Пэт из Серебряной рощи

Ближе к полудню Джуди повела детей к матери. В синем шелковом платье, сшитом в те времена, когда шелк считался лучшей в мире материей, она выглядела очень величественной. Платьем этим она обзавелась пятнадцать лет назад, когда Длинный Алек привел в Серебряную рощу невесту, и с тех пор надевала его по особым случаям. Оно извлекалось на белый свет при появлении детей, а последний раз она надевала его шесть лет назад, на похороны Бабушки Гардинер. Мода менялась, но Джуди не было дела до моды. В этом платье у нее был такой внушительный вид, что дети даже оробели. В повседневном платье они любили ее куда больше, но Джуди наслаждалась великим днем.

В комнате мамы распоряжалась сиделка в белом чепчике и переднике. Мама лежала в постели, бледная и вымотанная ужасной головной болью. Темные волосы крыльями обрамляли ее лицо, а мечтательные золотисто-карие глаза светились от счастья. Тетя Барбара качала старинную колыбель, снесенную вниз с чердака. Прапрапрадед Неемия сделал ее своими руками. Все младенцы в Серебряной роще спали в ней. Сиделка не одобряла ни колыбель, ни укачивание детей, но против тети Барбары и Джуди она была бессильна.

– Убрать колыбель? Да что ты говоришь? – возмущалась Джуди. – Слыханное ли дело! Ты что, хочешь положить дитя в корзинку? Это тебе не котенок! Я колыбель сама натирала! Клади ребенка сюда!

Пэт радостно поцеловала маму и на цыпочках подкралась к колыбели, дрожа от волнения. Джуди подняла ребенка так, чтобы его увидели все.

– Какая она хорошенькая, Джуди, – восхищенно прошептала Пэт, – можно я ее возьму на одну секундочку?

– Конечно, милая, – и Джуди протянула младенца Пэт, прежде чем сиделка или тетя Барбара успели возразить. Господи, каким взглядом ее окинула сиделка!

Пэт держала маленький, сладко пахнущий сверток так ловко, будто делала это всю жизнь. Какие у девочки были крошечные ножки! Какие пухлые ручки! Какие очаровательные маленькие ноготки!

– А какого цвета у нее глаза, Джуди?

– Синие. Большие и синие, как васильки в росе, прямо как у Винни. И у нее будут ямочки на щеках, попомните мое слово.

– А рожденным в воскресенье – радость, счастье и веселье, – продекламировала тетя Барбара.

– Само собой, – сказала Пэт, – в какой бы день она ни родилась. Это же наша девочка.

– Вот и ладно, – сказала Джуди.

– Немедленно положите ребенка, – сиделка попыталась восстановить свой авторитет.

Пэт неохотно повиновалась. Всего несколько минут назад она считала девочку непрошеным гостем, которого придется терпеть ради мамы. Но теперь малышка стала членом семьи и, кажется, всегда была в Серебряной роще. Неважно, как она появилась. Принес ее аист, доктор или ее нашли в капусте – теперь она была частью дома.

Глава V. «Что в имени тебе моем?»

У новорожденной не было имени целых три недели, пока мама не спустилась вниз и сиделка мисс Мартин не уехала восвояси, к большой радости Джуди.

– Поглядите на нее! Ножищи и помада! – презрительно прошептала Джуди, когда мисс Мартин наконец сложила с себя полномочия и ушла. Джуди неодобрительно смотрела ей вслед, хотя ноги у мисс Мартин были совершенно нормальными и помадой она пользовалась в меру.

– Так бы ее и пристукнула. Ишь, Гретой назвать малютку захотела! Гретой! А у самой дед помер, а потом снова воскрес.

– Что правда, Джуди Плам?

– Чистая правда! Старый Джимми Мартин два дня был мертвехонький, что твое дерево. Доктора так сказали. А потом возьми да и воскресни, просто чтобы насолить родне. Конечно, все родственники его стыдились. Так что нечего мисс Мартин нос задирать!

– Но почему, Джуди? Что в этом такого? – спросил Сид.

– Помер – так и лежи себе тихо, – проворчала Джуди. – А то выискалась тут умница, будет меня учить, как детей воспитывать! Чтобы духу ее в нашем доме не было! Хватит, натерпелись.

– Но она же не виновата, что он ее дедушка, Джуди, – заметила Пэт.

– Это конечно, золотко, мы за пращуров не в ответе. У меня у самой бабка была ведьма. Но забывать про такое нельзя, и держаться ей нужно поскромнее.

Пэт радовалась отъезду мисс Мартин, потому что надеялась теперь чаще держать Крошку на руках. Как Серебряная роща существовала без этого младенца? Когда дядя Том серьезно спросил, будут ли они топить девочку или оставлять себе, Пэт пришла в ужас.

– Золотко, он же тебя дразнит, – успокоила ее Джуди и весело расхохоталась. – Это у холостяков шутки такие.

Девочку никак не называли до отъезда мисс Мартин, потому что не хотели ее обижать. Имя Грета, которое она предложила, было совсем не подходящее. После ее отъезда все собрались, чтобы решить этот трудный вопрос. Мама хотела назвать девочку Дорис в честь своей собственной матери, а папа – Рейчел, в честь своей. Романтичная Винни предлагала имя Элейн, а Джо хотел назвать ее Дульчи. Пэт уже неделю тайком называла ее Мирандой, а Сид полагал, что такого голубоглазого ребенка нужно назвать Вайолет. Тетя Хейзел считала самым правильным вариантом имя Кейтлин, а Джуди высказалась, что ей подойдет прекрасное редкое имя Эммериллус. Обитатели Серебряной рощи переспросили, может быть, она имела в виду Амариллис, но толку добиться не смогли.

В конце концов папа предложил каждому посадить в саду семечко и посмотреть, чье проклюнется раньше всех. Тот человек и получит право наречь ребенка.

– А если семечек будет больше одного, устроим второй тур, – сказал он.

Дети очень оживились. Семечки были посажены и снабжены табличками, их проверяли каждый день. Пэт придумала вставать раньше всех и бежать к клумбам – Джуди говорила, что цветы растут по ночам. Вечером ничего не было, а утром – смотрите пожалуйста! На восьмое утро Пэт встала раньше всех, кроме Джуди. Чтобы встать раньше Джуди, надо было, пожалуй, встать еще до того, как ляжешь!

Семечко Пэт проклюнулось! Мгновение она ликовала, а потом янтарные глаза, окруженные длинными ресницами, налились слезами. Конечно, Миранда – чудесное имя. Но папа хотел назвать девочку Рейчел. Мама придумала имена им с Сидом, дядя Том дал имя Джо, Хейзел называла Винни. Значит, наступила папина очередь. Пэт чувствовала, что ему очень хочется назвать малютку Рейчел, и надеялась, что первым проклюнется его семечко. Она огляделась. Кроме Мистера Тома, мрачно восседавшего на камне, во дворе никого не было. Она мигом вырвала крошечный росток и бросила его в заросли лопуха за курятником. У папы еще оставался шанс.

Но судьба была против него. На следующее утро проклюнулись семечки Винни и мамы. Пэт безжалостно вырвала их. Вин не считается, а мама уже придумала имена двум детям, и хватит с нее. На следующее утро настал черед семечка Джо. Потом – Сида и Джуди. Пэт совершала одно преступление за другим, но бедный ребенок не заслужил, чтобы его назвали Эммериллусом.

На следующий день ничего не произошло, и Пэт забеспокоилась. Все уже задавались вопросом, что же случилось с семенами. Может быть, папино семечко и вовсе не прорастет? Джуди мрачно говорила, что все потому, что они выбрали не ту луну. Вечером Пэт отчаянно молилась, чтобы папино семечко выросло.

Так и случилось.

Пэт гордо огляделась, ни капли не сожалея о подлоге, ведь она подарила победу папе. Как все сразу стало чудесно! Полупрозрачные золотистые облака плыли над Туманным холмом. Ветер еще дремал в кронах берез. Только подрагивали еловые веточки, как будто сдерживая смех. Деревья млели и шептались в ласковых ладонях полей. Огромный зеленый мир был окружен синим морем, и над всем этим качалось серебристое небо. Весь сад, казалось, за ночь расцвел. Пышный куст разбитого сердца, посаженный Джуди у кухонной двери, за ночь украсился рубиновыми каплями. В рассветных лучах белели маленькие домики. По огороду крался котенок. Четверг вылизывался, сидя на подоконнике любимого амбара. Рыжая белка стрекотала, сидя на клене над колодцем. Подошла Джуди, чтобы набрать воды.