Страница 41 из 90
Вторым спутником профессора была дама лет тридцати, в строгом черном платье, и такого же цвета вуалью и шляпкой. От бессонных ночей и слез ее карие глаза стали красными, а сама она постоянно вытирала их белым кружевным платком. Профессор искренне поинтересовался, что у неё случилось, и как оказалось, она ехала на похороны своего мужа, который погиб на юго-западном фронте примерно за несколько месяцев до официального окончания войны. Теперь вдова должна была прибыть в какой-то приграничный город, чтобы эксгумировать останки ее бедного мужа и захоронить в родном городе.
От этой истории у доктора защемило сердце, а на глазах чуть не навернулись слезы, и с огромным усилием он сохранил невозмутимый вид, хотя внутри бушевал ураган. Прошел уже год, как умерла Грета, а он так и не смирился с ее утратой, и тоска по ней накатывала на него почти каждый день, и особенно сильно ощущалась в праздничные дни, когда он сидел совершенно один за столом в их гостиной.
Профессор выразил вдове свои самые глубокие соболезнования, невольно поделившись и своей историей. Боль утраты на какое-то мгновенье объединила их, и они уже не участвовали себя настолько одинокими. Все-таки всегда легче разделить беду с другими, чем вечно держать ее в себе. Вдову звали Агнетой, и у нее было двое маленьких сыновей, которых она оставила со своей матерью в Фэллоде, прежде чем начать свое отважное путешествие.
За все время их разговора, чиновник не проронил ни слова и вообще делал вид, что он сидит здесь один. «Какой бессердечный тип, – подумал, профессор, – мог хотя бы ради приличия выразить соболезнования!».
После этого короткого знакомства со своими спутниками, поезд начал готовиться к отправке, но внезапно в салоне вагона возникла какая-то возня. Тут же из купе вылезли головы пассажиров, привлеченные шумом. Профессор тоже поддался искушению любопытства и выглянул из-за двери. Однако со своей позиции он не смог толком ничего разобрать: где-то в конце вагона кондуктор бурно ругался с каким-то пассажиром. Из обрывков фраз можно было понять, что у него не было билета, но ему срочно нужно было попасть на поезд и доехать до какого-то города, потому что он безумно куда-то там опаздывает.
Скандал улегся минут за пятнадцать, и скрепя сердцем, кондуктор согласился пустить его в свою комнату в начале вагона, естественно взяв при этом плату вдвое больше, чем стоимость самого билета. Но пассажира, похоже, это вполне устраивало, уж очень сильно тот хотел попасть на поезд. Профессор лишь покачал головой, и, зайдя внутрь, коротко пересказал Агнете суть происшествия.
Преодолев это неожиданное препятствие, кондуктор еще раз проверил у всех пассажиров билеты, после чего поезд, наконец-то, тронулся. Сначала в купе воцарилось гнетущие молчание, а потому профессор сам решил начать разговор, задавая стандартные вопросы типа «Откуда вы и где работаете?», ну и все в таком духе. Чиновник лишь коротко бросил, что его зовут Пауль и едет он в город Портмунд по делам, после чего уставился в окно, не желая дальше поддерживать разговор.
Профессор принялся непринужденно болтать с Агнетой, но через какое-то время извинился и вышел по малой нужде в туалет в конец вагона, а когда вернулся, обнаружил, что вдова, прислонив голову к стенке, тихо посапывает. Пауль приложил указательный палец к губам, показав профессору, чтобы он не шумел, на что доктор лишь одобрительно кивнул и, развалившись на мягком диване, тоже решил вздремнуть.
И вот теперь, после такого короткого сна, он обнаружил, что Пауль куда-то пропал, а вдова все также мирно спит. Бедняжка, видно утомилась со всеми этими переживаниями, и немного расслабившись, провалилась в сон.
Профессор почувствовал урчание в районе желудка, и вспомнил, что время уже перевалило за десять часов, а он так и не позавтракал. Развернув как можно тише бумажный пакет, он выудил оттуда нарезанный ломтиками сыр, ветчину и хлеб. Утолив голод, он уставился в окно, где проплывали зеленые луга, не тронутые плугом, холмы, на которых послились отары овец, чуть дальше начинался лес, а почти вдоль железнодорожных путей находились домики фермеров, которые содержали здесь хозяйство. Но красоту представшей картинки омрачали огромные тени, которые отбрасывали низко висящие тучи. Несомненно, что скоро разразится настоящая буря, а в последнее время они были не редкостью: со стороны Изумрудного моря приходил один циклон за другим, причиняя значительный ущерб молодым побегам нового урожая. Если так будет продолжаться и дальше, то вполне может начаться голод, ведь после недавно закончившийся войны вряд ли кто-то одолжит проигравшему государству лишние запасы муки и бобов.
Профессор внутренне поморщился от того, насколько бессмысленной была война, развязанная Ринийской империей! Все началось с того, что молодой император Густав II, старший сын почившего императора Густава I, решил предпринять своеобразный «освободительный поход» на земли Реготской республики. Мотивация для солдат была очень проста: необходимо было вернуть территории, которые принадлежали империи более ста лет назад, и которые они потеряли, когда началось народное восстание реготцев, не пожелавших жить под пятой деспотичных монархов. Их мотивы были более чем понятны: империя только брала ресурсы с земель Регота, но ничего не отдавала взамен. В результате высоких налогов и деструктивной политики правительства, больше половины жителей стали бедняками, а после подобрался и голод. Не желая больше терпеть подобное обращение, жители территории, которая позже станет известна как Первая республика Регот, подняли восстание, поддержанное мелкими дворянством и двумя соседними государствами, – Республикой Бриям и Республикой Барас, – которые уже давно мечтали потеснить гегемонию Ринийской империи. Имперским войскам не удалось быстро подавить мятеж: в то время ринийцы вели долгосрочную войну с Пайпом за цепочку портовых городов вдоль реки Йон, по который большегрузные суда могли выходить в Изумрудное море, а оттуда вести торговлю с островными государствами в океане Туманов. В целом, повстанцы выбрали удобное время для мятежа, и смогли быстро захватить основные крупные города. Но апогеем всей войны стала капитуляции генерала Бормана и его десятитысячной армии в городе Пельт, который впоследствии станет последним крупным населенным пунктом до границы с Ринийской империей.
Затянувшаяся война с Пайпом и неспособность подавить восстание привели к кризису правительства императора Густава II, в результате чего группа дворцовых заговорщиков устроила так называемый «однодневный переворот», объявив императора изменником интересов империи и предав его публичной казни через гильотину, после чего на трон взошел Арнольд I, двоюродный брат Густава. Новый император быстро прекратил все начатые его предшественником войны, отдав портовые города Пайпу, а после признал независимость новой Реготской республики. И хотя потеря портов и территорий с ресурсами вызвала затяжной экономический кризис в империи, Арнольд здраво рассудил, что легче вести честную торговлю с другими государствами, как с партнерами, чем отправлять на убой тысячи молодых и работоспособных мужчин. Его политика, в конечно итоге, привела к рассвету империи, который впоследствии назовут «экономическим чудом».
После смерти Арнольда, трон занял его единственный сын Альберт, и это событие ознаменовало собой конец тихой и спокойной жизни. Первая война при новом императоре стала для него поражением: Пайпу удалось отстоять золотые шахты в Северных горах и захватить часть приграничной территории империи, но уже через пятнадцать лет, значительно переоснастив и подготовив армию, Альберт не только восстановил прежние границы и вернул золотые шахты, но и сумел захватить те самые портовые города. Пайп смирился с этой потерей и быстро подписал перемирие, взяв при этом обещание с императора больше не заявлять своих прав на их территорию. Гарантами этому договору выступили несколько стран, включая и Реготскую республику, и после этого можно было считать, что войне положен конец. Благодаря золоту и торговле через портовые города, Ринийская империя стала первым государством на материке, где началась так называемая «промышленная революция». Изобретение электричества, паровых котлов, автомобилей, развитие металлургии и создание новых фабрик с автоматическими станками, способствовали еще одному «рассвету» для империи. Имперская армия возросла до трех миллионов человек и была оснащена новыми автоматическими винтовками, пулеметами, бронемашинами, танками и даже несколькими легкими самолетами-разведчиками. Альберт не собирался использовать это для новой войны, и все нововведения проводил лишь для защиты уже существующих границ, однако его позицию не разделял старший сын. Альберт II лишь делал вид, что поддерживает отца, а сам в тайне ждал момента, когда власть перейдет в его руки. И ждать ему пришлось недолго: старый император скончался в возрасте семидесяти пяти лет от обширного инфаркта, и вот тогда настало время его сына.