Страница 27 из 75
-Тебе полагается хорошенькая каюта, я думаю. Есть одна в трюме, для гостей, она куда лучше всех прочих. У нас тут есть кухня внизу. Я могу попросить, чтобы Шура тебе сварил чего-нибудь, или пожарил. Он отменно готовит. - уже как ни в чем не бывало улыбался старик, так и продолжая держать ручку над листом бумаги.
-Например, макароны? - весело усмехнулась Лилика.
-А, да! Его любимое блюдо. У него они получаются лучше всего. - щёлкнул пальцами свободной руки старик.
-Я люблю макароны. Если они не очень твердые, конечно.
-А, вот как. Я думал, что ты...эм, как бы. Мысли читать умеешь? - почесал голову ручкой старик.
-Нет, просто кое-кто рассказывал мне про его любовь к макаронам. - немного еще неуверенно, усмехнулась она, вспоминаю все ту же историю Соккона о их с Френтосом и Тарготом "попойке" на корабле пиратов.
Так до конца и не поняв слова девочки, капитан оставил подпись на листе бумаги, завернул его в трубочку, и отправился с ним в сторону трюма, жестом зовя Лилику идти за ним. Как он объяснил ей еще по пути, пока они спускались вниз по лестнице, это было письмо, предназначенное самой Муссон на корабль, мимо которого они как раз должны будут вот-вот проплыть. С каждой секундой приближения к кораблям Ордена, Лилика как-то все больше их боялась, таких больших, через которые они должны проплыть как через грань между спокойным, и между грозным морем Орги. Он не объяснил, какое послание он оставил в том письме, которое теперь собирался отправить Муссон вместе с почтовой птицей (хотя она и не думала, что ей был настоящий попугай, и считала мысли об этом глупостью из сказок о «типичных» пиратах, которыми Синие Попугаи точно не являлись). Дойдя по трюму до самого дальнего конца корабля, к самому его носу, он остановился с ней около каюты, в которой и собирался ее, пока, оставить. Корабль Попугаев и вправду был весьма велик, пусть в нем и не было совсем ничего, как раньше думала о пиратах Лилика, вроде пушек, склада ядер и оружия, и многого прочего. Пожалуй, их представление как "морских торговцев" и вправду было наиболее подходящим, тем более учитывая, как активно они ходили по трюму вокруг, перенося ящики и прочее с места на место, будто стараясь расставить их максимально устойчиво, но и достаточно компактно.
Она еще раз поблагодарила старика, уже попросившего ее сообщать ей каждый раз, когда кто-то из пиратов, подальше от которых он специально ее и поселил, будут слишком шуметь, или если она просто чего-то пожелает. Как он сказал, в порт они доберутся, в лучшем случае, к шести-семи часам утра следующего дня, и до того времени она остается для них важным и званным гостем, и просто другом команды. Сама ее каюта была довольно просторной, чистой и ухоженной, явно куда лучше, чем грязная и почти с ног на голову перевернутая каюта капитана. Здесь был и небольшой столик, и нары выглядели мягкими, будто стоило ей только в них забраться, как она тут же в них уснет. Здесь было и не так жарко, а ноги и вовсе почти мерзли от соприкосновения с холодными от самого моря досками. К счастью, почти весь пол каюты был покрыт огромной белой и мягкой шкурой совсем уже неизвестного ей животного, и о холоде ей уж точно переживать не следовало. Она спокойно поставила рюкзак на столик, приделанный к самой корме корабля, открыла его, и, убедившись, что всю еду в нем и вправду будет лучше оставить на путь до Леса Кортя от Лафена, закрыла его, и убрала под нары. Там уже лежала и ее новая одежда, которую за несколько минут до этого принес ей Вильцед. Как говорил капитан еще перед самыми дверями каюты, она принадлежала дочери кого-то из членов экипажа, которая, еще давно, покинула сей бренный мир. Лилике было все еще страшновато принимать такие вещи, но обратное наверняка просто оскорбило бы их, так старавшихся ей помочь людей, и она просто не могла им отказать. Тем более, почти все ее платье было насквозь пропитано кровью, от потери которой ее, что она приняла раньше за укачивание, все еще кружилась голова. Да, настоящих октолимов никогда не укачивает, и их вестибулярный аппарат работает куда лучше, чем у обычных людей.
Начав переодеваться, заранее как можно крепче закрыв дверь каюты на две щеколды, она уже заметила, что все еще почти не чувствует плеча в месте ранения от еще не прекратившегося действия обезболивающего, не сошедшего только с самого очага, мест уколов. Также, правая рука двигалась немного медленнее, чем она ожидала, и тому, наверняка, мешала пробитая ключица. Как бы не старался Покрывало, полностью восстановить разрубленную кость, тем более настолько сложную, он бы просто не сумел, и потому плечо теперь вряд ли когда-нибудь вернет прежнюю гибкость. Но Лилика, осознав это, только ухмыльнулась. Ей было не важно, как это произойдет, но она была уверена, что еще сможет стать сильнее, повысить всю свою ловкость до того уровня, при котором и сломанное плечо будет двигаться лучше, чем когда-либо раньше. Единственное, что ее волновало теперь, это шрам, который может там остаться. Шрамы на теле всегда казались ей интересным украшением, но отнюдь не придавали привлекательности женскому телу. Хотя бы ради Соккона, для кого она и старалась быть самой красивой и прелестной девочкой на свете, чтобы он больше никогда не думал о других девушках, кроме нее, она всегда старалась максимально ухаживать за собой. Пусть ее и стеснял ее низкий рост, она, уже и вправду как ребенок, все еще думала, что молоко поможет ей вырасти, и правильное питание улучшит формы ее тела. Гены и темперамент для нее, выросшей в роду заведомо не выделявшихся своими формами женщин, всегда были пустым звуком, и она была уверена, что сможет получить что угодно лишь как следует захотев. Даже если это не позволяли гены.
Платье, которое она надела теперь, быстро почти сорвав с себя, хоть и с некоторой жалостью, свое старое, легко на нее не совсем так, как она планировала. Груди было тесно, а юбка казалась ей слишком длинной, что могло помешать ей двигаться быстро, как раньше. Она надеялась, что ей больше не придется сражаться хотя бы до самого Леса Кортя, но должна была заранее быть к этому готова. Посмотрев в зеркало у стены, также прибитое к стене, она, все же, поймала себя на улыбке, расценив свой наряд достаточно милым, максимально ей подходящим. В таком виде она может не бояться показаться людям, и, в то же время, не будет выглядеть вызывающе, привлекая нежелательное внимание мужчин помимо Соккона.
Я, ведь, уже рассказывал, чем была вызвана эта мания между братьями и сестрами в роду Кацер, из-за которой и Лилика с Сокконом были как будто одержимы друг другом? Конечно, это была не обычная привязанность, и у нее была свои, прямо скажем, очень глубокие корни, уходящие в самые времена начала Эпохи Грома. Можно сказать, что это был приказ на генетическом уровне «размножаться», сохраняя чистому своей крови имтердов для всего рода Кацер. Конечно, Лилика появилась на свет раньше, чем этот приказ захватил кровь Кацер, и сама она, фактически, не была Кацерой. Но о причинах и того, и другого, вы узнаете позже, и сейчас я лишь напомнил вам, что в Последнем из Первых Миров даже самые обычные взаимоотношения между живыми существами, как и любыми силами мира, имеют свою, совсем не обычную подоплеку.
Закончив все приготовления, так и оставив свою каюту открытой, она, весело осматриваясь вокруг, взглядом приветствуя то и дело весело кивающих ей пиратов. Чаще всего они занимались упаковкой грузов, доставляемых ими, как поняла Лилика, в Лафен для торговли. Совсем не чувствуя движения корабля под своими ногами, лишь слушая глухой звук бьющихся о борта снаружи волн, она прошла трюм почти до самой палаты Покрывала, повернула направо, и спокойно прошла в местную, не раз упомянутую капитаном, столовую. Импровизирована она была довольно умело, состояла из небольшой комнаты с четырьмя столами и четырьмя стульями у каждого, и самим обиталищем повара, тогда варившего, конечно, те же самые, упомянутые уже всеми подряд, макароны в огромной кастрюле. Потолок над ним был обит тонким слоем металла, а сам огонь повар брал из кристаллов, наполненных энергией наверняка какого-нибудь огненного арда. Это снова, как и в случае с горелкой Покрывала, почти поразило Лилику, думавшую тогда, что пираты, точнее морские торговцы, сами по себе люди не самые богатые, просто не могли потратить деньги на что-то столь дорогое, как "огненный камень" для столь не сильно важных, как она думала, вещей. Подобные диковинки было вовсе не удивительно увидеть где-нибудь рядом с Ренбиром, но не на пиратском корабле.