Страница 44 из 90
Но опасения отца Августа были напрасны, поскольку он с самого детства четко уяснил для себя грань между добром и злом. Конечно, в подростковом возрасте он часто шалил вместе с другими мальчишками, но эти действия никогда не были направлены во вред другим людям. Когда один из его друзей предлагал украсть яблоки у соседа, Август всегда отказывался в этом участвовать, ясно понимая, что его родители не хотели бы видеть своим сыном вора. Такая «правильная позиция» сделала из него нечто вроде изгоя, за что он часто подвергался нападкам от сверстников. К сожалению, люди никогда не были настолько разумными, чтобы адекватно воспринимать другую точку зрения. Но Август был слишком принципиален, чтобы идти на компромиссы в тех вопросах, где он чувствовал свою полную правоту.
Однако вся эта беззаботная жизнь закончилась для него в пятнадцать лет, когда в их дом постучал человек в темной морской форме. Это бы официальный представитель Союза капитанов гражданского флота Ринийской империи, который с прискорбием сообщил, что корабль отца Августа «Дитя лагуны» потерпел крушения во время шторма в Изумрудном море. На месте происшествия удалось найти только обломки корабля и несколько мертвых тел, среди которых его отца не было.
Эта новость нанесла разрушающий удар для его матери. Мелинда Майер и раньше не отличалась достаточно крепкими нервами, а после смерти мужа и вовсе потеряла остатки душевного спокойствия. Страшная новость быстро облетела всех немногочисленных родственников по материнской линии (отец Августа был сиротой, и потому родных у него не было), которые мгновенно слетелись к ним домой, словно пчелы на мед. Так как хоронить по своей сути было нечего, местный священник прочитал заупокойную молитву и пустой гроб опустили в сырую могилу на приходском кладбище. Мать Августа попросила выбить на надгробном камне эпитафию: «Тебя у нас забрало море».
Стоит сказать, что после смерти мужа Мелинда так и не отошла, впав в затяжную депрессию. Августу еще повезло, что у них недолго согласилась пожить его тетя Аманда, родная мамина сестра, которая и взяла на себя заботу о нем и все домашнее хозяйство. Август и сам тяжело переживал потерю отца, но все же нашел в себе силы принять и смерится с этим, ведь жизнь продолжалась, но для его матери, казалось, все было кончено.
Мелинда подолгу сидела в своей комнате, не выходила на прогулки или на рынок, а позже стала отказываться от еды. Один раз Августу вместе с Амандой пришлось оттаскивать ее от могилы Герхарда, где она пролежала почти несколько часов. Их семейный доктор лишь разводил руками и говорил, что в современной науке лечение психических расстройств практически не исследовано, а потому он может выписать ей только успокоительные препараты или же, по решению родственников, поместить ее в сумасшедший дом.
Плачевность ситуации вынудила Аманду переехать к Августу домой, оставив свою семью на попечении мужа и слуг. Они вместе пытались вернуть Мелинду к жизни: выводили на улицу, рассказывали разные истории, заставляли делать мелкую работу по дому. Казалось, что их старания начинали давать результат, и Мелинда вроде бы понемногу стала приходить в норму, но это было лишь временным просветлением. В один из осенних дней Август обнаружил свою мать в кровати с перерезанными венами. Бедняжку удалось спасти, но вот их лечащий врач теперь отчаянно настаивал на госпитализации, и не найдя другого выхода, они поместили ее в сумасшедший дом. Конечно, это не была одна из тех психушек, куда сажают особенно агрессивных больных. Заведение, куда поместили Мелинду, скорее напоминало пансион, где притворно улыбающиеся медсестры возили на колясках своих подопечных по ровным дорожкам среди подстриженных газонов на заднем дворе.
Наверное, именно в тот момент Август решил, чем захочет заниматься в жизни. Как ребенок, потерявший обоих родителей (после заключения Мелинды в сумасшедший дом над ним взяла опекунство Аманда) он имел значительные льготы при поступлении в любой университет. Вдобавок к этому, Союз морских офицеров ежемесячно выплачивал ему небольшую денежную компенсацию по потере кормильца, которая заканчивалась по достижении Августом двадцати одного года.
В тот день, когда он лишился еще и матери, Август решил связать свою жизнь с медициной, а конкретней – именно с психологией. И даже если он не сумеет помочь своей собственной маме, то сможет вылечить других матерей, отцов, братьев и сестер, чтобы им никогда не довелось пережить то состояние, когда тебе никто и ничто не может помочь.
В то время существовало только три медицинских университета, где готовили профессиональных психотерапевтов: Бургский императорский медицинский университет, государственный медицинский университет имени В.Х. Бронке в Фронсе и государственный медицинский университет Фэллода.
В первый Август не смог подать документы по одной простой причине: факультет психиатрии не был настолько популярен, чтобы выделять под него бюджетные места, а собственных средств для оплаты обучения ему катастрофически не хватало; университет в Фронсе находился на самом севере страны, и добираться туда довелось бы несколько дней, что было не только неудобно, но и весьма не дешево с точки зрения переезда. Поэтому Августу ничего не оставалось, как попытать счастье в Фэллоде, молодом и быстро растущем промышленном городе, который был так похож на него самого.
После череды таких страшных трагедий удача наконец-то повернулась к Августу лицом, и он без труда поступил на кафедру «Психиатрии, психотерапии и медпсихологии». Там же он впервые повстречал профессора Карла Фитцроя, чьи лекции, а впоследствии и труды, его чрезвычайно заинтересовали. В ненасильственной психотерапии доктора он видел не только способ излечить свою мать, но и будущей для всей науки вообще.
Карл Фитцрой же увидел в энтузиазме Августа искреннюю заинтересованность его позицией, а потому взял его «под крыло» и сам предложил ему пройти практику в «Двух башнях» после чего посоветовал остаться на кафедре и начать писать диссертацию, чтобы получить научную степень.
И вот уже более пяти лет они работают вместе. Профессор, конечно, был в курсе семейной трагедии своего подопечного, а потому взял опеку над этим молодым человеком, стараясь помогать ему по мере своих сил. Он же помог ему снять небольшой одноэтажный дом в Брюкеле, чтобы Августу не довелось жить в общежитии в Фэллоде. Август искренне считал, что знакомая профессора согласилась сдавать ему жилье за полцены, но на самом деле профессор просто доплачивал ей оставшуюся часть из своего кармана.
Вскоре Август и сам не заметил, как пропитался какой-то особенной любовью и уважением к профессору, который всегда старался ему помочь и никогда ни в чем не упрекал. Если бы у него был дедушка, то он бы обладал именно такими жизненными принципами как Карл Фитцрой.
Вот и сейчас, сидя на стуле возле окна, ему больше всего хотелось, чтобы профессор был рядом с ним, поддержал его и дал совет, что делать дальше.
Он до сих пор не сообщил оставшимся двум пациентам о сегодняшнем происшествии и до сих пор не провел утренний осмотр, а ведь было уже почти одиннадцать часов. С одной стороны, новость об этом событии могла ухудшить их состояние и привести к кризису, а то и к мыслям о собственном самоубийстве, но с другой – они наверняка слышали посторонние голоса и обрывки разговоров, и если постараться утаить от них информацию, то это может привести к потере доверия, что является главным условием для установления контакта между доктором и пациентом.
В который раз, взвесив все «за» и «против», Август тяжело вздохнул, взял медицинский журнал и отправился на плановый обход. Проходя мимо первой палаты, он бросил короткий взгляд на тело первого пациента: его обмыли и уложили на панцирную сетку; цвет кожи постепенно приобретал мертвенно серый оттенок.
Зайдя в палату ко второму пациенту, Август заметно волновался, но собрав остатки своей воли в кулак, постарался сохранить невозмутимый вид. Первым диалог начал «сержант»: