Hier… – наконец объявил он.

Я припарковался. Они трое вылезли из машины и скрылись в подъезде многоквартирного дома. Через несколько минут Тарас вернулся, сел рядом со мной и помахал перед моим лицом бумажными купюрами.

– Аванс! – объявил он. – Кое-как ему объяснил, чего мне от него надо, спасибо, Светка помогла. Вылупил на меня глаза: видно, здесь не принято предоплату делать. А мы люди учёные, деньги – вперёд.

Тарас выразительно посмотрел на часы.

– Время пошло.

Мы закурили. Некоторое время сидели молча. Не знаю, о чём думал Тарас, а я испытывал лёгкий мандраж, так как до сих пор мне не приходилось заниматься такими делами, от которых, к тому же, попахивало криминалом. При этом я чувствовал ответственность за эту, доверившуюся нам, девчонку. Каково ей, бедной, сейчас с этим жирным кабаном, да ещё на его территории, за закрытыми дверями… Случись что – мы и помочь-то не сможем. Я поделился своими мыслями с Тарасом:

– Я вот думаю, как ей не противно с этим старым вонючим козлом?

– Это её работа, – пожал плечами Тарас, – а работа всегда противная.

– Кошмар, – передёрнуло меня, когда я представил, как она сейчас лежит под пьяным пузатым немцем.

– Не парься, – хлопнул меня по плечу Тарас. – Да, не очень приятно… Зато она работает – денежки для нас зарабатывает, а мы тут сидим – бамбук курим. А когда кто-то делает противную работу, а ты денежки получаешь, это уже бизнес.

– Как она не боится? – продолжал я удивляться.

– Этим делом пугливые не занимаются, – заметил Тарас.

Когда время вышло, он отправился за нашей подружкой. И вскоре вернулся с ней. Она невозмутимо уселась на заднее сидение.

– Дай сигаретку, – обратилась ко мне хриплым голосом.

Я протянул ей сигарету и зажигалку. Тарас сел рядом со мной и демонстративно пересчитал деньги.

– Ну, что делать будем? Обмоем первую получку? – спросил Тарас.

– Не, – возразила Светка. – Чего мы там заработали? Так, слёзы… Поехали за новеньким.

– Как скажешь.

Мы вновь двинулись в сторону злачного квартала. Дальше события развивались по тому же сценарию: Светка с Тарасом скрылись в тёмном, вздрагивающим от пульсирующей светомузыки, изрыгающим сигаретный дым и звуки хмельного веселья, чреве очередного бара, я прикорнул на руль своего верного железного коня, мандраж после первой сделки прошёл, нервное напряжение сменилось ватной усталостью, я стал проваливаться в сон… Однако поспать мне не дали – в стекло боковой двери постучали, так как, понимая, что засну, я закрыл двери на предохранитель… Из обволакивающего сна я вывалился в реальность, нажал на кнопки предохранителей боковых дверей, и в салон машины загрузились: Тарас – на переднее сидение, и на заднее – Светка с молодящимся «мальчиком» лет сорока пяти – в прикиде неформала, с ультрамодной стрижкой и поджарой фигурой. Он оказался русским.